Стояло тихое апрельское утро — солнечное, но все еще по-весеннему холодное и сырое. За облезлой металлической оградой, в тени, чернели затвердевшие снежные кучи, а зеленая трава только-только начала пробиваться из-под бесцветного сухостоя.
Добавить в моё избранное
22 мин, 16 сек 2500
Взъерошенный мальчишка лет восьми, худой, как проволочный человечек, вышел на крыльцо заднего двора, прижимая к груди свернутое цветастое одеялко. Оно было перехвачено атласной лентой — неумело собрано в подобие конверта. Одеялко весело гукало и тянуло вверх пухлые ручки.
… Поднявшись рано утром, мальчишка как обычно позавтракал кукурузными хлопьями, обильно сдобрив их молоком, и вышел во двор. Отец уже был там: рыл промерзшую землю лопатой.
— Ты снова видел его, Сэм? — спросил отец, вытерев пот с лица. Он повесил куртку на забор и закатал рукава рубашки. Мальчишка заметил темные пятна у него под мышками и кивнул.
— Дедушка умер, — сказал отец и снова принялся махать лопатой. Но потом остановился и долго стоял в тишине.
— Это ненормально. Все, что происходит на нашей улице. Мы посадим дерево — оно защитит его.
Сэм подумал, что так же отец говорил про бабушку.
— Принеси брата. Он должен присутствовать, — попросил отец… И вот мальчишка стоял на крылечке с полугодовалым братом на руках и смотрел, как отец волочит по земле завернутое в простыню тело. В доме было тихо: после смерти бабушки мама перестала вставать по утрам. Лежала в кровати до обеда, а отец носил ей чай и булки на подносе.
Сэм сошел со ступенек и подошел ближе. У ямы он заметил саженец дикой яблони: отец считал яблони кладбищенскими деревьями. Одно деревце они уже посадили этой весной… «Корни приживутся и прорастут сквозь тела. Наши предки верили, что таким образом душа переселится в дерево»… Так говорил отец. Всю жизнь он проработал в машинной мастерской и был дремучим, как черт. Библию он держал в нижнем ящике прикроватной тумбочки вместе с журналами «Плейбой». Теперь же она стала его настольной книгой.
Многие изменились с тех пор, как умер святой отец Дженкинс. Перед смертью он рассказывал прихожанам, что его племянники видели дьявола. Лукавый заглядывал к мальчикам в окно. Спрашивал, что произошло на Кленовой улице. Испуганные дети позвали родителей, но дьявол к тому времени исчез. А следующим вечером преподобный Дженкинс разбился в аварии. Из раскуроченной машины священника доставали по частям. С того дня предвестника смерти видели еще несколько семей, и у всех случались несчастья. Но ни к кому дьявол не приходил дважды… Сэм поежился, вспомнив лицо, выплывшее из темноты. Худое, стянутое кожаными ремнями, оно вглядывалось в спальню мальчика черными впадинами глаз; прижималось к стеклу, оставляя на нем мутную испарину. Это был дьявол: спальня Сэма находилась на втором этаже, и без лестницы к окну было не подобраться. Мальчишка помнил, как копы осматривали землю под окнами, но не обнаружили никаких следов. Полицейские не занимались такими делами, но они посоветовали отцу Сэма сходить в церковь.
«Ты помнишь что-нибудь еще?» Мальчишка помнил, как шевелились тонкие губы дьявола. Словно бы перебирали имена, пробуя их на вкус. И когда подобрали нужное — дьявол ударил по стеклу кулаками.
«Впусти меня, мальчик», — сказал дьявол.
И Сэм от ужаса намочил штаны.
«Расскажи мне, что случилось на Кленовой улице? Ты ведь знаешь. Если не хочешь говорить, впусти, твой брат мне расскажет»… Разговор продолжался недолго, Сэм закричал, и к нему в спальню вбежал отец. Но за окнами было пусто и темно. А вечером следующего дня умерла бабушка Нина. В десятом часу вечера в ванной ее хватил инфаркт. Они зарыли бабушку на заднем дворе и посадили на могиле яблоню… Отец Сэма подтащил тело к яме и спихнул его вниз, как мешок картошки. Иногда мальчишке снилось, что это он лежит в могиле, а сверху на него сыплется земля… Отец достал из нагрудного кармана потрепанную Библию и принялся читать вслух. Он долго декламировал какие-то псалмы, запинаясь и коверкая слова, а потом взял лопату и начал забрасывать яму землей. Отец зарыл ее довольно скоро и отбросил лопату в сторону.
— Дай его мне, — он протянул руки к гукающему свертку. Сэм понял, что отец пьян. Мальчишка с неохотой передал ему малыша.
— Возьми лейку и принеси воды. Мы посадим яблоню и будем молиться за душу твоего дедушки, — сказал отец.
Шла вторая половина ночи. Сэм прятался в шкафу, среди зачехленных зимних курток, старых пластиковых лыж и коробок. Он сидел, раскачиваясь в стороны, прижимая к груди младшего брата. Младенец вел себя тихо: рассматривал незнакомое место огромными глазами. Сэм прислушался. Снаружи скрипела веревка и хрипел отец. Через приоткрытую дверцу мальчишке было видно, как болтаются в воздухе отцовские ноги в ковбойских сапогах. Кто-то перекинул веревку через перила лестницы и теперь поднимал на ней отца. Веревка была знакомой: моток пенькового каната из сарая, которым отец пользовался, когда перевозил что-то тяжелое в кузове своего раздолбанного грузовичка.
Болтавшегося отца подняли под самый потолочный проем. Сапоги слетели с отцовских ног, и Сэм увидел, как из-под штанин потекла коричневая жижа.
… Поднявшись рано утром, мальчишка как обычно позавтракал кукурузными хлопьями, обильно сдобрив их молоком, и вышел во двор. Отец уже был там: рыл промерзшую землю лопатой.
— Ты снова видел его, Сэм? — спросил отец, вытерев пот с лица. Он повесил куртку на забор и закатал рукава рубашки. Мальчишка заметил темные пятна у него под мышками и кивнул.
— Дедушка умер, — сказал отец и снова принялся махать лопатой. Но потом остановился и долго стоял в тишине.
— Это ненормально. Все, что происходит на нашей улице. Мы посадим дерево — оно защитит его.
Сэм подумал, что так же отец говорил про бабушку.
— Принеси брата. Он должен присутствовать, — попросил отец… И вот мальчишка стоял на крылечке с полугодовалым братом на руках и смотрел, как отец волочит по земле завернутое в простыню тело. В доме было тихо: после смерти бабушки мама перестала вставать по утрам. Лежала в кровати до обеда, а отец носил ей чай и булки на подносе.
Сэм сошел со ступенек и подошел ближе. У ямы он заметил саженец дикой яблони: отец считал яблони кладбищенскими деревьями. Одно деревце они уже посадили этой весной… «Корни приживутся и прорастут сквозь тела. Наши предки верили, что таким образом душа переселится в дерево»… Так говорил отец. Всю жизнь он проработал в машинной мастерской и был дремучим, как черт. Библию он держал в нижнем ящике прикроватной тумбочки вместе с журналами «Плейбой». Теперь же она стала его настольной книгой.
Многие изменились с тех пор, как умер святой отец Дженкинс. Перед смертью он рассказывал прихожанам, что его племянники видели дьявола. Лукавый заглядывал к мальчикам в окно. Спрашивал, что произошло на Кленовой улице. Испуганные дети позвали родителей, но дьявол к тому времени исчез. А следующим вечером преподобный Дженкинс разбился в аварии. Из раскуроченной машины священника доставали по частям. С того дня предвестника смерти видели еще несколько семей, и у всех случались несчастья. Но ни к кому дьявол не приходил дважды… Сэм поежился, вспомнив лицо, выплывшее из темноты. Худое, стянутое кожаными ремнями, оно вглядывалось в спальню мальчика черными впадинами глаз; прижималось к стеклу, оставляя на нем мутную испарину. Это был дьявол: спальня Сэма находилась на втором этаже, и без лестницы к окну было не подобраться. Мальчишка помнил, как копы осматривали землю под окнами, но не обнаружили никаких следов. Полицейские не занимались такими делами, но они посоветовали отцу Сэма сходить в церковь.
«Ты помнишь что-нибудь еще?» Мальчишка помнил, как шевелились тонкие губы дьявола. Словно бы перебирали имена, пробуя их на вкус. И когда подобрали нужное — дьявол ударил по стеклу кулаками.
«Впусти меня, мальчик», — сказал дьявол.
И Сэм от ужаса намочил штаны.
«Расскажи мне, что случилось на Кленовой улице? Ты ведь знаешь. Если не хочешь говорить, впусти, твой брат мне расскажет»… Разговор продолжался недолго, Сэм закричал, и к нему в спальню вбежал отец. Но за окнами было пусто и темно. А вечером следующего дня умерла бабушка Нина. В десятом часу вечера в ванной ее хватил инфаркт. Они зарыли бабушку на заднем дворе и посадили на могиле яблоню… Отец Сэма подтащил тело к яме и спихнул его вниз, как мешок картошки. Иногда мальчишке снилось, что это он лежит в могиле, а сверху на него сыплется земля… Отец достал из нагрудного кармана потрепанную Библию и принялся читать вслух. Он долго декламировал какие-то псалмы, запинаясь и коверкая слова, а потом взял лопату и начал забрасывать яму землей. Отец зарыл ее довольно скоро и отбросил лопату в сторону.
— Дай его мне, — он протянул руки к гукающему свертку. Сэм понял, что отец пьян. Мальчишка с неохотой передал ему малыша.
— Возьми лейку и принеси воды. Мы посадим яблоню и будем молиться за душу твоего дедушки, — сказал отец.
Шла вторая половина ночи. Сэм прятался в шкафу, среди зачехленных зимних курток, старых пластиковых лыж и коробок. Он сидел, раскачиваясь в стороны, прижимая к груди младшего брата. Младенец вел себя тихо: рассматривал незнакомое место огромными глазами. Сэм прислушался. Снаружи скрипела веревка и хрипел отец. Через приоткрытую дверцу мальчишке было видно, как болтаются в воздухе отцовские ноги в ковбойских сапогах. Кто-то перекинул веревку через перила лестницы и теперь поднимал на ней отца. Веревка была знакомой: моток пенькового каната из сарая, которым отец пользовался, когда перевозил что-то тяжелое в кузове своего раздолбанного грузовичка.
Болтавшегося отца подняли под самый потолочный проем. Сапоги слетели с отцовских ног, и Сэм увидел, как из-под штанин потекла коричневая жижа.
Страница
1 из 8
1 из 8
