Брат мой

Не обрекал ли её вместе с сыном на постоянный мучительный голод? Не это ли, а не обнаружившийся у неё рак — бывший ли на самом деле, а не исключительно по словам дяди Семы — стал настоящей причиной её отчаянного решения покончить с собой?

Так ли? Или это только мои горькие домыслы? Не заслуженные ими обоими. Не беру ли грех на душу, возводя на них напраслину?

Но ведь страшное повторилось: жена сына совершила то же, что мать его. Прожив целых тридцать лет с ним. Старалась хоть как-то поддержать в себе сознание, что есть в нем что-то, за что можно уважать его — иначе, как можно было жить с ним. И не выдержав под конец сознания, с каким человеком прожила она, потому что никому другому оказалась не нужна.

Еще счастье, что у них не было детей — чтобы ужасная история не повторилась еще раз.

Вот такой он был: странный, нелепый, ненасытно прожорливый, жадный, недобрый, эгоист до мозга костей. И всё-таки: он был моим братом. Читая четырежды в году поминальную молитву Изкор, я упоминаю и его имя.