Дом детства

— Что за… — пробормотал он и вздрогнул от своего сиплого голоса. Он взглянул в зеркало, и без удивления увидел испуганного, немолодого уже человека то ли с тополиными пушинками в волосах, то ли с сединой.

— Это наваждение какое-то… — он закашлялся, прочищая горло, и позвал еще раз: — Хозяева?

Снова не дождался ответа, слышна была только навязчивая мелодия, игравшая неподалеку. Сергей мотнул головой и решительно вошел в комнату, которую раньше они использовали как зал. Вошел и с легким облегчением увидел, что обстановка в комнате отличалась от той, что он запомнил. Не было большого батяниного кресла, в котором тот так любил сидеть по вечерам и смотреть телевизор. Не было старой швейной машинки в углу, накрытой цветастым чехлом. На полу лежал незнакомый ковер с каким-то непонятным ассиметричным рисунком, почему-то вызывающим головокружение. Слава Богу, ничего такого, что бы напоминало о старых временах. Даже обои — и те дру… Его взгляд остановился на картине, висящей на стене.

Это была ручная вышивка, изображающая зимний лесной пейзажа.

Сергей сглотнул — он прекрасно помнил эту картину. Его мама сама покупала все необходимое в небольшом швейном магазинчике, место которого позже занял один из многочисленных бутиков. И он помнил, как помогал отцу вешать готовую картину на это самое место на стене. Неужели мать могла оставить пейзаж, когда они, после смерти отца, съезжали отсюда? Сергей в этом сомневался.

Мужчина с сомнением посмотрел на покрытый ковром пол (снова почувствовав головокружение от странного узора), а потом, мысленно плюнув, пошел к картине. Несколько минут он задумчиво смотрел на нее, а потом одним ловким движением сдернул со стены. Сергей стоял и рассматривал вышивку, не совсем понимая, зачем он ее снял, но, тем не менее, испытывая какое-то горькое щемящее чувство. Он любил эту картину так же, как любила ее мать.

Он хрипло откашлялся, подошел к окну и выглянул во двор. Солнце по-прежнему заливало своим приятным светом дворик. На вершине песочной кучи ярко блестел красным боком игрушка-экскаватор. Сергею даже показалось, что он слышит ласковый скрип слегка покачивающейся качели, как будто кто-то совсем недавно слез с нее и убежал по своим детским делам. Музыка по-прежнему играла невдалеке, разносясь по квартире как некий легкий приятный аромат. Все было таким знакомым и родным. Все было так, как будто он вдруг оказался… — Дома, — прошептал Сергей.

Сглотнув возникший в горле комок, он отошел от окна, все еще сжимая в руках картину. Прошелся по краешку ковра, стараясь не наступать на почему-то неприятный узор. Вышел в коридор и, немного подумав, решительно повернул в сторону кухни.

Маленький столик у окна, холодильник «Бирюза». Сергей хмыкнул: такого антиквариата он давненько не видел. Лет так… двадцать пять. Очередной привет из прошлого. Сергей поморщился — дурацкая, но, тем не менее, тревожащая мысль. Он зашел в кухню, по-прежнему сжимая пейзаж в одной руке, и провел другой по полированной поверхности стола. Возникло неприятное ощущение, будто прикоснулся по трухлявому дереву, а не к спрессованному листу ДСП. Сергей отдернул руку и непонимающе посмотрел на гладкую поверхность стола. Мужчина отступил на шаг и больно стукнулся затылком о низко висящую пластмассовую люстру. Она закачалась с каким-то сухим как качели скрипом. Сверху посыпалась пожелтевшая от времени известка. Музыка продолжала навязчиво литься в уши тонким ручейком, вызывая уже скорее раздражение, а не улыбку.

Сергей развернулся и решительным шагом направился прочь из квартиры, навевающей на него ностальгию и какое-то смутное чувство вины. Проходя мимо зала, он бросил безотчетный взгляд на ковер и вдруг сбился с шага. Шагнул назад и заглянул в комнату.

На ковре с кричащим узором стояло кресло, стояло прямо напротив старого телевизора «Зенит».

Минуту Сергей просто смотрел, не в силах поверить глазам. Старое кресло отца, тут не было никаких сомнений: вытертая черная кожа, массивная спинка… Сергей шагнул в комнату, но так и замер с одной ногой в коридоре, а второй на пороге. Он вдруг отчетливо понял, что ему вовсе не хочется подходить к этому черному чудовищу, а тем более касаться его теплой как у старого крокодила поверхности. Ну уж нафиг, увольте.

Кресло стояло на месте, но Сергею почему-то казалось, что это затаившийся и готовый к броску зверь, покрытый черной, блестящей в лучах летнего солнца кожей. В окно по-прежнему лилась музыка, и Сергей вдруг понял, что это «Веселые ребята» исполняли свои «розовые розы» или как их там. Ему никогда не нравилась эта группа, а тем более эта песня. Интересно, какой фанат до сих пор слушает такое старье, мелькнула мысль и тут же пропала. Взгляд упал на ковер, и он еще раз подивился странной асимметричности рисунка на нем. Сергей попытался улыбнуться узору, который, казалось, медленно вращался, притягивая к себе взгляд.