Дом детства

— Что, с… ка, съел, а?! — заорал Сергей и рассмеялся хриплым, истеричным смехом.

— Съел, су… ара?! Думал, взял меня, а? Взял, как мою мать и отца?! Х… Й! Толстый х… й! Я тогда от тебя ушел, и сейчас ушел, и них… я ты мне сделать не можешь, понял, ты, е… аный… Позади Сергея раздался громкий гудок. Он обернулся, не понимая, что происходит.

Сараи, на которые он смотрел, вдруг задрожали, а потом смялись, освобождая проход для экскаватора. Сергей с нарастающим ужасом смотрел на чудовище, сверкающее красными боками. Блики полуденного солнца отражались от лобового стекла, мешая разглядеть водителя.

— Эй, эй, дружище стой, мне нужна помощь! — заорал Сергей в тщетной попытке перекричать рычащий грохот работающего на полную мощность мотора.

Экскаватор дернулся, на мгновение замер, словно размышляя, а потом вдруг ринулся на размахивающего руками Сергея. Тот в оцепенении глядел, как машина наехала на качели, вырывая их с корнем из земли. От удара экскаватор чуть развернуло, и Сергей наконец увидел, что в ярко-красном экскаваторе с одной отсутствующей дверью никого не было.

Сергей заорал и побежал прочь от экскаватора, который с ленивой грацией перевалил через кучу песка, превращая ее в жалкую лепешку. Пыхнув дизельным выхлопом, машина нетерпеливо дернулась и, набирая обороты, покатила на фигурку человека, застывшего на фоне двухэтажного дома, облицованного серыми плитами.

Сергей дернулся направо, в сторону выхода из этого проклятого дворика, прочь отсюда, прочь! Он нащупал в кармане брелок сигнализации, по привычке нажал на кнопку и услышал неподалеку — господи, за тысячу километров! — «пиканье» дожидавшейся его машины. Он подбежал к ней, ловко открыл дверь, на ход заскочил в нее, завел с пол-оборота мотор, и с визгом шин уехал — унесся! — прочь от «сумасшедшего» дома и игрушечного экскаватора, выворачивающего железные качели!

Он спасся, он смог, он… … уже доставал из кармана брелок с ключами, когда экскаватор с грохотом опустил ковш на потрескавшийся асфальт, высекая сноп искр, казавшийся необычайно ярким даже в полуденном свете солнца. Сергей вскрикнул и выронил брелок, который жалобно пискнул и укатился под покосившуюся скамейку. Экскаватор торжествующе взревел и ринулся на человека. Тот с ужасом смотрел на блестящий в свете солнца ковш, смотрел на то, как машина равнодушно подцепила скамейку и отбросила ее в сторону… Инстинктивно, ничего уже не соображая, Сергей отступил назад, в темную прохладу подъезда дома, который так долго ждал его.

Экскаватор продолжал надвигаться на Сергея, мужчина пинком выбил кирпич, и резко дернув дверь на себя, закрыл ее. За дверью раздался разочарованный гудок экскаватора и громкое пыхтение дизеля. Сергей стоял в темноте, опустив руки и пустыми глазами смотря за захлопнувшуюся навсегда дверь. Перед ним на вбитом отцом гвоздике висела мамина вышивка, зимний лесной пейзаж. Картина слегка покачивалась, словно некто повесил ее секунду назад.

Сергей снял картину и уставился на нее. Он не чувствовал ничего, кроме усталости.

За дверью глухо фыркнула машина, ожидая, решиться ли человек выйти наружу. Сергей криво ухмыльнулся и прижал к груди вышивку. Он вздохнул полной грудью сладковатый, пропитанный запахом лета, воздух. Запахом каникул, дремой до девяти и мультиков по телику. Где-то на втором этаже заиграла старая, популярная мелодия. На чистой площадке, укутанной уютным полумраком, послышался детский смех.