Портал смерти

— Помнишь, в детстве я увлекался экспериментами и всякой паранормальщиной?

— Как не помнить!

— Память — штука такая. Можно забыть то, что очень хочется забыть. Забыть надолго. Я вот старался, но не получилось.

— Короче, любитель демагогии, — подгоняю я его. На самом деле мне становится немного страшно. Я нечасто вижу брата таким серьёзным, и потому мне так легко будет поверить в его историю.

Эдик, между тем, расставляет свечки по всей квартире.

— Перед выпускными экзаменами мы с пацанами немного надрались — ну, ты помнишь.

Как же, «немного надрались» — это когда его друганы принесли бездыханную тушку Эдика и свалили ее на заботливые мамины руки. Папа буйствовал, но как-то безрезультатно — мама держала тазик под зеленым лицом бессовестного сына, пока тот изливался как вулкан. А на следующее утро предполагалась поездка на дачу. Эдика в качестве наказания с собой не взяли.

— В общем, я весь день провалялся с дикой головной болью, даже пошевелиться не мог, еле как дошёл до туалета. К вечеру вроде полегче стало. Мне даже есть захотелось.

Я хмыкаю. Эдик продолжает:

— К тому времени я уже за комп перебрался. Сделал пару бутеров, чай, думал посмотреть что-нибудь перед сном, как вдруг — бац, — он щёлкает пальцами.

— Отключается электричество.

— Прямо мистика, — ехидно замечаю я.

— Не перебивай. Я, естественно, расстроился, но не в темноте же было чай допивать. Пошёл за фонариком — кстати, вот за этим, — он демонстрирует руку с фонариком.

— Но внутри не оказалось батареек. Тогда я вспомнил про свечки в форме цифр, которые на наших тортах были. Мама же их не выбрасывала, пока полностью не сжигала. То есть, она их вообще никогда не выбрасывала.

Я нашёл свечки, зажёг и вернулся к компу. Доел бутеры, допил чай и направился к себе в комнату. Со свечкой. Помнишь, я носил очки для чтения? В тот вечер они были на мне.

— И? — я заинтригована.

— Я заметил, что в боковой части линзы отражается ещё одна дверь, — с этими словами Эдик поворачивает голову направо и показывает на пустое пространство стены напротив окна. Моё сердце делает кульбит.

— Я сразу повернул голову, но отражение исчезло, — продолжает Эдик.

— Стена, глухая, как обычно. Тогда я снова повернулся боком, и снова увидел в отражении дверь. Большую, деревянную и не похожую на двери в наши комнаты. Вот тут я дрейфанул немного. Стоял, как дурак, минут пять, наверное, и смотрел на нее. А потом мне начало казаться, что я что-то слышу. Я сразу оглянулся, но опять увидел только стену. Медленно приблизился к ней и приложил ухо к обоям. Тишина. Хотя только что было слышно какое-то шебуршание.

Как ты понимаешь, спать мне расхотелось. Организм еще ломало от отходняка, но волна адреналина была такой мощной, что у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, когда под окном пикнула чья-то сигнализация.

Эдик продолжает рассказ, повернувшись ко мне спиной и завершая какие-то свои приготовления. Я одновременно хочу и боюсь до мурашек узнать продолжение истории.

— Я закрылся в комнате и врубил в плеере музыку погромче. Поставил десяток свечек по периметру комнаты и бухнулся на кровать. Не знаю, сколько времени прошло, но я начал засыпать. Просыпался только, когда песни переключались. Сон какой-то беспокойный был. А потом вдруг я проснулся от какого-то резкого звука. Зарядка плеера кончилась, а свечей горело всего три штуки, остальные погасли. И знаешь, что самое страшное?

Я уже напугалась.

— Дверь в мою комнату была распахнута. Думаю, именно это меня и разбудило, а свечи загасило сквозняком. Я ощупью нашёл свои очки и замер, потому что снова услышал странный звук со стороны зала. Времени было, наверное, часа два ночи. Я сидел на кровати, поджав ноги под себя, как робкий школьник, и боялся сделать вздох. Но ничего не происходило. Тогда я взял ближайшую свечку и осторожно выглянул в зал. Стена была на месте, двери не было. Я наклонял голову и так, и сяк, но она не появлялась. Мне пришлось набраться смелости, прежде, чем выйти из комнаты, но я это сделал. Один, в темноте, со свечкой в руках. Иван Бездомный, блин. Только креста и кальсонов не хватало. Я вышел на середину комнаты, повернулся боком к стене и — ты не представляешь, как мне было страшно — поймал отражение двери. И вот теперь я явно слышал какое-то шевеление с той стороны. Противный такой звук, знаешь, не то причмокивание, не то ворчание — не разберёшь, в общем. Я сделал шаг к двери, не меняя наклона головы. Затем ещё шажок, и ещё. Я был уже на расстоянии вытянутой руки и глядел на нее, как зачарованный, когда вдруг она начала открываться — медленно, почти беззвучно. Я не мог оторвать взгляд, а звуки стали ещё омерзительней. И тогда… — Хватит! — почти кричу я. Я уже не просто напугана, я почти в ужасе. Не хочу знать, что было дальше, не хочу, не хочу!