Ночь в лесу

Тела перед нами расступались, будто Красное море перед Моисеем, и открывали нам путь к тому, что окончательно лишило меня чувств. Не понимая, что происходит, я шел вперед к источнику пульсирующего сияния. Издали это сияние казалось живым: оно шевелилось, извергало потоки красно-желтого сияния, ерзало на месте, переливалось в причудливые и безумные формы. Колдунья рядом со мной стала шептать слова на странном варварском наречии, и ее речь закончилась пронзительным воплем, который не могли бы воспроизвести голосовые связки обычного человека — она прокричала: «ШОГ» ГУЛ!». Затем мою руку потянули вперед так, чтобы я прикоснулся к источнику зла. От осознания того, чего я должен был дотрронуться, я и сам закричал не своим голосом, и мне вторили сотни других оглушительных воплей. Рука ощутила жаркое живое пламя загадочного создания, и я, совсем истерзанный всем происходящим, упал в обморок… Очнулся я дома, в своей постели. Лоб горел, жар мучил тело, и мои слуги еще долго пытались привести меня в порядок. Доктора говорили, что у меня какая-то странная лихорадка, вид которой был доселе неизвестен чертовым эскулапам. Я промаялся несколько недель, после чего всё прошло.

То, что приключилось со мной ночью, я первое время считал лишь бредом как результат поразившей меня лихорадки. Потом я начал сталкивать всю вину на кошмары, утверждал, что всё это только сон. Но ужас Вальпургиевой ночи не давал мне покоя. Мне не давали покоя богохульные слова, что выкрикивали звероподобные люди.

Когда мои сомнения насчет реалистичности всего произошедшего почти полностью рассеялись, я размышлял о том, что, возможно, те существа совершали некий ритуал, целью которого было вызвать к жизни отвратительное существо из иных миров. Возможно, имя тому существу Шог» гул, я точно не знаю, но в сознании отчетливым эхом отдавались слова «Ходячий Ужас, Ужас Приходящий, Ужас Созидающий». Не знаю, каков их истинный смысл и откуда они взялись в моей голове, но они с тех пор не покидали меня. Зловещий, отвратительный ритуал так и остался для меня тайной.

Я хотел бы отрицать тот факт, что мне предназначалась важная роль в этом дьявольском пиршестве. И хотел бы я верить, что всё это лишь причудливый, изощренный кошмар, шутка подсознания, гротескный шарж на современную жизнь. Но шрамы в виде человеческой руки, сковавшей мое левое запястье, и чуть-чуть потемневшие кончики пальцев на левой же руке всегда будут опровергать бесплодные надежды на то, что события Вальпургиевой ночи были лишь плодом моего бурного воображения..