Тайна рода Блекиттов

Легче взять «Кэнон» и сфотографировать понравившийся уголок природы. Но Зоя не унывала, зная свою склонность к точности. Симпатичная брюнетка слегка округлых форм, она наслаждалась самим процессом рисования. А картины, к сожалению так и не получившие благодарного зрителя, прятала в кладовке. До моего появления. В живописи я хулиган. Там, где Зоя тщательно, мелкими мазками воспроизводит окружающий мир, я работаю размашисто и быстро. По натуре я романтик. Мой конёк — герои мифов. В отличие от Зои, энергичной и привлекательной, я не слишком заметен: так, высокий светло-русый парень с серыми глазами. Зовут меня Кирилл.

Познакомились мы в лесопарке. Зоя закончила очередной фотошедевр и собиралась домой. Нечаянные зрители останавливались у мольберта лишь на пару секунд и, пожав плечами, уходили. Когда Зоя вытерла тряпкой запачканные руки, я шутливо предложил:

— Давайте, я у вас картину куплю?

— Смеётесь? С вас рубль.

— Прекрасно. А можно ещё кое-что?Пять минут работы с вашими красками? Не жалко?

Зоя с сомнением посмотрела на меня, на мольберт — и отступила. На картине красовался пень — чёрные гнилушки, россыпь мелких грибов, роскошный зелёный мох и сухая паутина прошлогодних листьев. «Поколдовав» с кисточкой, я «усадил» на пень лешачка — косматого дядечку с вытаращенными на нас насторожёнными глазищами.

— Обалдеть, — прошептала Зоя: вечерний фотопейзаж вдруг пропитался сумеречной тайной и глубиной.

— Сколько хотите за картину? — спросили сзади.

Мы оглянулись, а через минуту хулиган во мне оторвался не на шутку. Пока ошеломлённая Зоя пыталась что-то сказать, я устроил аукцион среди клиентов… Расстались мы поздно вечером у её подъезда, уговорившись о совместном пленэре. Через сутки мы целовались у этого подъезда, отмечая буквально выхваченную из рук картину — уголок старого кладбища с вписанными в него полупрозрачными тенями. Следующий день был понедельник, мы подали начальствам заявление об уходе (оба учительствовали) и ринулись в свободное плавание. А через месяца три тишком-молчком поженились, устроив в честь события персональную выставку в городской галерее. Зоя испытывала от отзывов двойственное впечатление: хвалили в первую очередь не мои мифо-изыски, а её пейзажи. Часто спрашивала, как такое может быть. А ещё спрашивала, откуда у меня такое разнообразие персонажей. Я отшучивался: «Любимая! Твои пейзажи вдохновляют мою фантазию!» Дело, конечно, было в другом… Я в и д е л их.

Через полгода нам предложили эксклюзивную выставку в честь приезда в город английской делегации. Культурный обмен или что-то наподобие. Мы долго хохотали: в нашей недавно купленной квартирке картины не задерживались. Зоя вспомнила о кладовке в родительском доме. Неделю мы бродили по её любимым местам: она рисовала новьё — я дорисовывал и старое, и новое.

Выставка прошла с большим успехом. Гм… К которому мы привыкли.

Здесь мы и познакомились с Александром Блэкиттом — человеком, которого, как потом выяснилось, мы, не сговариваясь, мысленно обозвали надутым индюком Правда, когда на фуршете мэр привёл его к нашему столику, со стыдом пришлось признаться, что мы хоть и художники, но первое впечатление может обмануть и нас. Худощавый и даже костлявый, Александр… О, простите! — сэр Александр выглядел гораздо старше своих лет. Я с недоумением узнал, что ему, как и мне, всего лишь тридцать. Негромким голосом (Зоя, рассказывая матери по телефону, делает квадратные глаза и томно говорит: «Аристократичным!»)он произнёс привычные нам комплименты и внезапно, совсем не меняя интонаций, заявил: «Я предлагаю вам посетить моё поместье».

У Зои перехватило дыхание. Отвечать пришлось мне: «Будем рады вашему приглашению!» — Ты представляешь?! Английский пейзаж! — восхищалась жена, уютно устроившись в моих объятиях.

— Мы вернёмся с такими вещами! Ой, а ты английские мифы знаешь?

— Слишком слащаво! — улыбаясь, отрезал я.

— Феи с фонариками, эльфы с крылышками. Заезжено, любимая! Или ты так не считаешь?

Баронет Александр Блэкитт дела в долгий ящик не откладывал. Приглашение пришло через неделю. Разговорным английским мы владели, документы нам сделали быстро. И вот мы выходим на железнодорожной станции. Зоя оглядывается, вздыхает от избытка впечатлений и мечтательно говорит:

— И кучер с поклоном сопроводит нас в открытое ландо! Или ландо во Франции?

Не кучер — шофёр, но с ожидаемым поклоном усадил нас в открытый «ягуар». На секунду прижавшись ко мне, Зоя тепло выдохнула в ухо:

— Я щас от восторга визжать буду! Колоритный тип, а?

«Колоритный» тип являл собой высоченную — выше меня — широкоплечую фигуру, в форме, в фуражке, надвинутой на глаза. И — усы. Идеальный образ кучера заграничных кровей. В нашем представлении.

— Визжи, — прошептал я.

— Только не отвлекай. Начинаю входить в антураж.

— И-и! — прошелестела Зоя и хихикнула.