Добавить в моё избранное
20 мин, 43 сек 7809
Согласны ли вы выполнить в течение месяца пять-шесть картин для нашего дома? Именно в вашей неповторимой манере? Ваше старание, разумеется, будет вознаграждено должным образом.
Я не стал расстраиваться, что нас пригласили поработать. Зоя же, услышав о заказе, ахнула от восторга. Как же — жизнь в старинном замке, знакомство со старинными английскими художниками (Блэкитт настоял быть гидом в собственной галерее).
Это — жизнь! Мы бродили по замку, по поместью. Нас восхитил дремучий лес, которым заканчивался замковый парк. Мы набрели на озерце, в чистой воде которого виднелись чёрные затонувшие деревья, а на сумрачной глади покоились снежно-белые кувшинки. Мы обнаружили чудесные полянки и часто приходили на ту, которая прятала под развесистой дикой яблоней скамейку. Сохранилось лишь тонкое кружево литья, но сидеть можно было. Мы набирали на кухне, с позволения главного повара, всякие печёности; украдкой повар давал нам яблочный сидр, принесённый из деревни, — Боже, какая вещь! — и мы устраивали пир, сидя на кружевном остове скамьи.
Лиззи с нами не ходила, а вот сэр Александр — часто. Зоя скоро заметила, что в обществе хозяина поместья я начинаю, по её выражению, кукситься. Да как же мне не это самое! Не кукситься! Вместе с Блэкиттом за нами отправлялся целый караван: чёрный пёс, к которому через пару дней присоединились ещё двое; компания на повозке, громыхание которой слышал только я; и ещё какая-то беловато-серая, насквозь прозрачная тень, похожая на женщину, закутанную в покрывало. Если хозяин оставался дома, псы бродили за ним, тень словно оседала на ступенях, а повозка торчала у той же двери в стене.
Иногда, особенно в дожди, на Зою накатывало и она запиралась в мастерской и писала, как сумасшедшая, по памяти и по фотографиям (гулять просто так мы не умеем). Тогда я один бродил по лесу… В отличие от Зои, я не обладал так называемым чувством пространства, мог и заблудиться.
И заблудился. Упрямо шагая вперёд (Англия маленькая — когда-нибудь из леса выйду!), шёл недолго: рванул проливной дождь. Он прогрохотал по листьям, отлупил траву, щедро окатил меня и — успокоился. Туча, однако, не ушла. Стало темно, словно вечером. Может, собирался новый ливень… Я выжал, как мог, куртку; брюки и рубашка только влажные — не сахарный, не растаю. А вот ботинки, кажется, хлюпали на последнем издыхании.
Вскоре шелест падающих с деревьев капель смолк, а трава выпрямилась. Я огляделся — и застыл. Как они появились? Когда? А может, они и были здесь, только я не замечал. Один стоял между корней узловатого дерева — в одеянии, похожем на чёрную рясу, и с накидкой на плечах; другой — копия первого, только мешковатое одеяние отсвечивает чуть голубоватым — сидел на крепком суке и сосредоточенно, с едва намеченной улыбкой взирал на огромную лиловую бабочку. В предгрозовой тьме окаменевшие фигуры, с неожиданно живыми на ветерке космами волос, казались неотъемлемой деталью готического пейзажа. Мне они показались знакомыми. Странно. В книге английских мифов я таких не встречал, хотя на паранормальность указывало не только одеяние, но и оружие: стоящий — на меч опирался, у сидящего опасный предмет покоился в наспинных ножнах.
Внезапно, всё так же глядя на бабочку, сидящий заговорил:
— До полнолуния три дня. Час нечистой силы всё ближе.
— Мы уже говорили об этом.
— Для нас ничего не меняется?
— Мы не в силах что-либо изменить. Если бы пять лет назад он довёл дело до конца, кровь Блэкиттов не угасла бы. Но мы связаны проклятием. Даже если ты захочешь помочь ему, ничего не получится.
Сидящий шевельнулся — я поспешно шагнул за дерево, у которого стоял. А когда снова выглянул — призраков не было. Лишь бабочка лениво порхала над громадной веткой, да в траве затеплились зеленоватые шарики. Они-то и подсказали, что я забрёл к болоту, а там, глядишь, и до затопленного кладбища недалеко.
Теперь я примерно представлял, как вернуться.
Подслушанный разговор я правильно понял. Но всё-таки таилась в нём странная нотка, какая-то фальшь. Призраки призраками, но… Когда солидное пристанище Блэкиттов явилось передо мной как на ладони, тут-то меня озарило! Это я, наивный, решил, что призраки меня не видят! А они — говорили специально для меня! Но на что надеясь?
Остановившись у кустика, подстриженного под большущий пузырь, я наблюдал: из дверцы, которую сторожил высокий худущий призрак, вышли трое молодых людей. В обычной одежде — поэтому я не сразу понял, что это слуги Блэкиттов. С разбегу они проскочили призрачную повозку, причём один, наверное очень чувствительный, страдальчески сморщился и поддал скорости. Вслед, пугливо озираясь, выбежала девушка. Молодые люди чуть замедлили шаг, подхватили её рюкзак и понеслись дальше.
Так, кажется, обстановка в доме накаляется. Или лучше — охлаждается?
Я переоделся в сухое и пошёл искать народ. В жилых покоях, или как там они называются, я нашёл только хозяев.
Я не стал расстраиваться, что нас пригласили поработать. Зоя же, услышав о заказе, ахнула от восторга. Как же — жизнь в старинном замке, знакомство со старинными английскими художниками (Блэкитт настоял быть гидом в собственной галерее).
Это — жизнь! Мы бродили по замку, по поместью. Нас восхитил дремучий лес, которым заканчивался замковый парк. Мы набрели на озерце, в чистой воде которого виднелись чёрные затонувшие деревья, а на сумрачной глади покоились снежно-белые кувшинки. Мы обнаружили чудесные полянки и часто приходили на ту, которая прятала под развесистой дикой яблоней скамейку. Сохранилось лишь тонкое кружево литья, но сидеть можно было. Мы набирали на кухне, с позволения главного повара, всякие печёности; украдкой повар давал нам яблочный сидр, принесённый из деревни, — Боже, какая вещь! — и мы устраивали пир, сидя на кружевном остове скамьи.
Лиззи с нами не ходила, а вот сэр Александр — часто. Зоя скоро заметила, что в обществе хозяина поместья я начинаю, по её выражению, кукситься. Да как же мне не это самое! Не кукситься! Вместе с Блэкиттом за нами отправлялся целый караван: чёрный пёс, к которому через пару дней присоединились ещё двое; компания на повозке, громыхание которой слышал только я; и ещё какая-то беловато-серая, насквозь прозрачная тень, похожая на женщину, закутанную в покрывало. Если хозяин оставался дома, псы бродили за ним, тень словно оседала на ступенях, а повозка торчала у той же двери в стене.
Иногда, особенно в дожди, на Зою накатывало и она запиралась в мастерской и писала, как сумасшедшая, по памяти и по фотографиям (гулять просто так мы не умеем). Тогда я один бродил по лесу… В отличие от Зои, я не обладал так называемым чувством пространства, мог и заблудиться.
И заблудился. Упрямо шагая вперёд (Англия маленькая — когда-нибудь из леса выйду!), шёл недолго: рванул проливной дождь. Он прогрохотал по листьям, отлупил траву, щедро окатил меня и — успокоился. Туча, однако, не ушла. Стало темно, словно вечером. Может, собирался новый ливень… Я выжал, как мог, куртку; брюки и рубашка только влажные — не сахарный, не растаю. А вот ботинки, кажется, хлюпали на последнем издыхании.
Вскоре шелест падающих с деревьев капель смолк, а трава выпрямилась. Я огляделся — и застыл. Как они появились? Когда? А может, они и были здесь, только я не замечал. Один стоял между корней узловатого дерева — в одеянии, похожем на чёрную рясу, и с накидкой на плечах; другой — копия первого, только мешковатое одеяние отсвечивает чуть голубоватым — сидел на крепком суке и сосредоточенно, с едва намеченной улыбкой взирал на огромную лиловую бабочку. В предгрозовой тьме окаменевшие фигуры, с неожиданно живыми на ветерке космами волос, казались неотъемлемой деталью готического пейзажа. Мне они показались знакомыми. Странно. В книге английских мифов я таких не встречал, хотя на паранормальность указывало не только одеяние, но и оружие: стоящий — на меч опирался, у сидящего опасный предмет покоился в наспинных ножнах.
Внезапно, всё так же глядя на бабочку, сидящий заговорил:
— До полнолуния три дня. Час нечистой силы всё ближе.
— Мы уже говорили об этом.
— Для нас ничего не меняется?
— Мы не в силах что-либо изменить. Если бы пять лет назад он довёл дело до конца, кровь Блэкиттов не угасла бы. Но мы связаны проклятием. Даже если ты захочешь помочь ему, ничего не получится.
Сидящий шевельнулся — я поспешно шагнул за дерево, у которого стоял. А когда снова выглянул — призраков не было. Лишь бабочка лениво порхала над громадной веткой, да в траве затеплились зеленоватые шарики. Они-то и подсказали, что я забрёл к болоту, а там, глядишь, и до затопленного кладбища недалеко.
Теперь я примерно представлял, как вернуться.
Подслушанный разговор я правильно понял. Но всё-таки таилась в нём странная нотка, какая-то фальшь. Призраки призраками, но… Когда солидное пристанище Блэкиттов явилось передо мной как на ладони, тут-то меня озарило! Это я, наивный, решил, что призраки меня не видят! А они — говорили специально для меня! Но на что надеясь?
Остановившись у кустика, подстриженного под большущий пузырь, я наблюдал: из дверцы, которую сторожил высокий худущий призрак, вышли трое молодых людей. В обычной одежде — поэтому я не сразу понял, что это слуги Блэкиттов. С разбегу они проскочили призрачную повозку, причём один, наверное очень чувствительный, страдальчески сморщился и поддал скорости. Вслед, пугливо озираясь, выбежала девушка. Молодые люди чуть замедлили шаг, подхватили её рюкзак и понеслись дальше.
Так, кажется, обстановка в доме накаляется. Или лучше — охлаждается?
Я переоделся в сухое и пошёл искать народ. В жилых покоях, или как там они называются, я нашёл только хозяев.
Страница
3 из 6
3 из 6
