Гитара, снег и поющий ветер

Игнат всматривался в глаза: слепые, сетчатые, выкорчеванные из глазниц, болтающиеся на оголенных нервах, примостившиеся в самых непостижимых местах или моргающие на вьющихся отростках, и видел в них одно и то же: ожидание и возбуждение. Все эти твари были здесь с одной целью — насладиться, впитать в себя или раствориться в музыке. Музыке, которую играл Игнат.

Впервые чувства музыканта не исчезали в пустоте зала, а оседали в сердцах, пусть черных и червивых, пускай мертвых или плавающих в прозрачном пузыре, наполненном отвратительной желчью, но все же оставались в них. Игнат понял, что сегодняшний концерт демоны пронесут с собой через вечность, наполнят им свои деяния, воплотят в кошмарах.

Ну и пусть. Игнат полностью отдался игре. К нему подлетели марионетки. Сорвали одежду. Музыкант остался абсолютно голым. Кровь сочилась из поврежденного лица. Потекла по шее и груди. Пальцы на правой руке затрещали — на них появлялись новые фаланги.

Звук барабанов стал меняться, становился более живым. Это больше не было громыханием по натянутой мертвой коже, теперь это были удары по настоящей живой плоти.

Исчез электронный привкус клавиш синтезатора. Его место заняла поразительная капель. Игнат не представлял какие метаморфозы произошли с Максом, что позволило ему так играть. А оборачиваться и смотреть он не хотел, он полностью был в музыке, все его внимание сосредоточилось на пляшущих по грифу пальцах.

Перед глазами промелькнули ноги подвешенного за шею басиста. Звук от его инструмента стал гулким и каким-то мокрым, словно Сашка играл на натянутых сухожилиях или венах.

На левой руке Игната — той, которой он перебирал аккорды — выросла кожаная шишка. Она лопнула словно почка по весне, и появилась вторая кисть. Пальцы на этой руке с хрустом делились надвое, обтекали темно красной слизью. Игнат прижал гитару плотнее к себе, и кожа с живота перекинулась на инструмент бледной медузой. Музыкант чувствовал, как растворяется внутри него метал, как его место занимают растущие кости, как бегущая по венам кровь делает гитару живой частью его самого.

С потолка опустились деревянные куклы. Серебряная луна микрофона повисла перед лицом музыканта.

Изо рта хлынула кровь. Игнат согнулся, отхаркиваясь и выплевывая язык. Отвалился нос, оставив на своем месте два отверстия тотчас заросших сеткой волос. На груди проступили похожие на жабры раны. Игнат понял, что теперь дышит через них. Глотку жгло. Горло разбухало. Внутри вились и проталкивались воздушные клапаны и трубы, превращаясь в живой орган.

Игнат распрямился, взвыл, направив весь объем новых легких на микрофон. Растрепанные волосы взвились над лицом. Побелевшие глаза Игната лопнули, и наружу полетел снег. Музыкант набрал в грудь воздуха, от чего верхняя часть его туловища раздулась, словно меха, натянутые на решетку костей. Вступление завершилось, и Игнат запел голосом ветра:

Я играю для демонов, для палачей.

Для тех, кто возьмет мою боль и вернет ее людям… Вся боль мира, накопившаяся внутри, рванула наружу. И на этот раз она не развеется в безразличных лицах людей, а ворвется в их жизни усиленным снежным эхом.

Ноябрь, Декабрь 2008-го.

Doom Metal (англ. от doom — «рок», «гибель», «злая судьба») — жёсткая и тяжёлая метал-музыка, основой которой являются классические инструменты метала: гитара, бас и барабаны. Это музыка апокалиптическая, болезненная, как правило, весьма монотонная, медленная и далеко не всегда мелодичная. Строй гитар зачастую низкий, бас — качевый, риффы — грубые, встречаются характерные гитарные «пробуксовки», визжащие фидбэки, «угасающие» трели соло, блюзовые элементы на фоне угнетающих гитар, грув (groove — рутинное, зацикленное повторение определенного ритма), внезапные рок-н-ролльные ускорения и т. д.

Лирика Дум-метала строится на чувствах безнадежности, безысходности, любви, печали, утраты, потери веры и т. п.

Сергей Непрозванов No Гитара, снег и поющий ветер.