На меже

А теперь нету.

— Чо ж делать? — спросил я.

— А ничо. Я бы… Нет, я бы… Нет, не надо поганить эту землю грехом… — О, какие слова. А ты далеко пробовал заходить?

— Ага. Пиво греется.

— Да нет, холодное.

— Нет, ледяное должно быть.

— Не?

— Чо, не? Да. Хочешь, пошли. Тут, кстати, люди бывают.

— Ну да, не одни ж мы… — Нет, с другой стороны… Это как перекресток. С другой стороны, не с нашей. А еще тут люди живут. Тут километра три, через парк. Только к ним не пойдем. Меня там женить собирались в прошлый раз. Но это ж ты сам понимаешь… А ты… Ты знаешь, они скучно живут, но как это как наркотик. На Пустоту как подсядешь, потом за уши не вытянешь. Денег нет. Войны нет. Борьбы человека с человеком. Зато можно стоять на одном месте, смотреть в туман и осязать, и так ты постепенно замораживаешься, и сам уже потом как ледышка.

— А что они едят?

— Не знаю.

— Или вообще не едят?

— Нет, тут что-то растет.

— А мясо?

— Да не знаю.

— Они не едят мясо?

— Да не знаю я. Может, они в магазине чего воруют. Я сам видел, у них дети руки суют в туман и вынимают оттуда вещи.

— Ужас.

— Ну… Я думаю, я тоже бы так сумел. Но я техникой не владею. Самому долго учиться. Да и в лом. А у них спрашивать… Не хочу туда идти… Меня же ждут.

— А ты давно там не был?

— Ага.

— Может, забыли уже?

— Не. А у них нет времени. Что долго я был, что мало.

— А смена суток тут есть?

— Да. А фиг его знает, если честно. Я раз купил водки, смотри, идет Женя Сивко. Я решил Женю удивить. Говорю, Женя, хочешь увидеть вечный закат. Он говорит — да ё мое, вечный закат, да я того родственник, хочу, только закусить возьми. Ну и так пошли, пришли сюда и пошли в деревню. Там что, там не деревня. Там просто люди, и всё. Кусок города. Кусок деревни. Там, кстати, есть школа. Да, пойдем? Учеников там нет, ее тоже выкинуло откуда то, и там музей авиации. Ладно. Мы в музее этом забухали, и всё закат, и закат. Женя влез на крыло самолета и кричит:

— А-а-а, мать того за ногу, вечный закат!

Он схватил бутылку водки, пил с горла и вопил, и танцевал, самолет раскачивался. Пришли дети и стали молча играть какими-то предметами. А предметы были какие-то не отсюда, то есть — не от нас. Я и тогда предполагал, что есть места — по противоположную сторону от Пустоты.

— Эге.

— Да нет, это очевидно.

— А чо Женя?

— А, он сказал, что готов умереть от перепоя, только бы вечный закат не заканчивался. Ну он и не заканчивался. Зато водка заканчивалась. Тут дети сообразили, заходят за один из самолетов, а выходят оттуда уже с ящиком. Женя стал кричать пуще прежнего, ликовать. Водкой обливался. Я понял, что больше его брать сюда нельзя. Еще немного, и он бы с ума сошел. Но он, правда, напился. Пришлось ждать, пока он отоспится. А потом я его вывел, и уже больше никогда сюда не брал.

— А он чего?

— Да ну его. Он всегда — идет бычок шатается, хромает на ходу… — А… — Пойдем, что ли?

— А что там делать?

— Попробуем прокатиться. Там в музее есть рабочие экземпляры.

— А ты прям летчик.

— Ну, по пиву все ж летчики.

Мы шли по парку. Все было одинаково, и я бы присоединился к Пустоте. Мне кажется, не хватало статуй, чтобы подчеркнуть монументальность. Может быть, не хватало отсутствия птиц. Но птицы были, и насекомые тарахтели своими миниатюрными моторчиками, а потому — если вот так взять человека, как в комедии «С легким паром» и засунуть сюда, он ничего ровным счетом не поймет. К тому же, если он встретит нас, то ему еще дадут похмелиться.

Словом, каша из реальности и хаоса.

Мы шли и разговаривали, и никто нас не мог услышать. Это была самое лучшие для сокрытия тайн. Даже лучше, чем речной камыш.

И так, мы пришли к школе.

Школа была как школа. Три этажа, площадки, и очень много пустоты. Настоящие склады пустоты. Я сказал, что хочу зайти в школу и насладиться тем, что я в этом мире — почти, что единственный человек, но Колян возразил. За школой мы нашли музей авиации под открытым небом. Очевидно, в том месте, откуда выпала школа, музея не было.

— Слушай, а если бы они совпали? — спросил я.

— И чо?

Колян тронул рукой пропеллер «По-2».

— Свеженький, — сказал он, — надо на нем прокатиться.

— Ну… — А, ты про это? А я фиг его знает. Ну совпали бы, значит, в классах бы стояли самолеты. Может, вросли. Слушай, откуда я знаю. Ты такие вещи спрашиваешь. Ну… Слились бы стены и самолеты. Вот тебя засунуть внутрь стены. Во. Пропеллер, да? Ништяк?

— А это что за модель? — спросил я, подойдя к еще одному биплану.

— А это ненашенская. Я смотрел в каталоге. Таких не бывает.