20 мин, 43 сек 13179
— Алейкум ас салам!
— Разве стрелку кто отменял? — ласково спросил Серёга.
— Не отменял, — равнодушно ответил Хасаев.
— Тогда поехали?
— Куда?
— На фабрику. От тебя предъява поступила, что я на этот завод не имею права. Вот и поехали разбираться на месте.
В комнате воцарилась тишина, да такая, что было слышно, как испуганно хлопали ресницами девицы.
— Время деньги, Руслан!
Монгол постучал пальцем по циферблату.
— Без тебя знаю! — раздражённо ответил Хасаев.
— Шалавы пусть уйдут, у них через пять минут время заканчивается. Говорить здесь будем.
— Олежек, проводи дам к выходу, — не оборачиваясь, бросил Сергей.
— Говори!
Руслан достал из пачки сигарету, прикурил.
— С этим заводом нечисто, — начал он.
— Что, третья сторона объявилась?
— Если бы! Пару месяцев назад двух моих пацанов туда занесло. По обкурке. Как занесло, один Аллах знает. Так вот, на следующий день один прибегает, весь на измене. Трясётся, в натуре, хотя пацан не из трусливых. Только и твердит, что про шайтана. Я его в Чечню отправил, сейчас в дурке лечится. Второй, Зоха, так и пропал. Весь город с областью перерыли, не нашли.
— А на заводе искали?
— Э-э, мои от Аслана, что с ума сошёл, заразились! Что хочешь с нами делай, а туда не пойдём!
Монгол повернулся к Виктору.
— А где Лёха караулит этих двух джигитов?
— Недалеко от ворот КПП стоит. Там и сидят.
— Слава Аллаху, ума хватило не в самом заводе!
Руслан смял в пепельнице сигарету.
— Ну, а мне-то стрелку, зачем внутри назначил?
Чеченец медленно поднял карие глаза на Монгола.
— Думал, и ты там пропадёшь.
Глаза Сергея сузились так, что не стало видно зрачков.
— И чем же я тебе помешал, Руслан?
— Здесь все друг другу мешают, — закатил глаза Хасаев.
— Так этот мир устроен.
— И кто же этот мир так устроил?
— Э-э, сразу видно неверного! Аллах Всемогущий, кто же ещё?
— И что, Аллах заставляет тебя подставлять ближнего?
— Какой ты мне ближний? — огрызнулся Руслан.
— А у Аллаха все наши жизни уже написаны в Книге.
— То есть наши судьбы предопределены? — спросил Виктор.
— Конечно!
— А ты Книгу своей жизни читал? — это уже Монгол.
— Пока ты на земле, не можешь заглянуть в неё.
— Тогда я приоткрою тебе одну страницу твоей книги, Руслан, — тихо сказал Сергей.
— Последнюю.
Он наставил на чеченца пистолет. Тот спокойно смотрел в чёрное дуло.
Сергею доводилось убивать людей. Но это случалось на войне. Хотя, в чём виноваты старики, женщины и дети из того кишлака под Баграмом, который они стёрли с лица земли?
И всё же очень тяжело нормальному человеку вот так вот спустить курок, глядя в глаза. Для этого должны быть очень веские причины. У него таких причин не было, поэтому он опустил пистолет.
— Собирайся, Руслан!
На улице вовсю светило солнце и температура, установившаяся в полдень, чуть-чуть не дотягивала до летней.
Олега и двух связанных чеченцев обнаружили в будке целыми и невредимыми, если, конечно, не считать пробитых голов джигитов.
— Ну что, Руслан, — обратился Монгол к Хасаеву, — внутрь идём только ты и я. Или струсил?
— Пацанов моих отпусти, — обречённо произнёс тот.
— Если оттуда выйдешь, уйдёшь со своими джигитами.
Сергей вынул из-за брючного ремня пистолет, протянул Виктору.
— Всё по чесноку! — улыбнулся он.
— Ждите в машинах.
Виктор остался стоять у ворот, пока оба не скрылись внутри. Когда подходил к машинам, Пётр, один из «колхозников» обратился к нему:
— Надо бы Толяна за хавкой послать. Пацаны со вчерашнего дня не ели.
И тут выяснилось, что Толяна нет ни в одной из машин.
— Сюда вроде с нами ехал.
— Ну да! И когда Монгол с чеченом внутрь собирались, я его здесь видел.
Вернулся справлявший малую нужду, Лёха.
— Ты Толяна не видел? — спросил его Виктор.
— Только что к заводу бежал.
— Это ещё зачем?
— Да откуда мне знать? Внутрь юркнул. Я думал, ты велел.
— Всем глядеть в оба глаза! — распорядился Виктор.
— Я скоро.
Когда он подходил к воротам, то почувствовал на груди жжение, как от горчичников. Расстегнул верхние пуговицы рубашки, достал нательный медный крестик, который перед самой смертью его попросила надеть бабушка. Крест почему-то был горячий.
Он помнил тот апрельский день 87-го. У него подходил к концу отпуск, через три дня снова за речку, а тут звонит дядя Коля — младший брат отца.
— Витька, мать умирает. Просила, что ты приезжал как можно быстрей.
Страница
5 из 7
5 из 7