Реанимация

А второй пациент, мужчина помоложе, сидел на краю своей койки и, запустив пальцы в рот, размеренно работал челюстями. Угрюмые глаза вперились прямо в Андрея.

Парень резко откинул голову. Скрипнула кровать. Тянулись секунды тишины. Затем послышался новый скрип, тяжкое, медленное шарканье. Пациент, шатаясь, подковылял к его койке. Встал у самого края. Майка задралась, обнажая брюшко. Круглая бритая голова мужчины чуть наклонилась, притягивая к себе взгляд. Белесые глаза без зрачков тупо пялились на Андрея. Из них струилась вязкая жидкость.

Пациент медленно открыл рот. Блеснули золотые коронки. Во рту что-то шевельнулось, причем язык не смог бы двигаться так быстро. Пациент стал наклоняться. Первые вязкие капли упали на Андрея, который исступленно бился в своей ловушке, пытаясь вырваться. Пациент нависал над ним, с раскрытым ртом, грозя рухнуть всей своей тушей, и Андрей уже чувствовал густое зловоние, исходившее из его нутра, когда левая рука полностью освободилась. Расстояние сокращалось, что-то утробно зарокотало внутри этого человека. Андрей подавил панику, заставил себя сосредоточиться на распутывании узла. Капли густой слизи падали на его футболку, руки, шею. Вдруг пациент схватил обеими руками лицо Андрея и потянул к себе. Тогда Андрей отбросил руку к прикроватной тумбочке, нащупал там что-то тонкое и длинное и с размаху всадил это в глаз пациенту. Глаз лопнул. Белесая жидкость сиропом потекла по щеке. Пациент отпустил Андрея и отшатнулся назад, размахивая перед собой руками, как слепой. Пока он метался по палате, натыкаясь на койки, Андрей наконец-то распутал узел, и выскочил из капкана. Пациента он больше не интересовал — тот ощупывал торчащий из глаза карандаш. Зубы его механически клацали.

Парень обошел опасность и выскочил из палаты, закрыв за собой дверь.

Только в коридоре он позволил себе опуститься на колени и слегка отдышаться. Футболка была мокрой от слизи. Андрей стянул ее с себя, оставшись в одной майке. Вдруг что-то глухо ударилось о дверь палаты изнутри. Андрей вскрикнул. За дверью послышалась возня, удары послабее. Вскоре все стихло.

Надо было убираться подальше.

Больница казалась вымершей.

Андрей шел по пустому коридору где-то в закоулках НИИ и старался запомнить каждый поворот. В рюкзаке у него был припрятан халат: он планировал переодеться и затаиться до наступления ночи, чтобы лично увидеть пациентов, которым вкололи хваленый препарат.

И вот теперь все обернулось так. Ни рюкзака, ни халата.

Надо выбираться отсюда, пока есть возможность, шепнул внутренний голос. Тот, кто треснул его по башке, явно не собирался останавливаться на достигнутом.

Шаги по начищенному паркету отдавались коротким эхом. Но ему нужны было сделать чертовы фотографии. Журналист он или где? Но его потертый «Никон» сейчас там же, где и рюкзак.

Если удастся докопаться до сути, он проведет свое собственное журналистское расследование. Поднимет на уши всю больницу, все медицинское сообщество. Он уже видел заголовки своих будущих статей, интервью с самим собой: отважный журналист, искатель правды, вывел на чистую воду жуликов от медицины, ставивших античеловеческие эксперименты над беззащитными больными. Не для личной выгоды, а ради общего блага.

Так или нет?

Голова раскалывалась от боли.

В воздухе плавали ароматы от медикаментов, тянуло нечистотами и хлоркой из отхожего места. Кому-то принесли цветы, их густой запах смешивался с местными, образуя тошнотворный смрад. Андрей потянул носом: в общей гамме угадывался знакомый запах кошачьей мочи. Он встал на развилке коридоров. Один уходил рукавом к другому зданию, а второй рассекал корпус по центру. В его конце тускло горела зеленая лампочка с какой-то надписью. Он пошел туда, как мотыль на свет.

На двери висела табличка «Реанимация». Сразу за порогом располагался лестничный пролет. Коридор тянулся дальше по этажу, но здесь освещение было выключено. Андрей принюхался. Запах стал гораздо сильнее, но определить его источник пока не удавалось. Тогда он двинулся по темному коридору, прислушиваясь к каждому шороху. Где-то за углом бормотало радио — значит дежурная конторка медсестры близко. Андрей крался мимо палат, и ни в одной из них не горел свет. Более того, пространство окутала густая тишина. И тонкий писк радио лишь подчеркивал гнетущее давление. Проходя мимо одной из палат, он заметил, что дверь прикрыта неплотно, и в образовавшуюся щель можно заглянуть.

Что он и сделал.

Та же картина, что и в палате, откуда он сбежал. Спящие с открытыми глазами пациенты. «Овощи». Двое проявляли слабую активность: один бился головой об стену, а второй жевал вафельное полотенце.

Андрей двинулся дальше по коридору. В каждой палате, куда он по дороге заглядывал, происходило то же: потерянные люди невменяемого вида, которые могли бы с успехом украшать интерьер психушки, а не реанимацию.