Не то, чем кажется

— Тело нашли у заброшенной деревни днем седьмого числа. Вот в таком виде, — Сергей протянул Игорю сложенный пополам листок.

— Еле выпросил у ментов скопировать. Изнасилования не было. Здесь не видно, но вся одежда аккуратно, рядом — стопочкой. Диагноз — острая сердечная недостаточность. В девятнадцать лет.

Увидев на пороге Сергея, Игорь сперва подумал, что тот заглянул выпить пива после работы: они жили в двух кварталах друг от друга и раньше часто встречались вот так, по пятницам — футбол посмотреть, помянуть добрым делом прошлые студенческие гулянки. Однако вон оно чем обернулось… Снимок, отпечатанный на обычном листе «а-четыре», пересекали полосы потекшей краски. Обнаженная девушка лежала на густом ковре кислицы, среди папоротников и поросших мхом бревен. Безмятежно, будто уснула, уронив голову на сложенные руки.

Капала вода. Зажигалка была липкой, жирной, почерневшие комки клея приставали к пальцам, хотя бумажка со штрих кодом давно истлела в пепельнице.

— Да когда ты починишь уже этот чертов кран! — Сергей неожиданно взорвался, подскочил к раковине и принялся закручивать вентиль. Выругался, сел на место.

— Зачем ты мне это показываешь? — Игорь отложил снимок и прикурил сигарету. Трупов он в жизни видел достаточно, но не сказать, чтобы любил их рассматривать. Ровно наоборот.

— Все знают, ты умеешь что-то эдакое. Ну, там, имена угадывать, руками лечить, — Сергей жестом остановил пытавшегося перебить Игоря.

— Погоди, Горыныч. Покойникам без разницы, как о них говорят. Мелкая была взбалмошной девчонкой с дерьмовым характером, к тому же — дурой. Мы с ней постоянно гавкались. Но все-таки сестра. Сводная, ну и что? Сможешь сказать, что с ней случилось?

— «Все» сильно преувеличивают. А ты раньше и слышать не хотел про «эдакое».

— Мать после развода помешалась на гадалках и колдунах. Второй раз вышла замуж за полоумного сектанта, который раз в три дня кормил меня сырой картошкой, потому что чаще — незачем, а от варки «сила земли» пропадает. Тогда отец меня и забрал, как раз перед тем, как у них родилась Машка. Мелкая тоже всякой дрянью увлекалась. Так сможешь или нет?

— Прочесть прошлое по фотографии? Сомневаюсь, что это возможно, — Игорь пожал плечами.

— Увлекалась, значит. У меня, когда на твоей днюхе единственный раз виделись, она пыталась выпросить «Фафнира», — он тронул костяной амулет в форме когтя, висевший на шее.

— Потом нажралась и жаловалась, как ей человеческая жизнь, сирая и убогая, не мила. Поблизости от тела, случаем, не оказалось костровища?

— А говоришь, «невозможно»!

— Это всего лишь логика, — Игорь покачал головой.

— С шестого на седьмое в этом году праздновали Духов День. Насколько помню, цветок папоротника ищут не раздеваясь и не зажигая огня, но у твоей сестры, судя по всему, такой бардак на чердаке творился, что… — Папоротник не цветет!

— Конечно, не цветет. Почитай книжки, Серег. Я тебе не справочник.

— Извини, больше не буду перебивать. Но на кой ей дался этот цветок?

— Мне-то откуда знать? По легенде он открывает любые двери, указывает клады, позволяет перевоплощаться, становиться невидимым и тому подобное.

— Да, мелкая постоянно комплексовала из-за денег, хотя у меня их брать не хотела, — Сергей нахмурился.

— Допустим, поперлась она в лес за ним. И что дальше?

— Может, привиделось что, и сама от страха умерла. Может, жизнью расплатилась за неумелое ведовство. Вместо или вместе с душой. Это не игрушки все, кто бы что ни думал.

— Я ничего уже не думаю, — Сергей болезненно скривился.

— У матери дача рядом, и мелкая постоянно таскалась в эту деревню, Степановку. Говорила, она ей снится даже. Машка в доме пьет с хозяевами чай. По дороге приближается чудовище, что-то вроде прямоходящей крысы, его видно в окно. Машка кричит хозяевам, но те сидят спокойно. Будто ничего не происходит. В последний момент Машка бросается к двери, задвинуть щеколду. Не успевает — чудовище просовывает лапу и хватает ее за руку. Лапа на ощупь — мягкая, теплая… Понимаешь, теплая!

— Не понимаю, — Игорь ткнул сигаретой в пепельницу.

— Если хочешь, оставь мне листок с фотографией. Я попробую посмотреть, но, боюсь, ничего из этого не выйдет.

— Все равно спасибо, — Сергей со вздохом поднялся.

— Я пойду тогда. Забегался за эту неделю. Пока похороны, пока то да се… Пришлось все время у матери ночевать. Знал бы ты, что там в квартире творится… Стены всякими листовками обклеены, из мебели один мусор — они же не работают оба, живут на пенсию отчима.

— Сочувствую. Могу себе представить.

Проводив приятеля, Игорь достал ящик с ритуальным инструментарием. Дело лучше было не откладывать. Он не считал себя Мессингом или Ури Геллером, и, по правде сказать, сомневался в чудесах последнего.