— Папа. А сегодня не будет дождя? — спросила Мира и наклонилась смахнуть целлофановый пакет, прижатый ветром к ее ноге…
Добавить в моё избранное
20 мин, 15 сек 19209
Я отдаю себя на съедение бесам».
«Боже, если ты меня слышишь. Знай. Я отрекаюсь от тебя второй раз. Моя душа отныне будет навечно проклята перед тобой».
«Боже, если ты меня слышишь. Знай. Я отрекаюсь от тебя в третий раз. Мне не нужно твое спасение».
Почтовое отделение. Как раз то самое, мимо которого мы и проходили. Память выбирает отдельные детали из пространства. Высокие тополя, качели, девятиэтажка. А там, за небольшим полем находится ржавая железная дорога. Я оборачиваюсь еще раз, проверить, не бегут ли за нами, собираюсь и делаю последний рывок.
Я знал, что дочку травят в детском саду ровесники. Видел, как ее старые сандалии рвались и постоянно слетали. Как в сотый раз, спотыкаясь, она уже не могла плакать и только с досадой терла колени. Знал, но ничего не мог поделать.
Новый генератор электромагнитных колебаний должен был обладать колоссальными преимуществами: практически абсолютной проницаемостью и неограниченной дальностью.
Воспитательницы не упускали случая пожаловаться мне на сложности в общении с Мирой. Говорили о том, насколько она замкнута, неактивна, мало играет с другими детьми, и все больше забивается где-нибудь в углу и рисует дельфинов. Постоянно рисует дельфинов и море.
От этого излучения невозможно было бы укрыться за какими-либо стенами, а современные системы защиты в виде металлических, железобетонных или скальных сооружений были бы совершенно не способны противостоять этому потоку, в том числе — его психотропной составляющей.
Я обрекал дочь на роль изгоя. Девочка еще не успела ничего сделать, но к ней заранее относились с пренебрежением. Могла ли Мира в свои три года понимать причины такого отношения? Вряд ли.
Юридических оснований для привлечения к ответственности лиц, виновных в его использовании и взыскании с них причиненного ущерба, не нашли бы.
Денег не хватало даже на самое необходимое. В лучшем случае на завтрак, обед и ужин были макароны или хлеб. Положение осложнялось тем, что меня очень долгое время не брали на работу из-за судимости, и нам приходилось жить на пособия. Впервые в жизни я чувствовал серьезную ответственность, по-настоящему начиная понимать, что от меня зависит жизнь ребенка, которому я не в силах был помочь, но который, так же как и остальные, хотел любви и внимания, а не мучений от недоедания и собственной ненужности.
Без проведения радиотехнической экспертизы факт дистанционного психофизического воздействия доказать невозможно.
Зачитывая в суде свой вердикт, судья скажет: — На основании статьи … Но на какую статью в Уголовном или Гражданском кодексе может сослаться судья, рассматривая конкретное дело по факту скрытого дистанционного психофизического воздействия на человека?
Я с ума сходил от бессилия. Мне хотелось развернуть вектор безразличия и презрения, направленный на нас, в обратную сторону. И когда в одну из самых обычных пятниц ко мне пришли из ГЦП с предложением в новом качестве применить свой опыт и знания, я оборвал майора на полуслове и сразу сказал «да».
Предварительные расчеты для совокупности установок (передвижные станции «Молот») показали, что можно облучать город площадью 150 квадратных километров с расстояния до 90 километров от передатчика.
Такие деньги до того момента я мог видеть только во сне, а лучшей возможности отомстить и придумать было нельзя. Но в первую очередь для меня с дочерью эта встреча стала настоящим спасением от голодной смерти.
Люди в момент облучения ничего не ощущали. Через два дня агрессия увеличивалась в сотни раз, и они начинали расчленять все что движется.
Если значение Миры с молчаливого согласия приравнивали к нулю, то я имел все основания ответить тем же. И не просто ответить, а взять и разом обесценить в своих глазах жизни сотен тысяч людей, которые могли пострадать от моей работы.
Увидеть вживую подобный эффект — все равно, что попасть в Ад.
— С какого дня вы можете приступить?
— Прямо завтра.
Утро. Открываю глаза. Тихо.
Вчерашний кошмар отпечатался в памяти, как самый страшный день в моей жизни. Эта собака, эта женщина, эти трупы, крики. Мира спит на своей кроватке, как будто ничего этого не было и на самом деле мы у себя в родном доме, все еще ленимся начать новый день. Но реальность говорит об обратном. Реальность возвращает меня к мысли, о том, что нужно проверить обстановку. Я никогда не нарушал это самое главное правило выживания. Все время на новом месте, ранним утром и поздним вечером, я выходил из нашей четырехэтажки и направлялся к смотровой площадке, с которой можно было просмотреть не только прилежащую территорию под заводские помещения, но и пустынную местность за ее пределами. Будучи очень наблюдательным, я мог заметить малейшие изменения, появившиеся за сутки.
На второй день нашего пребывания, километрах в пяти, появилось движение.
«Боже, если ты меня слышишь. Знай. Я отрекаюсь от тебя второй раз. Моя душа отныне будет навечно проклята перед тобой».
«Боже, если ты меня слышишь. Знай. Я отрекаюсь от тебя в третий раз. Мне не нужно твое спасение».
Почтовое отделение. Как раз то самое, мимо которого мы и проходили. Память выбирает отдельные детали из пространства. Высокие тополя, качели, девятиэтажка. А там, за небольшим полем находится ржавая железная дорога. Я оборачиваюсь еще раз, проверить, не бегут ли за нами, собираюсь и делаю последний рывок.
Я знал, что дочку травят в детском саду ровесники. Видел, как ее старые сандалии рвались и постоянно слетали. Как в сотый раз, спотыкаясь, она уже не могла плакать и только с досадой терла колени. Знал, но ничего не мог поделать.
Новый генератор электромагнитных колебаний должен был обладать колоссальными преимуществами: практически абсолютной проницаемостью и неограниченной дальностью.
Воспитательницы не упускали случая пожаловаться мне на сложности в общении с Мирой. Говорили о том, насколько она замкнута, неактивна, мало играет с другими детьми, и все больше забивается где-нибудь в углу и рисует дельфинов. Постоянно рисует дельфинов и море.
От этого излучения невозможно было бы укрыться за какими-либо стенами, а современные системы защиты в виде металлических, железобетонных или скальных сооружений были бы совершенно не способны противостоять этому потоку, в том числе — его психотропной составляющей.
Я обрекал дочь на роль изгоя. Девочка еще не успела ничего сделать, но к ней заранее относились с пренебрежением. Могла ли Мира в свои три года понимать причины такого отношения? Вряд ли.
Юридических оснований для привлечения к ответственности лиц, виновных в его использовании и взыскании с них причиненного ущерба, не нашли бы.
Денег не хватало даже на самое необходимое. В лучшем случае на завтрак, обед и ужин были макароны или хлеб. Положение осложнялось тем, что меня очень долгое время не брали на работу из-за судимости, и нам приходилось жить на пособия. Впервые в жизни я чувствовал серьезную ответственность, по-настоящему начиная понимать, что от меня зависит жизнь ребенка, которому я не в силах был помочь, но который, так же как и остальные, хотел любви и внимания, а не мучений от недоедания и собственной ненужности.
Без проведения радиотехнической экспертизы факт дистанционного психофизического воздействия доказать невозможно.
Зачитывая в суде свой вердикт, судья скажет: — На основании статьи … Но на какую статью в Уголовном или Гражданском кодексе может сослаться судья, рассматривая конкретное дело по факту скрытого дистанционного психофизического воздействия на человека?
Я с ума сходил от бессилия. Мне хотелось развернуть вектор безразличия и презрения, направленный на нас, в обратную сторону. И когда в одну из самых обычных пятниц ко мне пришли из ГЦП с предложением в новом качестве применить свой опыт и знания, я оборвал майора на полуслове и сразу сказал «да».
Предварительные расчеты для совокупности установок (передвижные станции «Молот») показали, что можно облучать город площадью 150 квадратных километров с расстояния до 90 километров от передатчика.
Такие деньги до того момента я мог видеть только во сне, а лучшей возможности отомстить и придумать было нельзя. Но в первую очередь для меня с дочерью эта встреча стала настоящим спасением от голодной смерти.
Люди в момент облучения ничего не ощущали. Через два дня агрессия увеличивалась в сотни раз, и они начинали расчленять все что движется.
Если значение Миры с молчаливого согласия приравнивали к нулю, то я имел все основания ответить тем же. И не просто ответить, а взять и разом обесценить в своих глазах жизни сотен тысяч людей, которые могли пострадать от моей работы.
Увидеть вживую подобный эффект — все равно, что попасть в Ад.
— С какого дня вы можете приступить?
— Прямо завтра.
Утро. Открываю глаза. Тихо.
Вчерашний кошмар отпечатался в памяти, как самый страшный день в моей жизни. Эта собака, эта женщина, эти трупы, крики. Мира спит на своей кроватке, как будто ничего этого не было и на самом деле мы у себя в родном доме, все еще ленимся начать новый день. Но реальность говорит об обратном. Реальность возвращает меня к мысли, о том, что нужно проверить обстановку. Я никогда не нарушал это самое главное правило выживания. Все время на новом месте, ранним утром и поздним вечером, я выходил из нашей четырехэтажки и направлялся к смотровой площадке, с которой можно было просмотреть не только прилежащую территорию под заводские помещения, но и пустынную местность за ее пределами. Будучи очень наблюдательным, я мог заметить малейшие изменения, появившиеся за сутки.
На второй день нашего пребывания, километрах в пяти, появилось движение.
