Картонный человек

— Здравствуйте.

— Привет, доктор.

— Как Вас зовут?

— Ты же знаешь.

— Это для записи. Если не возражаете, конечно.

— Значит так. Меня зовут Евгений Палыч. И я сношал твою мать.

— Хорошо. Итак, Евгений. Вы знаете, почему Вы здесь?

— За звонки незнакомым людям.

— Да. И Вы осознаете. что это приносило им некоторые неудобства?

— Конечно. Но иначе никак нельзя.

— Почему?

— Ты опух, что ли? Я должен был предупредить их об опасности.

— Люди жаловались, что Вы обзывались и грозили приехать и вступить в половые сношения с их родственниками. Мало похоже на предупреждение об опасности.

— Ну… они не верили мне!

— Прошу Вас, не плачьте. Мы сами можем их предупредить. Нам надо только знать — о чем?

— О картонном человеке.

— О фигурке человека, сделанной из картона?

— Нет, доктор. Никто его не сделал. Он сам по себе был и есть.

— Чем же он страшен?

— Он хочет, чтобы его увидели. И не хочет, чтобы его увидели. Он бегает где-то на самом краю сознания, как белая точка, как бумажный журавлик. Ему нравится, когда его замечают. И не нравится, когда его замечают.

— Остановите, — профессор Кибиц рисовал в блокноте девятую по счету кляксу.

— Вас ничего не настораживает?

— Настораживает, — подумав, признался Аннушкин.

— Меня вообще многое здесь настораживает. Видно, что пациенту трудно общаться с людьми, но он преодолевает себя. Вся эта телефонная ругань — не более, чем жест бессилия, признание собственной беспомощности перед людским скепсисом. Он любит людей. И ненавидит их. Эту двойственность он вкладывает в образ картонного человека.

— Хм. Признаться, я уж думал, что после многих лет обучения Вы всё-таки стали настоящим специалистом.

— А я не стал?

— Специалистом? Конечно нет. Ведь кто такой специалист? Это деревянный любитель исхоженных троп. Знаток правильных ответов. А Вы больше любите вопросы, чем ответы. И это радует. Любой дипломированный психиатр на Вашем месте попросту поленился бы изучать эмоциональную сторону мотивов пациента. Чтобы признать за душевнобольным право любить и жертвовать собой… Для этого надо обладать особой смелостью.

— То есть я не провалил практику? Даже несмотря на то, что случилось во время дежурства?

— Да черт с ней, с практикой. Пора бы Вам уже отбросить эти школярские замашки. У Вас, Аннушкин, боевое крещение состоялось, а Вы и не заметили. Насладитесь уже сполна красотой чужого безумия. О формальной стороне вопроса позаботятся нужные люди. Поделитесь своими мыслями, не стесняйтесь. А то надоели все эти шаблонные цитаты из медицинских справочников.

Никогда еще профессор Кибиц не был так откровенен со своими учениками. Более того, он сам и требовал от них выдавать в ответ именно «шаблонные цитаты из справочников». Игнатий же часто тянуло от клинической науки куда-то в сторону философии. Лучшие умы из самых разных эпох понимали красоту безумия гораздо глубже, чем современные клиницисты.

— Хорошо. Делюсь мыслями, — перевел дух практикант.

— Для шизофрении характерно несоответствие содержание бреда и эмоционального фона.