Адвокат говорил правильно и логично. Одного его слова было достаточно, чтобы все аргументы обвиняющей стороны, тщательно выстроенные, хорошо поставленные и сыгранные на высшем уровне актёрского мастерства, тут же теряли свою убедительность. Прокурор то краснел, то бледнел, то бормотал что-то неразборчивое. Видно было, что он всеми силами пытался если не выиграть процесс, то хотя бы сохранить лицо. Как лягушонок, перевёрнутый на спину, неловко болтает лапками, чтобы вернуться в нормальное положение.
Добавить в моё избранное
17 мин, 27 сек 12016
В другое время Пётр бы от души посмеялся над горе-обвинителем. Но здесь, в зале суда, ему было не до смеху. Чёрт бы побрал этого адвоката! Умный, зараза, в своём деле не одну собаку съел! И что самое неприятное, говорит-то он абсолютно правильные вещи — закон всецело на стороне подсудимого. Как он умудрился украсть миллионы из государственного бюджета (наши с вами деньги, товарищи налогоплательщики, как горячо уверял прокурор), если государство на финансирование «Шага к свободе» не выделяло ни копейки? Фотографии, где на фоне подвальной комнаты здания офиса — оружие и взрывчатка — и ежу понятно, что монтаж. И голос, которым откровенно говорится с какой-то сомнительной личностью об операции «Раша гудбай» (направленной, естественно, на развал нашей с вами Родины, дорогие россияне), вовсе не принадлежит Дмитрию Берестову.
«Эх, будь моя воля, — думал Пётр, — оправдал бы я тебе, правозащитник несчастный. Да только, сам понимаешь, время жестокое».
Слушая вполуха слабые доводы прокурора, Пётр со скуки принялся разглядывать зал суда и находящихся в нём людей: свидетелей, родственников и коллег подсудимого, самого подсудимого. Последний сидел за решёткой, бледный, как смерть, но нельзя было сказать, чтобы забитый и запуганный. Напротив, весь его вид говорил о том, что никогда он, Дмитрий Берестов, не боялся эту трусливую власть, не умолял о пощаде и не собирался этого делать и впредь. И на Петра он смотрел так, словно подсудимым был не он, а сам Пётр.
А вот и жена Берестова — симпатичная молодая женщина в свободном платье. Интересно, на каком она месяце? Ах, как жаль, что такая красавица обречена быть матерью-одиночкой, и ребёнок никогда не увидит своего отца! Но что делать? Это жизнь! Не смотри, женщина, с надеждой. Жалеет тебя Пётр, жалеет, но не настолько, что готов лишиться судейского кресла. У него своих двое — надо их кормить.
И вы, коллеги подсудимого — не глазейте так. Вам-то что? Ну, не будет вашего ненаглядного Берестова — найдёте себе другого начальника, в чём проблема? Вас-то самих пока никто не трогает. Да и не тронет, если будете держаться подальше от правозащитных организаций. Так, на всякий случай.
А ты, уродина с заднего сидения, чего уставилась? Кто она — эта молодая девушка, безвкусно одетая, в очках с толстыми стёклами, чьё лицо обильно покрыто прыщами? Бухгалтер? Журналист? Сотрудник проекта? Да, ей с такой внешностью будет весьма затруднительно найти другую работу. Лично он, Пётр, не взял бы её, будь она хоть трижды специалистом.
Впрочем, сейчас не время особо отвлекаться. Надо выносить приговор.
Итак, Берестов Дмитрий Васильевич, признаётся виновным по статье… измена Родине… незаконное хранение оружия… терроризм… расхищение средств государственного бюджета… получение взятки в особо крупном размере… применение насилия в отношении представителей власти… Уголовного Кодекса Российской Федерации… — Приговаривается к высшей мере наказания, — закончил Пётр недрогнувшим голосом.
— Пожизненное лишение свободы с отбыванием наказания в Вороньем Гнезде.
Сначала воцарилась мёртвая тишина, затем по залу пронёсся гул протеста вперемежку с возгласами отчаяния. Жена подсудимого горестно смотрела на мужа, как, должно быть, Ксантиппа в своё время смотрела на Сократа, а то переводила беспомощный взгляд на судью, словно говоря: «Ну, как же так? Вы же сами знаете, что мой муж невиновен».
Сам же Берестов, выслушав свой приговор, не дрогнул ни одним мускулом лица (Пётр готов был поклясться в этом), словно про печально известное Воронье Гнездо слышит первый раз в жизни. Тоже ещё, Че Гевара недоделанный! Он бы, Пётр, на его месте давно бы уже наложил в штаны со страху.
Впрочем, Пётру это не грозит. Не такой уж он дурак, в самом деле, чтобы лезть куда не надо и дуть против паровоза.
— Да чтоб они Вас самих заклевали! — выкрикнула страшная девица с последнего ряда, о которой Пётр уже и забыл.
— Прошу тишины в зале суда, — ответил Пётр холодно.
— Я ещё не закончил. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
— Вы за это ответите! — не унималась уродина.
— Гражданка, если Вы сейчас же не успокоитесь, Вас привлекут к ответственности за угрозы в адрес представителя власти, — жёстко отчеканил Пётр. Ещё не хватало, чтобы какая-то сопливая девчонка указывала ему, прав он или нет. А тем более, такая страхолюдина.
Он видел, как парень, стоявший рядом с той девушкой, приобнял её и что-то сказал. А по глазам видно — небезразлична она ему. Пётр усмехнулся про себя. Интересно, что он нашёл в такой «красавице»?
Но к счастью, его увещевания возымели действие. За весь процесс она больше не сказала ни слова — лишь сквозь толстые стёкла пожирала судью ненавидящим взглядом. Ну, и пускай себе ненавидит. Всё равно она ничего не сможет ему сделать.
Воронье Гнездо. Мрачный замок из тёмного, почти чёрного камня, построенный неизвестно кем в незапамятные времена.
«Эх, будь моя воля, — думал Пётр, — оправдал бы я тебе, правозащитник несчастный. Да только, сам понимаешь, время жестокое».
Слушая вполуха слабые доводы прокурора, Пётр со скуки принялся разглядывать зал суда и находящихся в нём людей: свидетелей, родственников и коллег подсудимого, самого подсудимого. Последний сидел за решёткой, бледный, как смерть, но нельзя было сказать, чтобы забитый и запуганный. Напротив, весь его вид говорил о том, что никогда он, Дмитрий Берестов, не боялся эту трусливую власть, не умолял о пощаде и не собирался этого делать и впредь. И на Петра он смотрел так, словно подсудимым был не он, а сам Пётр.
А вот и жена Берестова — симпатичная молодая женщина в свободном платье. Интересно, на каком она месяце? Ах, как жаль, что такая красавица обречена быть матерью-одиночкой, и ребёнок никогда не увидит своего отца! Но что делать? Это жизнь! Не смотри, женщина, с надеждой. Жалеет тебя Пётр, жалеет, но не настолько, что готов лишиться судейского кресла. У него своих двое — надо их кормить.
И вы, коллеги подсудимого — не глазейте так. Вам-то что? Ну, не будет вашего ненаглядного Берестова — найдёте себе другого начальника, в чём проблема? Вас-то самих пока никто не трогает. Да и не тронет, если будете держаться подальше от правозащитных организаций. Так, на всякий случай.
А ты, уродина с заднего сидения, чего уставилась? Кто она — эта молодая девушка, безвкусно одетая, в очках с толстыми стёклами, чьё лицо обильно покрыто прыщами? Бухгалтер? Журналист? Сотрудник проекта? Да, ей с такой внешностью будет весьма затруднительно найти другую работу. Лично он, Пётр, не взял бы её, будь она хоть трижды специалистом.
Впрочем, сейчас не время особо отвлекаться. Надо выносить приговор.
Итак, Берестов Дмитрий Васильевич, признаётся виновным по статье… измена Родине… незаконное хранение оружия… терроризм… расхищение средств государственного бюджета… получение взятки в особо крупном размере… применение насилия в отношении представителей власти… Уголовного Кодекса Российской Федерации… — Приговаривается к высшей мере наказания, — закончил Пётр недрогнувшим голосом.
— Пожизненное лишение свободы с отбыванием наказания в Вороньем Гнезде.
Сначала воцарилась мёртвая тишина, затем по залу пронёсся гул протеста вперемежку с возгласами отчаяния. Жена подсудимого горестно смотрела на мужа, как, должно быть, Ксантиппа в своё время смотрела на Сократа, а то переводила беспомощный взгляд на судью, словно говоря: «Ну, как же так? Вы же сами знаете, что мой муж невиновен».
Сам же Берестов, выслушав свой приговор, не дрогнул ни одним мускулом лица (Пётр готов был поклясться в этом), словно про печально известное Воронье Гнездо слышит первый раз в жизни. Тоже ещё, Че Гевара недоделанный! Он бы, Пётр, на его месте давно бы уже наложил в штаны со страху.
Впрочем, Пётру это не грозит. Не такой уж он дурак, в самом деле, чтобы лезть куда не надо и дуть против паровоза.
— Да чтоб они Вас самих заклевали! — выкрикнула страшная девица с последнего ряда, о которой Пётр уже и забыл.
— Прошу тишины в зале суда, — ответил Пётр холодно.
— Я ещё не закончил. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
— Вы за это ответите! — не унималась уродина.
— Гражданка, если Вы сейчас же не успокоитесь, Вас привлекут к ответственности за угрозы в адрес представителя власти, — жёстко отчеканил Пётр. Ещё не хватало, чтобы какая-то сопливая девчонка указывала ему, прав он или нет. А тем более, такая страхолюдина.
Он видел, как парень, стоявший рядом с той девушкой, приобнял её и что-то сказал. А по глазам видно — небезразлична она ему. Пётр усмехнулся про себя. Интересно, что он нашёл в такой «красавице»?
Но к счастью, его увещевания возымели действие. За весь процесс она больше не сказала ни слова — лишь сквозь толстые стёкла пожирала судью ненавидящим взглядом. Ну, и пускай себе ненавидит. Всё равно она ничего не сможет ему сделать.
Воронье Гнездо. Мрачный замок из тёмного, почти чёрного камня, построенный неизвестно кем в незапамятные времена.
Страница
1 из 5
1 из 5
