Lasciate ogni speranza

Он и сам не знал, чем так покорил его Марк, почему его замкнутость казалась загадочностью, лень и пассивность по жизни — разумной предусмотрительностью, каждое слово, слетающее с его губ, поражало остроумием, а пустой невыразительный взгляд просто завораживал. Но факт оставался фактом — никакие соблазнительные близняшки в фетишной форме не были для него и вполовину так привлекательны, как это угрюмое недоразумение. Вот его бы в это платьице нарядить, тогда… Он прыснул, представив себе Марка в костюме Флоранс. О да, с этой горничной он бы пошалил! Завалил бы на кровать, не спрашивая разрешения, ведь сопротивление только распаляет. Расстегнув кружевной воротник, целовал бы его шею, оставляя следы, а потом грубо задрал бы край короткой юбчонки, содрал шёлковые панталоны и засадил бы ему так… Представив, как ноги Марка в белоснежных чулках ложатся ему на плечи, Джерри, не удержался, сунул руку в трусы и, обхватив член, принялся дрочить на свои фантазии, совершенно не замечая тень, притаившуюся за длинной шёлковой занавеской.

— Минуточку, я зайду к вам ненадолго, надо кое-что спросить у Джерри!

Стэнли толкнул дверь в номер друга, заглянул внутрь и замер на пороге.

— Не… не входите туда, — сдавленно произнёс он, стремительно бледнея, и загородил проход.

— Пожалуйста, не… Никогда не отличавшийся хорошей физической формой Марк с непонятно откуда взявшейся силой оттолкнул его, влетел в комнату и застыл в безмолвном крике. Джерри, его великолепный, блистательный Джерри, неподвижно лежал на кровати с рукой в трусах, а его лицо превратилось в сплошную мешанину из крови, мяса и мелких обломков костей. Верхнюю часть черепа снесло полностью, так что можно было в деталях разглядеть желтовато-красное «желе», ничем не напоминающее «серое вещество» из учебников анатомии. Вокруг него, тонко жужжа, кружили мухи, а одна — самая нахальная — пыталась заползти во вдавленную глазницу. Некогда белая подушка полностью пропиталась кровью, а на полу у изголовья покоилась тяжёлая бронзово-хрустальная люстра, чьи прозрачные висюльки окрасились в кроваво-красный.

Внезапно свет померк перед глазами Марка, и он беззвучно осел на пол. Бледная Энджел едва успела подхватить его, в то время как Стэнли, не сумевший побороть рвотные позывы, избавлялся от только что съеденного ужина, добавляя грязи в и без того неприглядную картину.

Минут пятнадцать спустя весь отель стоял на ушах. Элберт попытался вызвать полицию, но гроза, видимо, оборвала провода, так что он не смог дозвониться. Марк, накачанный успокоительным, лежал в комнате друзей, и Энджи, которую саму до сих пор трясло, не отходила от него ни на шаг. Роберт, сын хозяев, безуспешно пытался отогнать от номера, где случилось несчастье, любопытных гостей, но противостояние толпе явно не было его сильной стороной. Вскоре все немногочисленные постояльцы набились в комнату, что до крайности разозлило Стэна. Тупые обыватели, для которых смерть его лучшего друга — лишь повод посплетничать. Больше всего ему хотелось разорвать их на клочки. Видимо, это яростное желание горело в его глазах, так как стоило ему выйти вперёд, все начали тесниться к выходу. Наконец, самообладание изменило ему.

— Убирайтесь отсюда! — зарычал он, наступая на толпу.

— Немедленно убирайтесь!

И лишь когда в комнате не осталось никого, кроме него, он позволил себе, не сдерживаясь, разреветься.

Ноги — это первое, что увидела Энджел, открыв глаза. Точнее ступни, не очень большие для парня. Впрочем, Марк и сам был довольно невысокий. Его за это дразнили в школе, а Джерри… ох, боже, бедный Джерри! Ведь у него было столько планов, амбиций — и такая нелепая смерть!

Но почему ноги Марка маячили в воздухе? Страшная догадка пронзила мозг Энджи, и она непроизвольно зажмурилась. Лишь мысль о том, что, может, ему ещё можно помочь, заставила её распахнуть глаза.

Он висел на бельевой верёвке на люстре — точно такой же, как та, что стала причиной смерти Джеральда, и одного взгляда хватило Энджи, чтобы понять, что надежда была тщетной. Серое — ни кровинки — лицо, посиневшие губы, распухший вывалившийся язык — всё свидетельствовало о том, что он мёртв, мёртв окончательно и бесповоротно. Зелёные глаза, ещё более пустые, чем обычно, были широко распахнуты. Казалось, он смотрит на неё в упор, смотрит, смотрит и… ухмыляется?

И тут Энджел, которая всегда гордилась своей выдержкой, пронзительно закричала на весь отель.

— Это я виновата, — всхлипывая, говорила она позже, уткнувшись в грудь любимого.

— Как я могла уснуть и оставить его без присмотра? Я должна была предположить, что он может… — Не вини себя, — обнимая девушку, шептал Стэн.

— Ты же знаешь, что если человек решил лишить себя жизни, то ничто его не остановит. Вспомни Кори, ну… — Кори была их одноклассницей, которая умерла, откусив себе язык и захлебнувшись собственной кровью, находясь на реабилитации в психиатрической клинике и будучи привязана к кровати.