Добавить в моё избранное
17 мин, 14 сек 6700
И так все четыре года механизм этот работал как швейцарские часы без единого сбоя.
Ему стало душно в салоне автомобиля, и он включил кондиционер. Господи, ну кому понадобилось убивать его жену? Более порядочной и доброй женщины он в своей жизни не встречал. И уж кому как не ему знать Татьяну, они уже более двадцати лет вместе. Да он к матери так не относился, знал её хуже, чем жену! Той вечно было не до него; работа и мужчины выпивали до дна. Никто лучше, чем Татьяна не понимал его, ни от одной женщины он не получал столько любви и тепла.
Надо успокоиться и взять себя в руки. Глубоко вдохнув, он задерживал дыхание до тех пор, пока в глазах не появились чёрные точки. Стало действительно легче, сердце забилось ровнее, в голове прояснилось. Хорошо, а теперь начнём рассуждать. Допустим, он отказывается выполнить заказ, ну и что? Его отдадут другому, а кто будет этот другой, он не знает. Татьяна может стать жертвой какого-нибудь маньяка, их сейчас расплодилось как мух у навозной кучи. Он представил свою красавицу-жену, располосованную ножом, и ему стало по настоящему плохо. Или, продолжил он себя истязать, устроят дорожно-транспортное происшествие.
«Господи, ну что за бред я несу?». Он откинулся на спинку сиденья, сжимая в потной ладони телефон — этот зловещий кусок металлопластика, время от времени, подобно дельфийскому оракулу вещающий кому предстоит покинуть этот суетный мир.
Из ступора его вывел телефонный звонок. Он разжал ладонь, но вестник смерти молчал. Спустя какое-то время до него дошло, что звонит в кармане пиджака его мобильник.
— Дорогой, ты где? — услышал он такой родной голос.
— Скоро буду-коротко ответил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал и тут же отключился.
Нет, он не допустит ни ДТП, ни того, чтобы её коснулся нож маньяка! Надо немедленно уезжать из этой страны! Тех денег, что лежат на его счету в Дюссельдорфе им на какое-то время хватит. Он выучит язык, устроится работать в какой-нибудь музей, в Европе полным-полно музеев. Найдут подходящий вуз Ирине, английским она владеет вполне сносно, так что быстро войдёт в учёбу.
Надо признаться, что Европа ему не нравилась. Она была слишком чопорной и слишком ветхой. Её узкие улочки заполнялись молодыми, агрессивными выходцами из стран Магриба. Так что будущего, на его взгляд у этой дряхлой старухи не было, только прошлое. Её конечно можно восстановить как редкий фолиант многовековой давности, но для этого нужны чуткие руки реставратора, а не грубые пятерни какого-нибудь алжирского каменотёса.
Конечно, Европа отпадает, как и остальные три обжитых континента. Потому что, как он может бросить свою трёхкомнатную квартиру, свою редкую библиотеку, которую с младых ногтей собирал буквально по крупицам? Это его, и только его мир, и другого больше нигде не будет!
Нахлынуло раздражение на себя и жену. Чёрт его дёрнул согласиться на эту работу! Права была Маргарита Валентиновна, что это за профессия такая — людей убивать? И чёрт дёрнул Татьяну пойти работать в эту фирму!
Вот так, скрежеща зубами, и судорожно сжимая руль, он въехал в свой двор. Не выходя из машины, посмотрел на свои окна. Оттуда на темнеющую улицу лился уютный свет. Татьяна как всегда приготовила что-нибудь вкусненькое на ужин. И всё это кто-то хочет разрушить? Он принялся в ярости рвать фотографии. Улыбающаяся Татьяна и дом разлетелись по всему салону на мелкие кусочки. Нет, он не допустит, чтобы его с таким трудом собранная из любимых и необходимых ему вещей жизнь, вот так же разлетелась на мелкие осколки! Не допустит!
В окно постучали. Через стекло на него смотрела Татьяна, только на двадцать лет моложе. Как всё-таки Иришка похожа на мать! Фигура, походка, волосы, даже улыбка и жесты.
— Пап, ты там не заснул, случайно? Мама нас на ужин заждалась.
Он загнал машину в гараж. Рядом с дочерью стоял владелец голосистого «Ниссана» с букетом алых роз в одной руке и бутылкой вина в другой.
Он подошёл, обнял чуть крепче обычного дочь и поцеловал её в щёку.
— У нас сегодня смотрины?
— Я тебе звонила, хотела предупредить, но ты не брал трубку.
— Твой папа в это время решил немного побыть тюленем.
— улыбнулся он.
Пожимая руку молодому человеку, он почувствовал укол ревности, той, какую, наверное, испытывают без исключения все отцы. Мы, мол, эту красоту холили и лелеяли, а тут пришёл ты на всё готовенькое. В лифте он смотрел на Иру, прижимавшуюся к своему бойфренду, так, кажется, сейчас модно называть ухажёров, и вспоминал первые шаги дочери, её первые слова… Потом был ужин при свечах, с красным вином и мясом по-французски. Кирилл оказался довольно милым молодым человеком, в меру шутил, в меру отпускал комплименты Татьяне, и смотрел на Ирину влюблёнными глазами.
— Ну, как тебе жених? — спросила жена, когда они на кухне вдвоём мыли посуду.
Ему стало душно в салоне автомобиля, и он включил кондиционер. Господи, ну кому понадобилось убивать его жену? Более порядочной и доброй женщины он в своей жизни не встречал. И уж кому как не ему знать Татьяну, они уже более двадцати лет вместе. Да он к матери так не относился, знал её хуже, чем жену! Той вечно было не до него; работа и мужчины выпивали до дна. Никто лучше, чем Татьяна не понимал его, ни от одной женщины он не получал столько любви и тепла.
Надо успокоиться и взять себя в руки. Глубоко вдохнув, он задерживал дыхание до тех пор, пока в глазах не появились чёрные точки. Стало действительно легче, сердце забилось ровнее, в голове прояснилось. Хорошо, а теперь начнём рассуждать. Допустим, он отказывается выполнить заказ, ну и что? Его отдадут другому, а кто будет этот другой, он не знает. Татьяна может стать жертвой какого-нибудь маньяка, их сейчас расплодилось как мух у навозной кучи. Он представил свою красавицу-жену, располосованную ножом, и ему стало по настоящему плохо. Или, продолжил он себя истязать, устроят дорожно-транспортное происшествие.
«Господи, ну что за бред я несу?». Он откинулся на спинку сиденья, сжимая в потной ладони телефон — этот зловещий кусок металлопластика, время от времени, подобно дельфийскому оракулу вещающий кому предстоит покинуть этот суетный мир.
Из ступора его вывел телефонный звонок. Он разжал ладонь, но вестник смерти молчал. Спустя какое-то время до него дошло, что звонит в кармане пиджака его мобильник.
— Дорогой, ты где? — услышал он такой родной голос.
— Скоро буду-коротко ответил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал и тут же отключился.
Нет, он не допустит ни ДТП, ни того, чтобы её коснулся нож маньяка! Надо немедленно уезжать из этой страны! Тех денег, что лежат на его счету в Дюссельдорфе им на какое-то время хватит. Он выучит язык, устроится работать в какой-нибудь музей, в Европе полным-полно музеев. Найдут подходящий вуз Ирине, английским она владеет вполне сносно, так что быстро войдёт в учёбу.
Надо признаться, что Европа ему не нравилась. Она была слишком чопорной и слишком ветхой. Её узкие улочки заполнялись молодыми, агрессивными выходцами из стран Магриба. Так что будущего, на его взгляд у этой дряхлой старухи не было, только прошлое. Её конечно можно восстановить как редкий фолиант многовековой давности, но для этого нужны чуткие руки реставратора, а не грубые пятерни какого-нибудь алжирского каменотёса.
Конечно, Европа отпадает, как и остальные три обжитых континента. Потому что, как он может бросить свою трёхкомнатную квартиру, свою редкую библиотеку, которую с младых ногтей собирал буквально по крупицам? Это его, и только его мир, и другого больше нигде не будет!
Нахлынуло раздражение на себя и жену. Чёрт его дёрнул согласиться на эту работу! Права была Маргарита Валентиновна, что это за профессия такая — людей убивать? И чёрт дёрнул Татьяну пойти работать в эту фирму!
Вот так, скрежеща зубами, и судорожно сжимая руль, он въехал в свой двор. Не выходя из машины, посмотрел на свои окна. Оттуда на темнеющую улицу лился уютный свет. Татьяна как всегда приготовила что-нибудь вкусненькое на ужин. И всё это кто-то хочет разрушить? Он принялся в ярости рвать фотографии. Улыбающаяся Татьяна и дом разлетелись по всему салону на мелкие кусочки. Нет, он не допустит, чтобы его с таким трудом собранная из любимых и необходимых ему вещей жизнь, вот так же разлетелась на мелкие осколки! Не допустит!
В окно постучали. Через стекло на него смотрела Татьяна, только на двадцать лет моложе. Как всё-таки Иришка похожа на мать! Фигура, походка, волосы, даже улыбка и жесты.
— Пап, ты там не заснул, случайно? Мама нас на ужин заждалась.
Он загнал машину в гараж. Рядом с дочерью стоял владелец голосистого «Ниссана» с букетом алых роз в одной руке и бутылкой вина в другой.
Он подошёл, обнял чуть крепче обычного дочь и поцеловал её в щёку.
— У нас сегодня смотрины?
— Я тебе звонила, хотела предупредить, но ты не брал трубку.
— Твой папа в это время решил немного побыть тюленем.
— улыбнулся он.
Пожимая руку молодому человеку, он почувствовал укол ревности, той, какую, наверное, испытывают без исключения все отцы. Мы, мол, эту красоту холили и лелеяли, а тут пришёл ты на всё готовенькое. В лифте он смотрел на Иру, прижимавшуюся к своему бойфренду, так, кажется, сейчас модно называть ухажёров, и вспоминал первые шаги дочери, её первые слова… Потом был ужин при свечах, с красным вином и мясом по-французски. Кирилл оказался довольно милым молодым человеком, в меру шутил, в меру отпускал комплименты Татьяне, и смотрел на Ирину влюблёнными глазами.
— Ну, как тебе жених? — спросила жена, когда они на кухне вдвоём мыли посуду.
Страница
4 из 5
4 из 5
