Я наконец дочитала книгу, заданную нам на летнее чтение в школе, и отложила её. Странная пустота поселилась во мне от прочтения романа, раньше такого не было, я всегда что-то чувствовала, когда заканчивала читать книгу. Приглядевшись к зеркальному отражению, я отвернулась спиной к стене и закрыла лицо ладонями. Что-то было не так.
Добавить в моё избранное
17 мин, 59 сек 3110
Как ужаленная я за два шага преодолела коридор, внеслась в комнату и схватила свою маленькую сумку, с которой никогда не расставалась при выходе на улицу. Я открыла её, немного пошарила и достала мягкую чёрную ленту, купленную около недели назад. Я не так давно познакомилась с крипипастами, страшными историями, и наткнулась на картинку, в которой говорилось, чтобы все любители крипипасты носили на улице чёрные ленты. Поэтому я и купила её. Мне не хотелось отрывать от неё взгляда, почему-то она нравилась, при том так сильно, что казалось, будто если я расстанусь с ней, со мной что-нибудь случится. Лёгким движением я накрутила ленту на запястье, завязала её, и на душе посветлело.
Одевшись, я вышла на улицу, приподнимая рукав ветровки, чтобы все видели мою преданность крипипасте. Однако у нас небольшой город, и, я думаю, мало кто знает, что такое «крипипаста». Но мне было все равно.
Я решила позвать подругу на прогулку, ведь я давно её не видела. Оказалось, что она уехала и ничего не сказала. Сначала расстроившись, я посидела на скамейке у её подъезда, но, потом придя в себя, я пошла гулять. Одна.
Во дворе подруги я встретила четверо школьников, младше меня, они взрывали петарды или что-то похожее. Я не обратила на них особого внимания. Но, когда вышла на дорогу, ведущую к больнице, я снова увидела их. Они, смеясь, поджигали что-то небольшое, оно взрывалось, они забирали эту вещь и шли дальше. Я не понимала их радости. Людей на этой дороге почти не было, и все моё внимание привлекали только эти четверо. Даже музыка, играющая в наушниках, перестала меня занимать. Две девочки и два мальчика шли по дороге и беззаботно болтали, взрывая на пустой улице петарды.
Выглянуло солнце, и мне стало жарко, я сняла ветровку, открывая всем свою ленту.
Спустя какое-то время я заметила, что дети оглядываются на меня и смеются. К этому я привыкла, потому как не блистала красотой. Но их смех разозлил меня. Поддаваясь этому новому чувству, заставляющему расширяться моей груди все больше и больше, я сжала ладони в кулаки и поспешила за ними. Они перешли дорогу, поставили новую петарду и побежали вперёд. Я же, глядя на них злобным взглядом, ждала, когда приедет машина. Петарда взорвалась, но они недалеко поставили ещё одну. И мне пришлось обойти.
Они пропали для моего взора, скрылись за зеленью кустов и деревьев. Но я знала, что дорога больше не разветвляется и ведёт прямо к больнице. Поэтому рысью я обежала дом, не обращая внимания на удивленные лица старушек, и прижалась к холодной стене соседнего дома, выслеживая детей. Как говорится, кровь взбурлила. Радостная, я широкими шагами прошла по дорожке перед домом и поднялась чуть выше. Послышался звук взрыва и смех. Я усмехнулась. Внезапно мне показалось, что я знаю, где каждый из них проведёт сегодняшнюю ночь.
Глядя в одну точку, я понимала, что они отдаляются от меня, но пошевелиться я не могла. Я решила убить их.
Дойдя до больницы, я никого не увидела и ничего не услышала. Я потеряла их след. Но я ничуть не расстроилась. Коснувшись ленты на руке, я улыбнулась, пожалуй, улыбкой психа, знающего, что врач — законченный придурок. Я обошла больницу, потому что домой возвращаться не хотелось.
Найдя дома нож, я спрятала его в вещах и решила держать свои эмоции под замком. Но удавалось с трудом. Я, все ещё глядя на ленту, представляла, что я буду делать с этими детьми. Нервный смех сотрясал мои плечи, я едва смогла остановиться.
Ночью, когда все уснули, я тихо оделась и вышла из квартиры, благодаря, что у нас не скрипучая дверь. Прохладный воздух охладил мои горячие щеки. Я спустилась к выходу, в темноте надела чёрную ленту и вышла. Сжимая в ветровке нож, я уверенно шла к противоположному дому. Я зашла внутрь без опасений и препятствий, поднялась на нужный этаж и встала напротив нужной мне квартиры. Я прижалась ухо к кожаной двери и ничего не услышала. Я достала скрепку, заготовленную с вечера, и открыла дверь. В квартире стояла тишина. И я бесшумно прошла в дальнюю комнату и увидела одного из тех четверых. Зубы обнажились в хищном оскале, руки высвободили нож, блестящий от лунного света, дыхание сперло от предвкушения. Я осторожно прикрыла ему рот ладонью и ударила, что говорится, от души. Кровь брызнула на стену, запачкав постер с рок-звездой. Парень не бился и не кричал. Нанося удар за ударом, я чувствовала, что сердце готово выпрыгнуть от наслаждения. Постель превратилась в кровавое месиво, тело перестало быть похожим на себя. Я, жадно выдыхая металлический запах, была готова зарыдать от счастья.
С полным удовлетворением я выбежала из квартиры и бросилась в следующий дом, где так же быстро нашла квартиру. Трясущимися то ли от страха, то ли от наслаждения, руками я вскрыла замок и прошла в комнату. Девочка спала беспокойно — это я поняла сразу, но не отступила, а наоборот близко подошла к ней и с размаху полосонула по шее. Фонтан крови выплеснулся, и нож быстро и точно наносил удары в мертвое тело.
Одевшись, я вышла на улицу, приподнимая рукав ветровки, чтобы все видели мою преданность крипипасте. Однако у нас небольшой город, и, я думаю, мало кто знает, что такое «крипипаста». Но мне было все равно.
Я решила позвать подругу на прогулку, ведь я давно её не видела. Оказалось, что она уехала и ничего не сказала. Сначала расстроившись, я посидела на скамейке у её подъезда, но, потом придя в себя, я пошла гулять. Одна.
Во дворе подруги я встретила четверо школьников, младше меня, они взрывали петарды или что-то похожее. Я не обратила на них особого внимания. Но, когда вышла на дорогу, ведущую к больнице, я снова увидела их. Они, смеясь, поджигали что-то небольшое, оно взрывалось, они забирали эту вещь и шли дальше. Я не понимала их радости. Людей на этой дороге почти не было, и все моё внимание привлекали только эти четверо. Даже музыка, играющая в наушниках, перестала меня занимать. Две девочки и два мальчика шли по дороге и беззаботно болтали, взрывая на пустой улице петарды.
Выглянуло солнце, и мне стало жарко, я сняла ветровку, открывая всем свою ленту.
Спустя какое-то время я заметила, что дети оглядываются на меня и смеются. К этому я привыкла, потому как не блистала красотой. Но их смех разозлил меня. Поддаваясь этому новому чувству, заставляющему расширяться моей груди все больше и больше, я сжала ладони в кулаки и поспешила за ними. Они перешли дорогу, поставили новую петарду и побежали вперёд. Я же, глядя на них злобным взглядом, ждала, когда приедет машина. Петарда взорвалась, но они недалеко поставили ещё одну. И мне пришлось обойти.
Они пропали для моего взора, скрылись за зеленью кустов и деревьев. Но я знала, что дорога больше не разветвляется и ведёт прямо к больнице. Поэтому рысью я обежала дом, не обращая внимания на удивленные лица старушек, и прижалась к холодной стене соседнего дома, выслеживая детей. Как говорится, кровь взбурлила. Радостная, я широкими шагами прошла по дорожке перед домом и поднялась чуть выше. Послышался звук взрыва и смех. Я усмехнулась. Внезапно мне показалось, что я знаю, где каждый из них проведёт сегодняшнюю ночь.
Глядя в одну точку, я понимала, что они отдаляются от меня, но пошевелиться я не могла. Я решила убить их.
Дойдя до больницы, я никого не увидела и ничего не услышала. Я потеряла их след. Но я ничуть не расстроилась. Коснувшись ленты на руке, я улыбнулась, пожалуй, улыбкой психа, знающего, что врач — законченный придурок. Я обошла больницу, потому что домой возвращаться не хотелось.
Найдя дома нож, я спрятала его в вещах и решила держать свои эмоции под замком. Но удавалось с трудом. Я, все ещё глядя на ленту, представляла, что я буду делать с этими детьми. Нервный смех сотрясал мои плечи, я едва смогла остановиться.
Ночью, когда все уснули, я тихо оделась и вышла из квартиры, благодаря, что у нас не скрипучая дверь. Прохладный воздух охладил мои горячие щеки. Я спустилась к выходу, в темноте надела чёрную ленту и вышла. Сжимая в ветровке нож, я уверенно шла к противоположному дому. Я зашла внутрь без опасений и препятствий, поднялась на нужный этаж и встала напротив нужной мне квартиры. Я прижалась ухо к кожаной двери и ничего не услышала. Я достала скрепку, заготовленную с вечера, и открыла дверь. В квартире стояла тишина. И я бесшумно прошла в дальнюю комнату и увидела одного из тех четверых. Зубы обнажились в хищном оскале, руки высвободили нож, блестящий от лунного света, дыхание сперло от предвкушения. Я осторожно прикрыла ему рот ладонью и ударила, что говорится, от души. Кровь брызнула на стену, запачкав постер с рок-звездой. Парень не бился и не кричал. Нанося удар за ударом, я чувствовала, что сердце готово выпрыгнуть от наслаждения. Постель превратилась в кровавое месиво, тело перестало быть похожим на себя. Я, жадно выдыхая металлический запах, была готова зарыдать от счастья.
С полным удовлетворением я выбежала из квартиры и бросилась в следующий дом, где так же быстро нашла квартиру. Трясущимися то ли от страха, то ли от наслаждения, руками я вскрыла замок и прошла в комнату. Девочка спала беспокойно — это я поняла сразу, но не отступила, а наоборот близко подошла к ней и с размаху полосонула по шее. Фонтан крови выплеснулся, и нож быстро и точно наносил удары в мертвое тело.
Страница
1 из 5
1 из 5
