Конькобежец

В результате предложенное Сибой старое фото можно было увидеть на каждой улице города, а весь отдел графического дизайна получил премию.

— Дело еще до перестройки было… — Сиба выпустила дым в темноту, и так, словно это что-то объясняло, добавила: — Малая я еще была… Гарик мысленно выматерился. Всё, сейчас начнется — школьные годы чудесные, первая любовь и бантики в косичках. Нашла исповедника… Сиба выпустила в темноту новую струю дыма и продолжила:

— И вот раз поручили нам доклад… Об интересном человеке доклад сделать… И вот я с этой фотографией и своим докладом пятерку получила! И мне весь класс аплодировал!

Гарик с энтузиазмом улыбнулся и взмолился всем богам сразу, чтобы что-нибудь заткнуло фонтан детских воспоминаний подвыпившей начальницы.

Молитва, судя по всему, была услышана, потому что в ту же секунду дверь на террасу приоткрылась и из клубов пара, смеха и музыки голос Алёны, чуть гнусавя, пропел:

— Ирина Алексе-е-евна! Мы хотим вы-ы-ыпить за ваше здоро-овье!

Сиба обернулась на выглянувшую из двери голову Алёны, потом перевела взгляд на Гарика.

— … за нашева-а-а бессме-е-еннава люби-и-имава нача-а-альника! — гнула своё Алёна.

Сиба с энтузиазмом кивнула, отправила щелчком сигарету в темноту за перилами и, не глядя на Гарика, двинулась в зал, где уже вспыхивал голубым огнем пунш.

Какой-то бокал оказался лишним. Гарик не понял, в какой момент лица перед его глазами стали расплываться, а музыка в ушах начала сливаться в грохочущую звуковую кашу.

Где-то на периферии сознания бубнил заплетающийся голос Сибы, продолжавшей восхищаться гениальностью своей идеи со старой фотографией, ставшей рекламным плакатом. Потом она почему-то перескочила на рассказ о том, как в школе шефствовала над ветеранами.

Гарик глупо улыбался. Встать со стула не было сил, и среди колеблющихся силуэтов, проплывавших в ядовитом сиянии цветомузыки, он тщетно пытался разглядеть официанта, чтобы заказать кофе.

— … вредная бабка, просто ужас… — продолжала свой бесконечный рассказ Сиба, а Гарик чувствовал, что голова у него сейчас взорвется.

— … что его даже в сборную страны звали… А на наших местных соревнованиях лед не выдержал — трассу-то по речному руслу проложили… И тела сына, чемпиона будущего, так и не нашли! Да не больно и искали… говорили «лёд растает — сам всплывет»… А он так и не всплыл!

Гарик потянулся за бутылкой с водой и со звоном свалил что-то на пол. Кто-то рядом фыркнул.

— … почему бы и не поделиться с юной пионеркой… — долдонила откуда-то сбоку Сиба.

— Зря я над ней шефствовала, что ли? А я потом уехала, и фото… эта… с собой увезла… А когда я вернулась — бабка уже того, лыжи откинула… Мне говорили — даже в школу приходила… причитала… меня искала… А меня нету! Ну и чё ей так эта фотка?… А смотри вон, как выходит… Сын под лед коньки откинул, а бабка ласты склеила!

Сиба визгливо захохотала, вокруг с готовностью заржали… Гарик пришел в себя на крыльце ресторана. Мороз немилосердно драл уши. Слева, с неосвещенной террасы раздавались смешки и звуки поцелуев. Гарика разбирала злость, но он не мог вспомнить причину, по которой ему так яростно хотелось кого-нибудь ударить.

Отойдя подальше от крыльца, он зачерпнул из сугроба пригорошню снега, умыл лицо и почувствовал себя куда лучше. Трясясь от холода, Гарик вернулся в ресторан, забрал у сонного гардеробщика пальто и шапку, и почти счастливый от того что не столкнулся ни с кем из сослуживцев, вышел на улицу и отправился ловить машину.

Понимающая жена способна превратить жизнь мужа в райские кущи. Примерно так подумал Гарик, когда на следующее утро, не открывая глаз, ощутил запах свежесваренного кофе.

Блюдце негромко стукнуло о столешницу, а теплый палец Лары погладил Гарика по носу. Он приоткрыл левый глаз.

Жена иронически улыбнулась.

— Живой?

Гарик открыл второй глаз и приподнялся на локтях. Голова почти не болела.

— Привет… Я был хорош? Когда вчера вернулся?

Иронии в глазах Лары прибавилось.

— С добрым утром! Ты был прекрасен. Пей кофе, жертва корпоративного алкоголизма… пока чудо с косичками со своего спорта не вернулось. Про планы на сегодня не забыл?

Гарик мотнул головой и потянулся за кофе.

— Само собой.

— Тогда пей кофе и одевайся.

Планы на сегодня предполагали семейный «загул», заключавшийся в посещении недавно отгроханной многоэтажной громадины торгово-развлекательного центра. Одноклассники любимого чуда с косичками, Машки, рассказывали про это место всякие чудеса и после прогулки по магазинам, сеанса в многозальном, балующим новомодным «Три-Дэ» кинотеатре и посиделок в пиццерии, Гарик признал, что разделяет Машино восхищение.

— Европа! — кивнул он, глядя в сияющие глаза дочки.

— Ну, практически… Они с женой весело перемигнулись.