Конькобежец

— Дальше куда? — спросила Лара.

Маша наморщила лобик и, решительно взмахнув косичками, заявила:

— Дальше на каток!

Лара бросила взгляд на стоявшую перед Гариком початую кружку пива и сказала:

— Мы пойдем кататься, а ты не спеша допивай и приходи к нам.

Каток рядом с торговым центром был не слишком забит народом: в послеобеденное время сюда еще только начинали тянуться парочки и семьи с детьми. Пока больше всего здесь было подростков в ярких цветных куртках — стайки играющих в салки с визгом носились по льду одновременно во всех направлениях, закладывая нереальные виражи.

Гарик высмотрел на льду жену с дочкой и махнул рукой. Лара подъехала к бортику, передала ему ключи от машины.

— Давай к нам скорей!

На стоянке Гарик достал из багажника свою сумку с коньками, захлопнул крышку и, подняв глаза к начинающему темнеть небу, уперся взглядом в вездесущий рекламный плакат. Биллборд на торце торгового центра показался ему гигантским.

Конькобежец-великан входил в поворот, и лица его видно не было.

Только тонкая, плотно облегающая голову вязаная шапочка.

Разворот плеч, затянутых в темный свитер.

Взмах ладоней в коричневых кожаных перчатках.

Летящая из-под длинных ножей беговых коньков ледяная пыль.

И слоган, складывающийся из красных, размазанных, словно от скорости, букв: «Секунды решают всё!».

Фотография настолько точно передавала момент внезапной паузы того, что остановить невозможно, что в какой-то момент Гарику почудилось, что фигура движется.

Он моргнул.

Пожал плечами.

Забросил сумку за спину. И тут же вздрогнул.

Слоган на биллборде изменился.

Гарик зажмурился и снова открыл глаза. Ничего не изменилось.

Вместо трех слов над головой конькобежца теперь реяло только два.

Два совершенно других слова.

«Ворованное фото!».

Гарик, не отрывая глаз от рекламного плаката, запустил руку под куртку, потянул из кармана выглаженный носовой платок и протер глаза.

Надпись не изменилась.

Слова про «решающие всё» секунды исчезли. Исчезло и многоточие.

Остались лишь два слова из размазанных красных букв с таким же красным восклицательным знаком.

Гарик потряс головой и, быстро зашагал к катку.

— Бред… — пробормотал он еле слышно себе под нос. И тут же добавил: — И никакого алкоголя! Месяц… А лучше два… Заставить себя обернуться и посмотреть на конькобежца еще раз он не мог.

Своих девчонок Гарик нашел в кафетерии возле катка.

— Папка, что ты так долго? — спросила перемазанная сахарной пудрой от пончиков Машка.

Лара без улыбки взглянула на него.

— Ты в порядке? Бледный какой-то… — Она профессиональным движением взяла его за запястье.

— И пульс частит… Гарик, ты как вообще?

— В порядке.

— Гарик заставил себя улыбнуться.

— Видно устал. Сейчас продышусь на льду, и всё пройдет. Вы пока чаи гоняйте, а я пойду коньки шнуровать.

В раздевалке было слишком людно и шумно, поэтому он решил, не дожидаясь Лары с Машкой, выйти на лёд. Не потеряют, на мобильник позвонят.

Постаравшись выкинуть из головы всю эту нелепицу со слоганом на биллборде, он вышел из раздевалки. Спустился на лед и медленно разогнался. Народу на катке поубавилось. Подростки-любители салочек куда-то исчезли, и теперь Гарик обгонял медленно катавшиеся в сгущающихся сумерках парочки.

Внезапно ему показалось, что он остался на льду совсем один.

Он обернулся. Тусклые фонари едва освещали пустой, изрезанный коньками лед.

Гарик пожал плечами.

«Еще круг и наберу Ларе. Похоже, Машка решила слопать все здешние пончики».

За спиной послышался отдаленный звук. Шелест. Шорох коньков.

Кто-то очень быстро приближался к нему сзади.

Гарик обернулся.

Темная фигура на беговых коньках, двигаясь спокойным отработанным ходом профессионального спортсмена, неслась по окружности абсолютно пустого катка вдоль бортика.

«Ну дает парень»… — подумал Гарик, подаваясь чуть в сторону.

— «Ему бы на стадион. А не в эту коробочку»….

Когда фигура на коньках обогнала Гарика, он вдруг узнал спортсмена и едва не растянулся на льду.

Рисунок движения… тонкая шерстяная шапочка… свитер грубой вязки… почти механически согласованные движения длинных ног и рук в коричневых перчатках.

Логика отключилась, и пот стал заливать глаза.

Это был конькобежец.

Фигура с плаката. С биллборда.

Тот самый парень, фотографию которого притащила Сиба, тот самый… Конькобежец, давным-давно провалившийся под лед.

Обогнав Гарика, темная фигура с удаляющимся шелестом коньков помчалась дальше.

Гарик заторопился.