Давно это было, но было. Я тогда только демобилизовался и стал передо мной вопрос о трудоустройстве. А поскольку был я человек молодой и любознательный, то претило мне работать на заводе…
Добавить в моё избранное
16 мин, 40 сек 7684
Где изо дня в день, по «гудку» будильника, надо было ходить в одну и туже проходную, склоняться у одного и того же станка и, в конце рабочего дня, возвращаться в одно и то же «стойло». Хотелось романтических ощущений от перемены мест. Хотелось, взглянув на карту СССР, отмечать точки, где ступал мой кирзовый сапог строителя. Хотелось в необжитые места нашей величавой Родины… И подался я в Мостоотряд-19, треста Мостострой-6, что строит мосты по всему Северо-Западу, Северу и ещё дальше.
Вот именно там, в Мостоотряде, я и познакомился с человеком, которого на строительство мостов вывел ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ партийного комитета Адмиралтейского района гор. Ленинграда. Вы когда нибудь слышали, чтобы партийные бонзы помогали простым людям? Я — ни разу. А тут… Микола Нечипоренко был родом с Украины. Был он сирота — ни родных, ни близких. Призвался, как и все граждане СССР, в доблестные ряды Советской Армии. Отслужил. И, не в пример многим с Украины, на сверхсрочную не остался. Но и из Ленинграда, где служил в комендантской воинской части, не уехал. И стал он, как сейчас говорят, «не легальным эмигрантом».
Пробовал на работу устроиться — нужна прописка. Пробовал прописаться — нужна справка с работы. В общем — обыкновенная советская рутина. И оказался он, совершенно случайно, на территории Никольского собора, что рядом с Театральной площадью находится. Посидел в скверочке, понаблюдал за нищими, что жили подаянием и тем счастливы были. И, было, уже сам хотел рядышком пристроиться, как тут подошёл к нему один в рясе и молвил:
— Что, чадушко, нет тебе места в городе? Вижу, нужда тебя одолевает. Мечешься ты между «молотом и наковальней» и, не приведи Господь, прихлопнет тебя жизнь светская.
Глянул на священнослужителя Микола взглядом недоуменным: — Как прознал поп про его неустроенность?
А тот и говорит:
— Вижу невдомёк тебе про то, откуда знаю про тебя. Не думай об этом. А с верой в Бога и людей хороших оставайся при соборе. Найдём мы тебе и работу, и крышу над головой. Жить будешь не богато, но всё при деле и накормленный.
Подумал Микола и согласился.
За чистотой и порядком на соборной территории следил. Подмести, мусор вынести, кустики подрезать, чтобы красивше были. А во время службы православной, шантрапу хулиганистую со двора гнать и следить, чтобы надругательства над святынями не было.
Деньги Миколе выдавали по выходным, когда тот свободен был от обязанностей своих и в город собирался, развеяться. Кормили сытно — три раза на дню. Одевали в одёжу приличную — рабочую и светскую, ежели в город выйти. Жил Микола в отдельной келье, в полуподвальном помещении. И были там — и туалет с душем, и кухонка чайку согреть, и телевизор, и все условия для житья и отдыха.
Вот там-то Микола и познал жизнь духовенскую. Оказывается у попов этих, что бошки людям дурят, денег больше, чем «у дурака махорки». Им и прихожане на сохранение Храма подкидывают, и нищие, что на паперти сидят, ясак отчисляют деньгами и подарками от людей сердобольных, и от торговли свечей и икон «освящённых» барыш не малый они имеют.
Казной этой, не малой, протоирей заведует.
В конце дня рабочего, когда собор на замки и засовы закрывается, в средней апсиде все служители собираются и делят выручку — каждому по сословию. Бывало, что и Миколе перепадало от щедрот поповских. Но это только в канун великого праздника церковного. А так — нет.
И вот, в один злосчастный день всё рухнуло.
Приехал на чёрной «Волге» мужик по делам каким-то в собор. Увидал Миколу с метлой и в подряснике, подошёл, расспросил о том, что это он тут делает и, ничего не говоря, к протоирею направился. Зачем? — то мраком покрыто. Может свою долю от поповских прибылей поиметь возжелал.
А на следующий день заявились по Миколину душу «менты поганые». На машине приехали, с мигалками. Миколу в машину затолкали, в околоток привезли. Проверили «на вшивость» и велели ехать в Мостоотряд-19 трудоустраиваться.
С того самого времени и начал Микола свою трудовую деятельность.
Я к чему всё это так долго и нудно рассказываю: потому как именно тогда я впервые про «шахеры-махеры» церковные прослышал. До этого мне «до фонаря» было — как и чем живут прихвостни церковные. А после рассказов Миколиных, как будто прозрел трошки. И всё мне покоя не давало — зачем в храмах православных столько богатства разного. Как будто для того чтобы Богу служить, необходимо всё и вся росписями изукрасить. Иконы в золоте и серебре содержать. Купола, кресты на них златом покрывать.
Сами попы своих прихожан к скромности призывают, смиренности, почитанию Творца, который из ничего, якобы, сделал всё, что мы наблюдаем вокруг себя.
А службы в церквях? — Никогда не поймёшь о чём они: за здравие, или за упокой. В одной тональности распевают бабки молитвы, не поймёшь о чём. А посередь них мужик, на котором пахать можно, что труба иерихонская басом надрывается.
Вот именно там, в Мостоотряде, я и познакомился с человеком, которого на строительство мостов вывел ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ партийного комитета Адмиралтейского района гор. Ленинграда. Вы когда нибудь слышали, чтобы партийные бонзы помогали простым людям? Я — ни разу. А тут… Микола Нечипоренко был родом с Украины. Был он сирота — ни родных, ни близких. Призвался, как и все граждане СССР, в доблестные ряды Советской Армии. Отслужил. И, не в пример многим с Украины, на сверхсрочную не остался. Но и из Ленинграда, где служил в комендантской воинской части, не уехал. И стал он, как сейчас говорят, «не легальным эмигрантом».
Пробовал на работу устроиться — нужна прописка. Пробовал прописаться — нужна справка с работы. В общем — обыкновенная советская рутина. И оказался он, совершенно случайно, на территории Никольского собора, что рядом с Театральной площадью находится. Посидел в скверочке, понаблюдал за нищими, что жили подаянием и тем счастливы были. И, было, уже сам хотел рядышком пристроиться, как тут подошёл к нему один в рясе и молвил:
— Что, чадушко, нет тебе места в городе? Вижу, нужда тебя одолевает. Мечешься ты между «молотом и наковальней» и, не приведи Господь, прихлопнет тебя жизнь светская.
Глянул на священнослужителя Микола взглядом недоуменным: — Как прознал поп про его неустроенность?
А тот и говорит:
— Вижу невдомёк тебе про то, откуда знаю про тебя. Не думай об этом. А с верой в Бога и людей хороших оставайся при соборе. Найдём мы тебе и работу, и крышу над головой. Жить будешь не богато, но всё при деле и накормленный.
Подумал Микола и согласился.
За чистотой и порядком на соборной территории следил. Подмести, мусор вынести, кустики подрезать, чтобы красивше были. А во время службы православной, шантрапу хулиганистую со двора гнать и следить, чтобы надругательства над святынями не было.
Деньги Миколе выдавали по выходным, когда тот свободен был от обязанностей своих и в город собирался, развеяться. Кормили сытно — три раза на дню. Одевали в одёжу приличную — рабочую и светскую, ежели в город выйти. Жил Микола в отдельной келье, в полуподвальном помещении. И были там — и туалет с душем, и кухонка чайку согреть, и телевизор, и все условия для житья и отдыха.
Вот там-то Микола и познал жизнь духовенскую. Оказывается у попов этих, что бошки людям дурят, денег больше, чем «у дурака махорки». Им и прихожане на сохранение Храма подкидывают, и нищие, что на паперти сидят, ясак отчисляют деньгами и подарками от людей сердобольных, и от торговли свечей и икон «освящённых» барыш не малый они имеют.
Казной этой, не малой, протоирей заведует.
В конце дня рабочего, когда собор на замки и засовы закрывается, в средней апсиде все служители собираются и делят выручку — каждому по сословию. Бывало, что и Миколе перепадало от щедрот поповских. Но это только в канун великого праздника церковного. А так — нет.
И вот, в один злосчастный день всё рухнуло.
Приехал на чёрной «Волге» мужик по делам каким-то в собор. Увидал Миколу с метлой и в подряснике, подошёл, расспросил о том, что это он тут делает и, ничего не говоря, к протоирею направился. Зачем? — то мраком покрыто. Может свою долю от поповских прибылей поиметь возжелал.
А на следующий день заявились по Миколину душу «менты поганые». На машине приехали, с мигалками. Миколу в машину затолкали, в околоток привезли. Проверили «на вшивость» и велели ехать в Мостоотряд-19 трудоустраиваться.
С того самого времени и начал Микола свою трудовую деятельность.
Я к чему всё это так долго и нудно рассказываю: потому как именно тогда я впервые про «шахеры-махеры» церковные прослышал. До этого мне «до фонаря» было — как и чем живут прихвостни церковные. А после рассказов Миколиных, как будто прозрел трошки. И всё мне покоя не давало — зачем в храмах православных столько богатства разного. Как будто для того чтобы Богу служить, необходимо всё и вся росписями изукрасить. Иконы в золоте и серебре содержать. Купола, кресты на них златом покрывать.
Сами попы своих прихожан к скромности призывают, смиренности, почитанию Творца, который из ничего, якобы, сделал всё, что мы наблюдаем вокруг себя.
А службы в церквях? — Никогда не поймёшь о чём они: за здравие, или за упокой. В одной тональности распевают бабки молитвы, не поймёшь о чём. А посередь них мужик, на котором пахать можно, что труба иерихонская басом надрывается.
Страница
1 из 5
1 из 5
