Она сосредоточенно наносила удары снова и снова, целясь ножом в еще не тронутые места, давая выход обидам и злобе. Тело ее обидчика давно превратилось в кровавое месиво, а она продолжала бить. Опять и опять. Сверкнувший в районе груди золотой крест отвлек внимание, и она наконец вспомнила, где находится и кто лежит перед ней. А вспомнив, закричала, громко, не боясь разбудить соседей и детей. Закричала от ужаса и страха перед будущим.
Добавить в моё избранное
15 мин, 42 сек 513
— Милая, проснись. Это сон, родная.
Глаза распахнулись сами собой. Она в изумлении уставилась на свою уже искромсанную жертву и закричала снова. И кто знает, что было в этом, втором крике: горечь или облегчение… Вера с детства отличалась от сверстников немотивированной агрессией и непонятным ей самой желанием убивать, калечить, причинять боль неповинным существам, окружавшим ее. Сначала доставалось случайным животным, потом — детям, пытавшимся наладить с ней контакт. Объяснения и наказания матери не помогали: ребёнок искренне не понимал, почему нельзя дёрнуть за волосы Ирку или пнуть котёнка Васьки. Ведь ей же хочется! Детские психиатры и психологи разводили руками и в голос утверждали, что, кроме агрессивного поведения, девочка полностью здорова. Причину проявления такого поведения ни один специалист назвать не мог. Все они советовали родителям Веры дать малышке время, уверяли, что, став старше, она изменится в лучшую сторону. Алла Викторовна тяжело вздыхала и в очередной раз заставляла дочь выпить назначенное врачом лекарство, молясь про себя об улучшении характера своей кровинки.
Пубертатный период ознаменовался сломанной рукой, кровоподтеками на лице и многочисленными синяками на теле: Вера столкнула в деревенский уличный туалет одну из местных красавиц, Веронику Громову. Братья и друзья Вероники подкараулили её обидчицу тем же вечером, неподалеку от деревенского клуба. Дралась девочка умело, сил в ней было достаточно, но пятеро на одну — слишком много даже для «одержимой», как прозвали Вику в деревне.
С тех пор она затаилась, стала тихоней и скромницей, научилась подавлять свои желания, но не избавилась от них. Чтобы как-то сбросить бурлившую в ней энергию, она занялась спортом, начала помогать матери в саду и огороде, проползала домой еле живая. А по ночам ее мучили сны. Темные извилистые улицы, подвалы и чердаки полуразрушенных домов, лабиринты из коридоров и чернота вокруг — эти картины сопровождали ее каждую ночь, давили на психику, изматывали душу, не позволяли хоть на миг забыться нормальным, крепким сном. Родителям Вера ничего не рассказывала. Зачем? Снова посещать «мозгоправов» и ловить на себе косые взгляды родных и знакомых? Нет, проще замкнуться в себе и постараться вырваться из ненавистной деревни, сбежать подальше, в город, райцентр, все равно, куда, оставив за собой и прошлое, и сны.
Школу девушка закончила с «золотом», не спрашивая родителей, поступила в колледж в райцентре, потом — в институт в небольшом городке в пятидесяти километрах от дома.
Отговариваясь занятостью и расстоянием, все реже бывала дома, да и по телефону с родней общалась все меньше. А сны между тем трансформировались из обычных картинок в полнометражные фильмы: триллеры, детективы, ужасы. Конечно же, главной героиней была везде она сама: убегала от насильника и убийцы, бесшумно кралась по ночному городу, тщетно пыталась ожить после очередной смерти. Соседки по комнате в институтском общежитии привычно будили ее по ночам и требовали списать очередную лекцию взамен постоянного недосыпа. В одном из снов внезапно появился высокий широкоплечий мужчина. Он то ли охранял её, то ли преследовал, навевая ужас на несчастную одним своим присутствием. Прежде чем проснуться, она услышала, как незнакомец тоскливо признался кому-то: «Не могу без неё. Люблю». Весь день Вера ходила, пытаясь понять, о ком шла речь, и если о ней, то кто был тот мужчина? И почему она услышала его признание?
Когда ей приснились демон в роли защитника, а затем и черный колдун — в роли любимого мужа, Вера даже не удивилась. Видимо, правы были односельчане, приклеив ей ярлык «одержимая». С каждым днем становилось все тяжелее сдерживать свои разрушительные желания. Хотелось крови, хлыщущей из тел тех, кто ходит рядом, хотелось слышать их мольбы о пощаде и видеть ужас в угасающих глазах случайных жертв. Хотелось… Она сама боялась до конца признаться себе в том, что именно ей хотелось. Хуже всего приходилось перед полнолунием и в дни полной луны. Чтобы не сойти с ума, девушка тайком от соседок по комнате пила пустырник и валерианку. Нервная система успокаиваться не хотела, но переходить на медикаменты Вера не хотела. По крайней мере, пока.
Сны уводили все дальше, показывая подземелья с ритуальными жертвоприношениями, лабиринты, заполненные чудовищами, круги Ада и кипящие котлы с грешниками. Фильмы и книги наяву совершенно перестали интересовать, особенно так любимая молодежью фантастика. Для чего ей читать чужие выдумки, когда стОит дождаться ночи, и она насладится цветными и подробными сновидениями? Самое забавное состояло в том, что никакая субкультура, связанная с ужасами и страхами, девушку не привлекала. Вера старалась одеваться скромно и неброско. На стипендию особо не пошикуешь, и пусть родители присылали изредка продукты и деньги из дома, деревенская студентка пользовалась их щедростью по-минимуму. Особенно деньгами.
Глаза распахнулись сами собой. Она в изумлении уставилась на свою уже искромсанную жертву и закричала снова. И кто знает, что было в этом, втором крике: горечь или облегчение… Вера с детства отличалась от сверстников немотивированной агрессией и непонятным ей самой желанием убивать, калечить, причинять боль неповинным существам, окружавшим ее. Сначала доставалось случайным животным, потом — детям, пытавшимся наладить с ней контакт. Объяснения и наказания матери не помогали: ребёнок искренне не понимал, почему нельзя дёрнуть за волосы Ирку или пнуть котёнка Васьки. Ведь ей же хочется! Детские психиатры и психологи разводили руками и в голос утверждали, что, кроме агрессивного поведения, девочка полностью здорова. Причину проявления такого поведения ни один специалист назвать не мог. Все они советовали родителям Веры дать малышке время, уверяли, что, став старше, она изменится в лучшую сторону. Алла Викторовна тяжело вздыхала и в очередной раз заставляла дочь выпить назначенное врачом лекарство, молясь про себя об улучшении характера своей кровинки.
Пубертатный период ознаменовался сломанной рукой, кровоподтеками на лице и многочисленными синяками на теле: Вера столкнула в деревенский уличный туалет одну из местных красавиц, Веронику Громову. Братья и друзья Вероники подкараулили её обидчицу тем же вечером, неподалеку от деревенского клуба. Дралась девочка умело, сил в ней было достаточно, но пятеро на одну — слишком много даже для «одержимой», как прозвали Вику в деревне.
С тех пор она затаилась, стала тихоней и скромницей, научилась подавлять свои желания, но не избавилась от них. Чтобы как-то сбросить бурлившую в ней энергию, она занялась спортом, начала помогать матери в саду и огороде, проползала домой еле живая. А по ночам ее мучили сны. Темные извилистые улицы, подвалы и чердаки полуразрушенных домов, лабиринты из коридоров и чернота вокруг — эти картины сопровождали ее каждую ночь, давили на психику, изматывали душу, не позволяли хоть на миг забыться нормальным, крепким сном. Родителям Вера ничего не рассказывала. Зачем? Снова посещать «мозгоправов» и ловить на себе косые взгляды родных и знакомых? Нет, проще замкнуться в себе и постараться вырваться из ненавистной деревни, сбежать подальше, в город, райцентр, все равно, куда, оставив за собой и прошлое, и сны.
Школу девушка закончила с «золотом», не спрашивая родителей, поступила в колледж в райцентре, потом — в институт в небольшом городке в пятидесяти километрах от дома.
Отговариваясь занятостью и расстоянием, все реже бывала дома, да и по телефону с родней общалась все меньше. А сны между тем трансформировались из обычных картинок в полнометражные фильмы: триллеры, детективы, ужасы. Конечно же, главной героиней была везде она сама: убегала от насильника и убийцы, бесшумно кралась по ночному городу, тщетно пыталась ожить после очередной смерти. Соседки по комнате в институтском общежитии привычно будили ее по ночам и требовали списать очередную лекцию взамен постоянного недосыпа. В одном из снов внезапно появился высокий широкоплечий мужчина. Он то ли охранял её, то ли преследовал, навевая ужас на несчастную одним своим присутствием. Прежде чем проснуться, она услышала, как незнакомец тоскливо признался кому-то: «Не могу без неё. Люблю». Весь день Вера ходила, пытаясь понять, о ком шла речь, и если о ней, то кто был тот мужчина? И почему она услышала его признание?
Когда ей приснились демон в роли защитника, а затем и черный колдун — в роли любимого мужа, Вера даже не удивилась. Видимо, правы были односельчане, приклеив ей ярлык «одержимая». С каждым днем становилось все тяжелее сдерживать свои разрушительные желания. Хотелось крови, хлыщущей из тел тех, кто ходит рядом, хотелось слышать их мольбы о пощаде и видеть ужас в угасающих глазах случайных жертв. Хотелось… Она сама боялась до конца признаться себе в том, что именно ей хотелось. Хуже всего приходилось перед полнолунием и в дни полной луны. Чтобы не сойти с ума, девушка тайком от соседок по комнате пила пустырник и валерианку. Нервная система успокаиваться не хотела, но переходить на медикаменты Вера не хотела. По крайней мере, пока.
Сны уводили все дальше, показывая подземелья с ритуальными жертвоприношениями, лабиринты, заполненные чудовищами, круги Ада и кипящие котлы с грешниками. Фильмы и книги наяву совершенно перестали интересовать, особенно так любимая молодежью фантастика. Для чего ей читать чужие выдумки, когда стОит дождаться ночи, и она насладится цветными и подробными сновидениями? Самое забавное состояло в том, что никакая субкультура, связанная с ужасами и страхами, девушку не привлекала. Вера старалась одеваться скромно и неброско. На стипендию особо не пошикуешь, и пусть родители присылали изредка продукты и деньги из дома, деревенская студентка пользовалась их щедростью по-минимуму. Особенно деньгами.
Страница
1 из 5
1 из 5
