Добавить в моё избранное
14 мин, 18 сек 4196
Рассказывает как вам было хорошо долгими больничными ночами. Голос очень приятен, ласкает, убаюкивает, но в то же время чувствуешь, как внутри она смеется над тобой, презирает.
Снова оказываетесь в больничной палате. Та же идеальная тишина — бушующий ветер внезапно стихает. Горит только лампа на тумбочке, рядом с койкой. Сердце уходит в пятки, дыхание учащается, потому что у тебя только некозырная дама, а у нее четыре карты. Медсестра, прищуривая глаза, смотрит из-за веера, сверлит взглядом. Пользуясь ситуацией, видя волнение, прикладывает пальчик с накладным ногтем к каждой карте, закатывает глаза, играет бровями, раздумывая которую кинуть. Отворачиваешься, не выдерживая напряжения.
Карта брошена. Радости нет предела — в масть. На пикового вальта ложится дама.
Девушка, картинно хлопает ладошками по щекам, изображая разочарование. Встает и, изгибаясь волной, снимает трусики — последнюю оставшуюся вещь. Очень рад: сердце бьется значительно медленнее, как бы наслаждаясь победой, по телу разливается приятное осознание успеха.
Дама ложится на вальта. Направляешь себя в нее. Однако вместе обжигающего жара, внутри девушки убийственно холодно. Мошонка сжимается, покрываясь гусиной кожей, волоски встают дыбом. Ничего не понимаешь, однако предпочитаешь не обращать внимания, ибо девушка начинает движения вверх-вниз, выписывает восьмерки.
В этот раз все происходит неожиданно быстро. Чувствуя приближение эякуляции, хватаешься руками за покачивающиеся груди. Они оказываются такими же холодными, как и девушка внутри, будто металлическими. Тянешь груди на себя и вся передняя часть партнерши — от шеи до лобка — с щелчком — снимается, как крышка. Откидываешь ее в сторону, не в силах поверить представшей картине. Внутри медсестры, как в часах, множество зубчатых колес различных размеров: цилиндрические конические с винтовыми зубьями. Взгляд скользит вниз к месту, где сливаешься с ней в одно целое.
Поднимаешься, инстинктивно хватаясь за тело девушки, как за спасательный круг, и блюешь. Теплый ужин — картошка сосиски капуста компот — низвергается на детали механизма. Возникает желание вырваться и убежать, но партнерша, словно чувствуя, обвивает твое тело руками, ногтями — до крови — впиваясь в плечи.
Щипаешься, пытаясь вырваться из кошмара. Ноль эффекта.
Член, заключенный, внутри женщины, в железные направляющие, извергается белой жидкостью, поступающий в резервуар, являющийся баком. Где-то в ногах включается насос, по трубкам разносящий сперму к колесам. Смазанные, они начинают вращаться, приводя в движение челюсть и язык.
И она говорит:
— Знаешь, я должна сказать тебе самое главное.
Выкинутый из кошмара обратно в комнату, не сразу ощущаешь реальность старой обстановки, а потом сжимаешь трубку так, что белеют костяшки.
И она говорит:
— Те… Кровь приливает к сердцу. Оно будто обливается ей.
Максимально напрягаешь слух, сосредотачиваешься на собеседнице.
Слышишь, как она задерживает дыхание, облизывает кончиком языка отверстия в телефонной трубке, из красивой девушки моментально превращаясь в самку паука, черную вдову.
И она говорит:
— Те иглы, которыми я тебя колола в последний раз. Они зараженные.
В этот момент она должна бросить трубку, убежать в спальню, зарыться в подушку и плакать рыдать давиться слезами. Но этого не происходит. Ждет, не смея вздохнуть. Понимаешь: все делается специально, все это игра, чтобы в этой тишине — ветер не стучит в окно — на другом конце провода она ощутила собственную значимость всесильность отыгралась за каждый орган.
Трубка, упав на пол, трескается, но ты не видишь этого. У тебя на голове черный, непроницаемый мешок. Полутьма комнаты превращается в мрак туннеля. Невидимые кулаки, стучавшие в окна, тычут в грудь, не давая вздохнуть, лупят по голове, не позволяя до конца осознать случившееся. Дама бьет вальта. Каждый удар — черная механическая вдова вонзает в тело иглы. Они покрывают все тело. Вращаются колесики. Выгибаешься дугой, пытаешься вырвать шприцы, но чувствуешь, как яд проникает в тело, распространяется, разрушает тебя.
Единственные задаваемые пустоте вопросы «почему?», в основном «почему я?».
Перейдем к последней части обширной работы.
Уже ночь, накатывает усталость, но надо обязательно завершить задуманное, ибо, если не мы, то кто?
В тусклом свете фонарей пригородной железнодорожной станции молодой человек в пуховике, спустившись с лестницы пешеходного моста, направляется к краю перрона. Оглядывается по сторонам. Смотрит на часы, понимая, что электричка задерживается. Долго стоит перед стендом расписания, высматривая есть ли изменения.
Присутствующие на перроне, кутаются, спасаясь от мороза разговаривают слушают плеер читают газету курят одну за одной убивают время, ожидая транспорт, для перемещения из точки А в точку Б.
У нас тоже есть несколько минут, и пока пассажиры прибывают на станцию, займемся оформлением «Тетраптиха». Вставляем холсты в рамы из человеческих костей.
Снова оказываетесь в больничной палате. Та же идеальная тишина — бушующий ветер внезапно стихает. Горит только лампа на тумбочке, рядом с койкой. Сердце уходит в пятки, дыхание учащается, потому что у тебя только некозырная дама, а у нее четыре карты. Медсестра, прищуривая глаза, смотрит из-за веера, сверлит взглядом. Пользуясь ситуацией, видя волнение, прикладывает пальчик с накладным ногтем к каждой карте, закатывает глаза, играет бровями, раздумывая которую кинуть. Отворачиваешься, не выдерживая напряжения.
Карта брошена. Радости нет предела — в масть. На пикового вальта ложится дама.
Девушка, картинно хлопает ладошками по щекам, изображая разочарование. Встает и, изгибаясь волной, снимает трусики — последнюю оставшуюся вещь. Очень рад: сердце бьется значительно медленнее, как бы наслаждаясь победой, по телу разливается приятное осознание успеха.
Дама ложится на вальта. Направляешь себя в нее. Однако вместе обжигающего жара, внутри девушки убийственно холодно. Мошонка сжимается, покрываясь гусиной кожей, волоски встают дыбом. Ничего не понимаешь, однако предпочитаешь не обращать внимания, ибо девушка начинает движения вверх-вниз, выписывает восьмерки.
В этот раз все происходит неожиданно быстро. Чувствуя приближение эякуляции, хватаешься руками за покачивающиеся груди. Они оказываются такими же холодными, как и девушка внутри, будто металлическими. Тянешь груди на себя и вся передняя часть партнерши — от шеи до лобка — с щелчком — снимается, как крышка. Откидываешь ее в сторону, не в силах поверить представшей картине. Внутри медсестры, как в часах, множество зубчатых колес различных размеров: цилиндрические конические с винтовыми зубьями. Взгляд скользит вниз к месту, где сливаешься с ней в одно целое.
Поднимаешься, инстинктивно хватаясь за тело девушки, как за спасательный круг, и блюешь. Теплый ужин — картошка сосиски капуста компот — низвергается на детали механизма. Возникает желание вырваться и убежать, но партнерша, словно чувствуя, обвивает твое тело руками, ногтями — до крови — впиваясь в плечи.
Щипаешься, пытаясь вырваться из кошмара. Ноль эффекта.
Член, заключенный, внутри женщины, в железные направляющие, извергается белой жидкостью, поступающий в резервуар, являющийся баком. Где-то в ногах включается насос, по трубкам разносящий сперму к колесам. Смазанные, они начинают вращаться, приводя в движение челюсть и язык.
И она говорит:
— Знаешь, я должна сказать тебе самое главное.
Выкинутый из кошмара обратно в комнату, не сразу ощущаешь реальность старой обстановки, а потом сжимаешь трубку так, что белеют костяшки.
И она говорит:
— Те… Кровь приливает к сердцу. Оно будто обливается ей.
Максимально напрягаешь слух, сосредотачиваешься на собеседнице.
Слышишь, как она задерживает дыхание, облизывает кончиком языка отверстия в телефонной трубке, из красивой девушки моментально превращаясь в самку паука, черную вдову.
И она говорит:
— Те иглы, которыми я тебя колола в последний раз. Они зараженные.
В этот момент она должна бросить трубку, убежать в спальню, зарыться в подушку и плакать рыдать давиться слезами. Но этого не происходит. Ждет, не смея вздохнуть. Понимаешь: все делается специально, все это игра, чтобы в этой тишине — ветер не стучит в окно — на другом конце провода она ощутила собственную значимость всесильность отыгралась за каждый орган.
Трубка, упав на пол, трескается, но ты не видишь этого. У тебя на голове черный, непроницаемый мешок. Полутьма комнаты превращается в мрак туннеля. Невидимые кулаки, стучавшие в окна, тычут в грудь, не давая вздохнуть, лупят по голове, не позволяя до конца осознать случившееся. Дама бьет вальта. Каждый удар — черная механическая вдова вонзает в тело иглы. Они покрывают все тело. Вращаются колесики. Выгибаешься дугой, пытаешься вырвать шприцы, но чувствуешь, как яд проникает в тело, распространяется, разрушает тебя.
Единственные задаваемые пустоте вопросы «почему?», в основном «почему я?».
Перейдем к последней части обширной работы.
Уже ночь, накатывает усталость, но надо обязательно завершить задуманное, ибо, если не мы, то кто?
В тусклом свете фонарей пригородной железнодорожной станции молодой человек в пуховике, спустившись с лестницы пешеходного моста, направляется к краю перрона. Оглядывается по сторонам. Смотрит на часы, понимая, что электричка задерживается. Долго стоит перед стендом расписания, высматривая есть ли изменения.
Присутствующие на перроне, кутаются, спасаясь от мороза разговаривают слушают плеер читают газету курят одну за одной убивают время, ожидая транспорт, для перемещения из точки А в точку Б.
У нас тоже есть несколько минут, и пока пассажиры прибывают на станцию, займемся оформлением «Тетраптиха». Вставляем холсты в рамы из человеческих костей.
Страница
3 из 5
3 из 5
