Добавить в моё избранное
15 мин, 51 сек 18789
Камень потемнел от времени, кое-где осыпался и отколол-ся, да и вообще, дом больше походил на огромного уродливого паука, присевше-го перед мухой. В данном случае, — он хмыкнул.
— В данном случае, мухами ока-зались мы.
В доме никто не жил — это стало ясно по распахнутой дубовой двери, сгнившей от дождей и времени. Мы вошли. В доме пахло плесенью, скорее даже не плесенью — какой-то трупной гнилью, что ли. Но выбирать нам не приходи-лось. Судя по опрокинутым столам и разбитой посуде, дом покидали в спешке, если не сказать больше. Смахивало на знакомые мне погромы, устраиваемые «новой властью». Камин был в отвратительном состоянии, так что разжечь огонь не представлялось возможным. Впрочем, найдя кое-какие достаточно су-хие доски, я разжег его. Только пользы от этого было немного.
С горем пополам мы обогрелись и подсушились, но вставала другая про-блема — что есть. У меня не было ничего. У студента было полбуханки хлеба, у ювелира — шмат сала, несколько яблок и маленькая бутылка сливовой настойки. Сию скудную снедь мы разделили по-братски. Студент пошел посмотреть вто-рой этаж, а мы с ювелиром остались возле огня.
Разговорившись с ним, я узнал, что он имел при себе достаточно денег и драгоценностей, чтобы обеспечить себе жизнь — на первое время, разумеется, — в Голландии. Туда он и стремился. Там жила его сестра и там, по его словам, можно было продолжить его дело с неменьшим успехом, чем в России. Поев и согревшись, он начал строить планы о будущем, щедро делясь со мной шкурой неубитого медведя и даже, — вероятно, под действием сливянки, — пообещал по-мочь мне там, за кордоном.
Наш разговор был прерван появлением студента. Тот находился в стран-ном возбуждении.
— Господа, пойдемте наверх, там есть нечто необыкновенное, — восклик-нул он.
— Там библиотека, господа, и такая… Ювелир наотрез отказался, сказав, что книги его не интересуют, а я, же-лая хоть чем-то занять время, последовал за студентом.
— Это что-то необычное, сударь, — сказал он мне, пока мы поднимались по лестнице.
— Странная же библиотека у хозяина этого дома.
— А что же в ней странного, позвольте спросить?
— Увидите.
Он был прав. Библиотека была более чем странной. Ряды книг громозди-лись на прогнивших полках. Большая часть их была древними, века XVII, фоли-антами, с плесневелыми кожаными обложками, часть — современными издания-ми, преимущественно немецкими. И наконец — рукописные своды на пергамене.
— Это все, что вас поразило? — я, признаться, пребывал в недоумении.
— Что ж, вероятно, владелец этого дома был просто заядлым библиофилом, не более… — Вы видели их содержание? — Студент как-то странно посмотрел на ме-ня.
— Книги сплошь о магии и оккультизме. В свое время, — он покраснел, — я ув-лекался доктриною госпожи Блаватской. Не смейтесь, сударь, — он серьезно по-смотрел на меня.
— Метания духа бывают у всякого. Я читал разные труды — в большинстве своем шарлатанов и спекуляторов — и, смею сказать, немало преус-пел в этой области. Все книги, которые здесь есть, — он обвел рукой всю комна-ту, — посвящены таинственной и неизведанной сфере бытия нашего… — Любезный, — прервал я его, — не нам сейчас рассуждать о таинственной сфере нашего бытия. Нам нечего есть и мы, собственно, даже не знаем, где нахо-димся. Так что пользы от этих книг нам никакой. Идемте вниз, к нашему спутни-ку.
— Вы идите, — студент отвернулся, — а я пока пороюсь тут, может найду что-нибудь интересное.
Я пожал плечами и спустился к ювелиру, который успел задремать.
Я не стал будить его и вскоре тоже заснул.
Когда я проснулся, скудный огонь в камине погас и здорово похолодало. Ювелир выводил носом рулады. Студента не было. Я поднялся в библиотеку. Он сидел за столом, перед ним догорал огарок свечи, которую он, вероятно, прятал про запас. Он увлеченно читал.
— Витаете в поднебесных эмпиреях? — осведомился я.
Он вздрогнул.
— Н-нет. Я нашел дневники хозяина этого места.
— Студент вскочил и то-ропливо подошел ко мне.
— Это что-то необычное.
— Что же? Интимные дневники мелкопоместного дворянина?
— Отнюдь. Посмотрите-ка лучше сами, — он протянул мне тонкую тетрад-ку.
Я перелистнул несколько страниц, исписанных бисерным почерком и покачал головой.
— Признаюсь, я не шибко понимаю его почерк, к тому же писано, по-моему, не по-русски… — Это латынь, — студент устало вздохнул.
— Хозяин этого дома был немец-ким исследователем, понаделавшим в свое время шуму в академических кругах. Когда я учился в Германии, мне приходилось слушать его лекции. Скажу честно, это было что-то странное и страшное, сударь. Через несколько месяцев руково-дство университета сняло его с преподавания, а потом и вовсе исключило из научных кругов. Безумные теории… — О чем?
— В данном случае, мухами ока-зались мы.
В доме никто не жил — это стало ясно по распахнутой дубовой двери, сгнившей от дождей и времени. Мы вошли. В доме пахло плесенью, скорее даже не плесенью — какой-то трупной гнилью, что ли. Но выбирать нам не приходи-лось. Судя по опрокинутым столам и разбитой посуде, дом покидали в спешке, если не сказать больше. Смахивало на знакомые мне погромы, устраиваемые «новой властью». Камин был в отвратительном состоянии, так что разжечь огонь не представлялось возможным. Впрочем, найдя кое-какие достаточно су-хие доски, я разжег его. Только пользы от этого было немного.
С горем пополам мы обогрелись и подсушились, но вставала другая про-блема — что есть. У меня не было ничего. У студента было полбуханки хлеба, у ювелира — шмат сала, несколько яблок и маленькая бутылка сливовой настойки. Сию скудную снедь мы разделили по-братски. Студент пошел посмотреть вто-рой этаж, а мы с ювелиром остались возле огня.
Разговорившись с ним, я узнал, что он имел при себе достаточно денег и драгоценностей, чтобы обеспечить себе жизнь — на первое время, разумеется, — в Голландии. Туда он и стремился. Там жила его сестра и там, по его словам, можно было продолжить его дело с неменьшим успехом, чем в России. Поев и согревшись, он начал строить планы о будущем, щедро делясь со мной шкурой неубитого медведя и даже, — вероятно, под действием сливянки, — пообещал по-мочь мне там, за кордоном.
Наш разговор был прерван появлением студента. Тот находился в стран-ном возбуждении.
— Господа, пойдемте наверх, там есть нечто необыкновенное, — восклик-нул он.
— Там библиотека, господа, и такая… Ювелир наотрез отказался, сказав, что книги его не интересуют, а я, же-лая хоть чем-то занять время, последовал за студентом.
— Это что-то необычное, сударь, — сказал он мне, пока мы поднимались по лестнице.
— Странная же библиотека у хозяина этого дома.
— А что же в ней странного, позвольте спросить?
— Увидите.
Он был прав. Библиотека была более чем странной. Ряды книг громозди-лись на прогнивших полках. Большая часть их была древними, века XVII, фоли-антами, с плесневелыми кожаными обложками, часть — современными издания-ми, преимущественно немецкими. И наконец — рукописные своды на пергамене.
— Это все, что вас поразило? — я, признаться, пребывал в недоумении.
— Что ж, вероятно, владелец этого дома был просто заядлым библиофилом, не более… — Вы видели их содержание? — Студент как-то странно посмотрел на ме-ня.
— Книги сплошь о магии и оккультизме. В свое время, — он покраснел, — я ув-лекался доктриною госпожи Блаватской. Не смейтесь, сударь, — он серьезно по-смотрел на меня.
— Метания духа бывают у всякого. Я читал разные труды — в большинстве своем шарлатанов и спекуляторов — и, смею сказать, немало преус-пел в этой области. Все книги, которые здесь есть, — он обвел рукой всю комна-ту, — посвящены таинственной и неизведанной сфере бытия нашего… — Любезный, — прервал я его, — не нам сейчас рассуждать о таинственной сфере нашего бытия. Нам нечего есть и мы, собственно, даже не знаем, где нахо-димся. Так что пользы от этих книг нам никакой. Идемте вниз, к нашему спутни-ку.
— Вы идите, — студент отвернулся, — а я пока пороюсь тут, может найду что-нибудь интересное.
Я пожал плечами и спустился к ювелиру, который успел задремать.
Я не стал будить его и вскоре тоже заснул.
Когда я проснулся, скудный огонь в камине погас и здорово похолодало. Ювелир выводил носом рулады. Студента не было. Я поднялся в библиотеку. Он сидел за столом, перед ним догорал огарок свечи, которую он, вероятно, прятал про запас. Он увлеченно читал.
— Витаете в поднебесных эмпиреях? — осведомился я.
Он вздрогнул.
— Н-нет. Я нашел дневники хозяина этого места.
— Студент вскочил и то-ропливо подошел ко мне.
— Это что-то необычное.
— Что же? Интимные дневники мелкопоместного дворянина?
— Отнюдь. Посмотрите-ка лучше сами, — он протянул мне тонкую тетрад-ку.
Я перелистнул несколько страниц, исписанных бисерным почерком и покачал головой.
— Признаюсь, я не шибко понимаю его почерк, к тому же писано, по-моему, не по-русски… — Это латынь, — студент устало вздохнул.
— Хозяин этого дома был немец-ким исследователем, понаделавшим в свое время шуму в академических кругах. Когда я учился в Германии, мне приходилось слушать его лекции. Скажу честно, это было что-то странное и страшное, сударь. Через несколько месяцев руково-дство университета сняло его с преподавания, а потом и вовсе исключило из научных кругов. Безумные теории… — О чем?
Страница
2 из 5
2 из 5
