Добавить в моё избранное
14 мин, 18 сек 8835
Люди хоть и необычайно примитивны, но их всё же много. Гораздо больше, чем во времена Тьмы.
Но сегодня Чёрный Клоун позволил себе полакомиться. Как-никак, праздник! Но настроение не улучшилось. Желудок был полон, а сытость не приходила. Чего-то не хватало Чёрному Клоуну, чего-то важного и существенного. Злосчастный гуляка погиб быстро, даже испугаться не успел: раз — и белый сугроб, наметённый в узеньком проулочке, стал красным. Чёрному Клоуну такое было не по нутру. Страх, смертные муки жертвы, долгая её агония были как приправа, как острейший соус, без которого и еда не еда.
Не зная, чем занять себя, Костя решил немного помечтать. Он бы с удовольствием почитал или порисовал, но ему было велено ложиться спать и строжайше запрещено включать свет.
Уткнувшись носом в подушку, Костя предавался приятным фантазиям: вот Дундучиха, жадно пожирая конфеты из злосчастного кулька, внезапно давится карамелькой. Выкатившиеся из орбит гляделки на перекошенной ужасом роже и судорожно дёргающиеся руки-крюки развеселят кого угодно. Схватившись за тонкую цыплячью шею, дура падает со стула на пол, и вскоре хрипы и кхеканья её затихают. Дундучихины родители находят синий, как баклажан, трупик своей ненаглядной дочурки с зажатым в ручонке новогодним кульком и горе их не знает границ. Справедливость восторжествовала!
И ещё неплохо бы было, если бы бабушка пошла в свою дурацкую церковь а поп там напился пьяный! Выхватит из под рясы автомат и как закричит: «Ну, демоны! Сейчас я вам устрою тут «Дум-два!»» И как пойдёт палить по старухам! Вот смехота бы была!
Где-то через полчаса мальчик Костя уже спал. Во сне он бродил по белым улицам родного города. Было весело слушать бодрый хруст свежего снега под ногами и смотреть на ставшие чудесными дворцами дома… И вдруг потянуло гадким смрадом, всё вокруг стало краснеть… И вот уже улицы завалены не чистым снежком, а тухлым мясом. Торчащие из него осколки костей больно впиваются в ноги. Вокруг копошатся какие-то полуразложившиеся твари, вселяющие тоску и смертельный ужас. Сказочные дворцы преобразились в грязные трущобы. Из окон их украдкой выглядывают чьи-то бледные лица. Во дворах — гигантских размеров могилы, заваленные увядшими цветами.
Никогда ещё Костя не видел таких страшных снов! Он хотел проснуться и не мог. Хотел позвать кого-нибудь на помощь, но вместо крика выходило лишь бессмысленное мычание. И кто-то приближался к нему из темноты нехорошего сна. Кто-то, кто очень голоден… Подняв воротник дорогого драпового пальто, Вячеслав Сергеевич вышел из подворотни и неспеша побрёл к автобусной остановке. Снежинки падали на его седую голову, но ему было плевать — не простуды же бояться, в самом деле! Тот, кто смог бы сейчас прочитать его мысли, наверняка если не покончил бы с собой, то уж в дурильник точно бы загремел. Хрупкое человеческое сознание не поместит в себя столько смерти.
Проходя мимо слепленной детьми снежной бабы, Вячеслав Сергеевич несколько оживился — она напомнила ему о временах, когда далёкие предки нынешних людей, принося жертвы Богам Ледяного Хаоса, заживо замораживали рабов и рабынь. Целое поле, уставленное такими статуями, когда-то окружало дворец Чёрного клоуна в древней Гиперборее. И хотя теперь никто не приносил таких жертв, Вячеслав Сергеевич, благодаря снеговику, напомнившему о былом, почуствовал себя лучше.
Он решил сменить обстановку и прогуляться по второй плоскости этого мира. Ему, в отличие от людей, ничего не стоило по своему желанию переключиться на изнанку действительности. Люди могут видеть её лишь во сне, никогда не проникая туда полностью. Чёрный клоун мог заходить туда весь, целиком и в любой момент. И чуствовал он там себя полным хозяином. Поскольку материя во второй плоскости развоплощена и поэтому нельзя поесть по-настоящему, находиться там постоянно очень скучно. Зато всегда можно узнать, что к чему, и всегда можно потешить свою бессмертную сущность драгоценными вибрациями человеческого страха. Можно смеха ради поохотиться на посмертные энергетические оболочки людей. Правда, это быстро надоедает — они ведь лишены плоти и крови. А голый страх, не подкреплённый мучениями настоящего тела, это примерно то же, что есть одну лишь горчицу: приправа есть, а пищи как таковой нет. Но, поскольку он сейчас материально сыт (пожранный гуляка ещё не переварился), пища, так сказать, духовная будет кстати.
Это, конечно, далеко не то, что вкусить ужас человека, раздираемого заживо на куски, но убивать сейчас ещё кого-нибудь не стоит.
Чёрный Клоун сразу же почуствовал чей-то тоскливый беспомощный страх. Страх кого-то мелкого, с подленькой трусливой душонкой. Вглядевшись в серо-голубое мерцание перед собой, Чёрный Клоун различил человеческого гадёныша мужского пола, который -видно, впервые в жизни — столкнулся во сне с собственными демоническими сущностями, разбуженными энергией полового созревания. И сам гадёныш, и его жалкие демоны ничего, кроме презрения, не заслуживали.
Но сегодня Чёрный Клоун позволил себе полакомиться. Как-никак, праздник! Но настроение не улучшилось. Желудок был полон, а сытость не приходила. Чего-то не хватало Чёрному Клоуну, чего-то важного и существенного. Злосчастный гуляка погиб быстро, даже испугаться не успел: раз — и белый сугроб, наметённый в узеньком проулочке, стал красным. Чёрному Клоуну такое было не по нутру. Страх, смертные муки жертвы, долгая её агония были как приправа, как острейший соус, без которого и еда не еда.
Не зная, чем занять себя, Костя решил немного помечтать. Он бы с удовольствием почитал или порисовал, но ему было велено ложиться спать и строжайше запрещено включать свет.
Уткнувшись носом в подушку, Костя предавался приятным фантазиям: вот Дундучиха, жадно пожирая конфеты из злосчастного кулька, внезапно давится карамелькой. Выкатившиеся из орбит гляделки на перекошенной ужасом роже и судорожно дёргающиеся руки-крюки развеселят кого угодно. Схватившись за тонкую цыплячью шею, дура падает со стула на пол, и вскоре хрипы и кхеканья её затихают. Дундучихины родители находят синий, как баклажан, трупик своей ненаглядной дочурки с зажатым в ручонке новогодним кульком и горе их не знает границ. Справедливость восторжествовала!
И ещё неплохо бы было, если бы бабушка пошла в свою дурацкую церковь а поп там напился пьяный! Выхватит из под рясы автомат и как закричит: «Ну, демоны! Сейчас я вам устрою тут «Дум-два!»» И как пойдёт палить по старухам! Вот смехота бы была!
Где-то через полчаса мальчик Костя уже спал. Во сне он бродил по белым улицам родного города. Было весело слушать бодрый хруст свежего снега под ногами и смотреть на ставшие чудесными дворцами дома… И вдруг потянуло гадким смрадом, всё вокруг стало краснеть… И вот уже улицы завалены не чистым снежком, а тухлым мясом. Торчащие из него осколки костей больно впиваются в ноги. Вокруг копошатся какие-то полуразложившиеся твари, вселяющие тоску и смертельный ужас. Сказочные дворцы преобразились в грязные трущобы. Из окон их украдкой выглядывают чьи-то бледные лица. Во дворах — гигантских размеров могилы, заваленные увядшими цветами.
Никогда ещё Костя не видел таких страшных снов! Он хотел проснуться и не мог. Хотел позвать кого-нибудь на помощь, но вместо крика выходило лишь бессмысленное мычание. И кто-то приближался к нему из темноты нехорошего сна. Кто-то, кто очень голоден… Подняв воротник дорогого драпового пальто, Вячеслав Сергеевич вышел из подворотни и неспеша побрёл к автобусной остановке. Снежинки падали на его седую голову, но ему было плевать — не простуды же бояться, в самом деле! Тот, кто смог бы сейчас прочитать его мысли, наверняка если не покончил бы с собой, то уж в дурильник точно бы загремел. Хрупкое человеческое сознание не поместит в себя столько смерти.
Проходя мимо слепленной детьми снежной бабы, Вячеслав Сергеевич несколько оживился — она напомнила ему о временах, когда далёкие предки нынешних людей, принося жертвы Богам Ледяного Хаоса, заживо замораживали рабов и рабынь. Целое поле, уставленное такими статуями, когда-то окружало дворец Чёрного клоуна в древней Гиперборее. И хотя теперь никто не приносил таких жертв, Вячеслав Сергеевич, благодаря снеговику, напомнившему о былом, почуствовал себя лучше.
Он решил сменить обстановку и прогуляться по второй плоскости этого мира. Ему, в отличие от людей, ничего не стоило по своему желанию переключиться на изнанку действительности. Люди могут видеть её лишь во сне, никогда не проникая туда полностью. Чёрный клоун мог заходить туда весь, целиком и в любой момент. И чуствовал он там себя полным хозяином. Поскольку материя во второй плоскости развоплощена и поэтому нельзя поесть по-настоящему, находиться там постоянно очень скучно. Зато всегда можно узнать, что к чему, и всегда можно потешить свою бессмертную сущность драгоценными вибрациями человеческого страха. Можно смеха ради поохотиться на посмертные энергетические оболочки людей. Правда, это быстро надоедает — они ведь лишены плоти и крови. А голый страх, не подкреплённый мучениями настоящего тела, это примерно то же, что есть одну лишь горчицу: приправа есть, а пищи как таковой нет. Но, поскольку он сейчас материально сыт (пожранный гуляка ещё не переварился), пища, так сказать, духовная будет кстати.
Это, конечно, далеко не то, что вкусить ужас человека, раздираемого заживо на куски, но убивать сейчас ещё кого-нибудь не стоит.
Чёрный Клоун сразу же почуствовал чей-то тоскливый беспомощный страх. Страх кого-то мелкого, с подленькой трусливой душонкой. Вглядевшись в серо-голубое мерцание перед собой, Чёрный Клоун различил человеческого гадёныша мужского пола, который -видно, впервые в жизни — столкнулся во сне с собственными демоническими сущностями, разбуженными энергией полового созревания. И сам гадёныш, и его жалкие демоны ничего, кроме презрения, не заслуживали.
Страница
2 из 4
2 из 4
