Враг

Он стремительно повернул голову к девушке, и та отшатнулась. Взгляд его прозрачно-голубых глаз, такой осознанный и всевидящий, пронзал насквозь, седые волосы, клочьями торчащие на голове, придавали деду демонический вид.

— Берегись ворогов, — сказал он с нажимом, глядя ей в лицо.

— Вороги идут. Время настало.

Внезапно взгляд его потух, сам он осунулся и снова стал тем дедом Иваном, которого так хорошо знала Настя — старым пьяницей, ночевавшим где придется и попрошайничающим у магазинов. Сейчас он сидел возле колонки, прямо в луже воды, и шедший от него запах позволял предположить, что не просыхал он с неделю. Но таким она видела его впервые. За те годы, которые Настя провела в Ежовке, она свыклась с мыслью о том, что дед — обычный блаженный, таких без труда можно найти в любой деревне, и бояться его не стоит. Истории, которые ходили по селу, девушка не принимала всерьез — если верить всему, что болтают злые языки, волосы встанут дыбом. И все же она испугалась, и испугалась не на шутку. В эти краткие мгновения дед выглядел мудрецом, древним, как сама природа, снизошедшим, наконец, до простых смертных.

Настя, не спуская со старика глаз, наполнила ледяной водой ведро. Перекресток, на обочине которого стояла колонка, был пуст. Клонившееся на запад солнце позолотило осенним светом улицы, ветер стих — лучшее время для прогулок, но почему-то все предпочли сидеть дома.

Настя уже развернулась и сделала первые шаги, но тут ее лодыжку плотно охватила рука. Девушка с криком уронила ведро, споткнулась, сохранила равновесие и обернулась. Естественно, это был дед Иван. Его глаза горели холодным огнем, в хватке чувствовалась недюжинная сила. Потрепанная одежда, которая была на нем, выглядела нелепо, ему подошел бы, скорее, черный балахон с капюшоном.

— Они уже близко, — прошептал он.

— Берегись, вороги совсем рядом.

Она нервно кивнула, и дед ослабил руку. Настя подхватила ведро и побежала прочь. Она не помнила, чтобы когда-нибудь бегала так быстро.

Воду Настя набрала тремя улицами дальше.

Почти всю обратную дорогу она вспоминала байки, которые рассказывали про старого пьянчужку. Как это ни странно, все они сходились в одном: когда-то в лесу он столкнулся лицом к лицу с чем-то, что серьезно повредило его рассудок. До этого он работал пастухом, был вполне уважаем на селе. После того случая, согласно одним рассказам, он пропил дом и все свои вещи, по другим — его обманули и лишился жилища он совсем по другой причине.

Спился дед, как думала сама Настя, уже после потери дома. Несмотря ни на что, селяне любили старика, иногда помогали ему деньгами или продуктами, и неправда, что всю наличность он тратил на выпивку. Настя сама видела, как он покупал хлеб и делился им с такими же бездомными около традиционного места их обитания — заброшенного сарая без крыши на окраине Ежовки.

Еще один пункт, общий для рассказов о деде Иване, состоял в том, что иногда он говорит о неком пришествии. Его бреднями о дьяволе, конце света часто подростки пугали детей помладше.

А ведь он сейчас сказал то же самое, подумала Настя. Пришествие неких ворогов. Кто они? Существуют ли вообще? Да стоит ли рассуждать о россказнях старого пьяницы всерьез? Пусть он и выглядел несколько… странно, что ли, сумасшедшие часто выглядят странно. Чем больше времени проходило с их странной встречи, тем больше Настя убеждалась в том, что восприняла все слишком близко к сердцу, и вспомнила о происшедшем совершенно случайно за ужином. Мать приготовила вареники с картошкой, за столом собралась вся семья, что бывало довольно редко, атмосфера располагала к непринужденной беседе.

— Понятия не имею, что на него нашло, — задумчиво произнесла Настя.

— На кого? — Поинтересовался Андрей, старший брат.

— Андрей, не говори с полным ртом. Ты о ком? — Мама всегда отличалась умением успевать практически везде.

— Да о Ване. Напугал меня до смерти. Понес какую-то чушь о врагах… — пожав плечами и отправив очередной вареник в рот, сказала Настя.

— Старый дурак, — механически отреагировал отец и тут же быстро добавил: — Что-что? Может, не о врагах, а о ворогах?

— Может, и о них. Подай мне соль.

Отец замер. Настя заметила, что и Андрей как-то странно смотрит на нее.

— Доченька, расскажи все, что ты помнишь. Не упускай ничего.

— Возможно, отец хотел сказать это твердо, но на последнем предложении его голос заметно дрогнул.

— Может, это потерпит, а? Не хочу портить себе аппетит, — сказала Настя.

— А лучше вообще об этом не вспоминать. Чего это вы? Да все нормально, не так уж я и напугалась.

— Настя, говори сейчас же. Это очень важно.

— Теперь железные нотки появились и в мамином голосе.

Теперь она могла заметить в их лицах страх. Неужели они верят в этот маразматический бред?