Кресло было удобным, а пивная банка приятно холодила ладонь. По телевизору ожидался интересный футбольный матч. Что ни говори, а жизнь была вполне сносной! Этим вечером её можно было бы считать прекрасной, если бы не мысли о том, как дотянуть неделю до зарплаты.
Добавить в моё избранное
14 мин, 36 сек 10880
Вениамин поудобнее устроился в кресле, открыл банку с Гролшем.
На экране появилась фотография шестилетней девочки, и в меру скорбный голос за кадром поведал ему, что у маленькой Нади рак крови. Срочно нужно делать дорогостоящую операцию, ни много, ни мало, за пятьдесят тысяч долларов.
У него всегда портилось настроение, когда такое показывали по телевизору. Он считал, что этим его как бы пытаются унизить. Чем он может помочь этим несчастным со своей зарплатой в десять тысяч рублей? Сам еле сводит концы с концами!
Но ведь кто-то помогает! И не обязательно люди богатые. Приносят и последние деньги, делая посильный вклад в спасение чьей-то жизни.
В детстве ему внушали, что предназначение мужчины в том, чтобы построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Он не сделал ни того, ни другого, ни третьего. И не спас ни одной человеческой жизни. Полное ничтожество!
Вениамин уже хотел переключить на другой канал, и последний раз взглянул в голубые глаза несчастного ребёнка. И в этот момент его будто ударило током. Господи, да ведь это Ира Полушкина! Та же небесная голубизна, почти иконная кротость во взгляде.
Он даже вскочил с кресла, продолжая сжимать в руке забытую пивную банку. Дрожащей от волнения рукой нашёл лист бумаги и ручку, сел за стол и торопливо переписал появившийся на экране телефон.
— Алло!
Неужели этот усталый старый голос принадлежит ей. Сколько сейчас Ирине? Точно уж, не больше тридцати.
— Ира, это я — Вениамин.
Воцарилось долгое молчание. Он судорожно сжимал трубку, чувствуя, как начинают потеть ладони. Наконец, на том конце отозвались.
— Здравствуйте, Вениамин Борисович.
У него создалось впечатление, что ему отвечает компьютер. Настолько бездушным был голос. А ведь семь лет назад при звуке этого голоса он забывал обо всём на свете; семье, работе. Готов был слушать и слушать.
— Ира, ну зачем ты так? Ну, какой я тебе Вениамин Борисович? Я помочь хочу. Случайно увидел по телевизору фотографию твоей девочки… — У тебя есть пятьдесят тысяч долларов? — в голосе появились знакомые нотки.
— Нет, но мы могли бы что-нибудь придумать.
Тяжёлый вздох на том конце.
— Врачи говорят, самое позднее через месяц она умрёт. Всего через месяц. А она только что научилась читать. Всего за три месяца. Выучила буквы и уже складывает их в слова.
— Ира, я обещаю сделать всё возможное, чтобы найти деньги. И невозможное тоже.
Он обессилено откинулся в кресле. Вот и попил пивка, вот и посмотрел футбол! Закрыл глаза и опять увидел лицо девочки. В её, голубых как летнее небо глазах сквозила еврейская грусть. Его грусть! Как же он сразу не догадался, шестилетняя Надя, умирающая от рака — его дочь!
Выдвинув ящик письменного стола, Вениамин судорожно стал искать свою старую записную книжку. Семь лет, целых семь лет назад он вычеркнул этого человека из своей памяти. Хорошо, что люди придумали бумагу. Ей-то безразлично, она всё стерпит!
Блокнот терпеливо дожидался его на дне ящика. В переплёте из телячьей кожи, на обложке тиснёные золотом буквы, хорошая финская бумага. Как память о тех днях, когда его зарплата была раз в двадцать выше.
Он вспомнил, как Юрий вручил ему этот блокнот на сорокапятилетие. Внутри был чек на пять тысяч долларов.
— Купи что-нибудь, — похлопал он друга и компаньона по плечу.
— А лучше съезди куда-нибудь, отдохни. Последнее время ты слишком много работаешь.
Он и поехал в «командировку», взяв с собой Ирину. Командировка была для жены. Софья, конечно, всё поняла, когда он через две недели загорелый и посвежевший вернулся с Тенерифе. Но это было не самым страшным, что ждало его в России.
Против фирмы «завели дело». Это стало уже стандартным ходом. Власти положили глаз на прибыльный бизнес, и дальше всё пошло по накатанной схеме.
— Главное для нас — обойтись малой кровью, — глядя ему в глаза, говорил Юрий.
— Меня ты решил избрать в козлы отпущения? — не отводя взгляда, спросил Вениамин.
— Пойми, нас просто раздавят, как тараканов! Ты знаешь, кто хочет войти в совет директоров?
Юрий назвал фамилию, очень высокопоставленную. Она часто мелькала в теленовостях.
— А ты у нас — директор по финансам! На тебе все концы сходятся. Они всё равно не отстанут, пока своего не добьются!
— Я напишу заявление.
— Мне очень жаль, Вениамин, но просто так уйти не получится. Машина запущена.
«Машина» проехалась по нему милостиво. Спасибо, что не раздавила в лепёшку!
Учитывая чистосердечное признание, помощь следствию, дали всего два года.
Пока сидел в СИЗО, пока суд, да дело, в общем, съездил на полгода в Мордовию.
— Веня, из этой страны надо уезжать!
Это первое, что сказала жена, когда вернулся в Москву.
На экране появилась фотография шестилетней девочки, и в меру скорбный голос за кадром поведал ему, что у маленькой Нади рак крови. Срочно нужно делать дорогостоящую операцию, ни много, ни мало, за пятьдесят тысяч долларов.
У него всегда портилось настроение, когда такое показывали по телевизору. Он считал, что этим его как бы пытаются унизить. Чем он может помочь этим несчастным со своей зарплатой в десять тысяч рублей? Сам еле сводит концы с концами!
Но ведь кто-то помогает! И не обязательно люди богатые. Приносят и последние деньги, делая посильный вклад в спасение чьей-то жизни.
В детстве ему внушали, что предназначение мужчины в том, чтобы построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Он не сделал ни того, ни другого, ни третьего. И не спас ни одной человеческой жизни. Полное ничтожество!
Вениамин уже хотел переключить на другой канал, и последний раз взглянул в голубые глаза несчастного ребёнка. И в этот момент его будто ударило током. Господи, да ведь это Ира Полушкина! Та же небесная голубизна, почти иконная кротость во взгляде.
Он даже вскочил с кресла, продолжая сжимать в руке забытую пивную банку. Дрожащей от волнения рукой нашёл лист бумаги и ручку, сел за стол и торопливо переписал появившийся на экране телефон.
— Алло!
Неужели этот усталый старый голос принадлежит ей. Сколько сейчас Ирине? Точно уж, не больше тридцати.
— Ира, это я — Вениамин.
Воцарилось долгое молчание. Он судорожно сжимал трубку, чувствуя, как начинают потеть ладони. Наконец, на том конце отозвались.
— Здравствуйте, Вениамин Борисович.
У него создалось впечатление, что ему отвечает компьютер. Настолько бездушным был голос. А ведь семь лет назад при звуке этого голоса он забывал обо всём на свете; семье, работе. Готов был слушать и слушать.
— Ира, ну зачем ты так? Ну, какой я тебе Вениамин Борисович? Я помочь хочу. Случайно увидел по телевизору фотографию твоей девочки… — У тебя есть пятьдесят тысяч долларов? — в голосе появились знакомые нотки.
— Нет, но мы могли бы что-нибудь придумать.
Тяжёлый вздох на том конце.
— Врачи говорят, самое позднее через месяц она умрёт. Всего через месяц. А она только что научилась читать. Всего за три месяца. Выучила буквы и уже складывает их в слова.
— Ира, я обещаю сделать всё возможное, чтобы найти деньги. И невозможное тоже.
Он обессилено откинулся в кресле. Вот и попил пивка, вот и посмотрел футбол! Закрыл глаза и опять увидел лицо девочки. В её, голубых как летнее небо глазах сквозила еврейская грусть. Его грусть! Как же он сразу не догадался, шестилетняя Надя, умирающая от рака — его дочь!
Выдвинув ящик письменного стола, Вениамин судорожно стал искать свою старую записную книжку. Семь лет, целых семь лет назад он вычеркнул этого человека из своей памяти. Хорошо, что люди придумали бумагу. Ей-то безразлично, она всё стерпит!
Блокнот терпеливо дожидался его на дне ящика. В переплёте из телячьей кожи, на обложке тиснёные золотом буквы, хорошая финская бумага. Как память о тех днях, когда его зарплата была раз в двадцать выше.
Он вспомнил, как Юрий вручил ему этот блокнот на сорокапятилетие. Внутри был чек на пять тысяч долларов.
— Купи что-нибудь, — похлопал он друга и компаньона по плечу.
— А лучше съезди куда-нибудь, отдохни. Последнее время ты слишком много работаешь.
Он и поехал в «командировку», взяв с собой Ирину. Командировка была для жены. Софья, конечно, всё поняла, когда он через две недели загорелый и посвежевший вернулся с Тенерифе. Но это было не самым страшным, что ждало его в России.
Против фирмы «завели дело». Это стало уже стандартным ходом. Власти положили глаз на прибыльный бизнес, и дальше всё пошло по накатанной схеме.
— Главное для нас — обойтись малой кровью, — глядя ему в глаза, говорил Юрий.
— Меня ты решил избрать в козлы отпущения? — не отводя взгляда, спросил Вениамин.
— Пойми, нас просто раздавят, как тараканов! Ты знаешь, кто хочет войти в совет директоров?
Юрий назвал фамилию, очень высокопоставленную. Она часто мелькала в теленовостях.
— А ты у нас — директор по финансам! На тебе все концы сходятся. Они всё равно не отстанут, пока своего не добьются!
— Я напишу заявление.
— Мне очень жаль, Вениамин, но просто так уйти не получится. Машина запущена.
«Машина» проехалась по нему милостиво. Спасибо, что не раздавила в лепёшку!
Учитывая чистосердечное признание, помощь следствию, дали всего два года.
Пока сидел в СИЗО, пока суд, да дело, в общем, съездил на полгода в Мордовию.
— Веня, из этой страны надо уезжать!
Это первое, что сказала жена, когда вернулся в Москву.
Страница
1 из 5
1 из 5
