15 мин, 8 сек 8453
Небольшая исследовательская миссия, — сказал он и растянул губы в этой своей глупенькой улыбке.
И все. Он продолжал стоять на месте, как и двое его спутников. Они просто стояли и смотрели на нас. Все это крайне беспокоило меня, но поводов для побега я пока не видел. Может быть, просто характер у них такой?
Я связался со своим кораблем и доложил обстановку. Также сообщил пилоту челнока, что у нас все спокойно. Как же я тогда поторопился… Жора вернулся через час. Выглядел он каким-то нервным и иногда бросал быстрые взгляды себе за спину. Он громко оповестил всех, что поломка не такая уж серьезная, и что он с таким-то опытом управится с ней за пару часов. Троица восприняла это сообщение без особого энтузиазма, продолжая улыбаться и смотреть куда-то в пустоту, мимо нас.
— Что же вы все стоите-то, — не выдержал я.
— В ногах правды нет.
Холунд взглянул на меня, дернул лицом, кивнул и примостился на одном из диванов. Двое его сопровождающих проделали то же самое. Будто ждали моего разрешения.
Жора подобрался ко мне, отвел в сторонку и зашептал:
— Не нравится мне это место. Странные они какие-то все. В машинном отделении стоят и ничего не делают. Я их спрашиваю, а они только улыбаются. И с поломкой этой что-то не то, но никак не пойму — что.
— Слушай, постарайся сделать все побыстрее, — ответил я.
— И обратно полетим. Мне тоже это место не по душе.
Конечно, я мог бы отправить своих в челнок, но Жору оставлять одного мне не хотелось, да и самому было жутковато.
Жора ушел. Я уселся к своей команде и включился в какой-то отстраненный разговор. Троица смотрела прямо перед собой и никакой активности не проявляла. Краем глаза я отметил, что лицо передергивается не только у капитана, но и оставшиеся двое страдают тем же недугом.
Так мы просидели около часа, а потом все пошло наперекосяк.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить? Или перекусить?
При этих словах я даже вздрогнул. Просто уже не ожидал, что этот Холунд может производить какие-либо звуки.
Я хотел было вежливо отказаться, но Васильев меня опередил.
— Да, если вас не затруднит. Пить очень хочется, — вставил он прежде, чем я успел открыть рот.
Холунд кивнул и лично отправился к дверям в другое помещение. Ходил он необычно, высоко поднимая ноги и покачиваясь всем телом. Так, будто бы совершать подобные действия ему приходилось очень редко. Его верные спутники остались на диване без движения.
Вернулся капитан быстро. В руках он держал кувшин с малинового цвета напитком и стакан. Он поставил все это на столик перед нами, улыбнулся еще шире и удалился к своим. Все это — молча.
Васильев, наверное, и сам был уже не рад, что о чем-то попросил наших «друзей». Он налил себе в стакан немного красной жидкости и нерешительно отпил. Чисто из вежливости, думаю.
Миновал еще один час. Мы перебрали все темы для разговора и откровенно скучали. Я уже собирался сходить в машинное отделение, дабы проверить, как там у Жоры дела, как Васильеву стало плохо.
Он побелел лицом, руки у него затряслись. Врача бил озноб.
— Нехорошо мне, — выдавил Васильев, делая глубокие и частые вздохи.
Холунд каким-то чудом тут же оказался рядом с нами.
— Что случилось? — спросил он с искренним участием в голосе.
— Вам плохо? Хотите, я провожу вас в медотсек? У нас есть система автоматической первой помощи.
Система автоматической первой помощи, вообще-то, была на каждом корабле по требованию Объединенной космической транспортной компании, но не это занимало меня в первую очередь.
Васильев с трудом кивнул, оперся на Холунда и побрел вместе с ним к одной из дверей.
Вы сейчас спросите меня, как же я отпустил члена своей команды одного с этим человеком? Резонно. Васильев выпил этой красной штуки и отравился. Хозяева корабля вели себя слишком подозрительно. Все одно к одному. Но тогда меня отвлекли.
Из коридора появился Жора и прямой наводкой отправился ко мне. Стараясь сохранять спокойствие, он заговорил приглушенным голосом.
— Кэп, надо уходить отсюда. Эти, — он кивнул на сидящих на диване друзей Холунда, — даже не жрут ничего. Я видел их складской отсек. Пошел за инструментами и заглянул. У них там ящики с припасами все в пыли. И срок годности вышел черт знает когда. А одного из них я попросил помочь, так он только руку себе порезал резаком. Стоит, смотрит на рану и улыбается. А крови нет. Понимаешь, кэп? Ничего не течет, а там рана в сантиметр глубиной.
У меня в животе похолодело. Попросив механика сообщить остальным нашим о скором отходе и наказав глаз не спускать с хозяев корабля, я быстрым шагом направился туда, куда ушли Холунд и Васильев.
Миновал двери, оказался в коридоре. В полностью темном коридоре. Как они могли жить без света?
И все. Он продолжал стоять на месте, как и двое его спутников. Они просто стояли и смотрели на нас. Все это крайне беспокоило меня, но поводов для побега я пока не видел. Может быть, просто характер у них такой?
Я связался со своим кораблем и доложил обстановку. Также сообщил пилоту челнока, что у нас все спокойно. Как же я тогда поторопился… Жора вернулся через час. Выглядел он каким-то нервным и иногда бросал быстрые взгляды себе за спину. Он громко оповестил всех, что поломка не такая уж серьезная, и что он с таким-то опытом управится с ней за пару часов. Троица восприняла это сообщение без особого энтузиазма, продолжая улыбаться и смотреть куда-то в пустоту, мимо нас.
— Что же вы все стоите-то, — не выдержал я.
— В ногах правды нет.
Холунд взглянул на меня, дернул лицом, кивнул и примостился на одном из диванов. Двое его сопровождающих проделали то же самое. Будто ждали моего разрешения.
Жора подобрался ко мне, отвел в сторонку и зашептал:
— Не нравится мне это место. Странные они какие-то все. В машинном отделении стоят и ничего не делают. Я их спрашиваю, а они только улыбаются. И с поломкой этой что-то не то, но никак не пойму — что.
— Слушай, постарайся сделать все побыстрее, — ответил я.
— И обратно полетим. Мне тоже это место не по душе.
Конечно, я мог бы отправить своих в челнок, но Жору оставлять одного мне не хотелось, да и самому было жутковато.
Жора ушел. Я уселся к своей команде и включился в какой-то отстраненный разговор. Троица смотрела прямо перед собой и никакой активности не проявляла. Краем глаза я отметил, что лицо передергивается не только у капитана, но и оставшиеся двое страдают тем же недугом.
Так мы просидели около часа, а потом все пошло наперекосяк.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить? Или перекусить?
При этих словах я даже вздрогнул. Просто уже не ожидал, что этот Холунд может производить какие-либо звуки.
Я хотел было вежливо отказаться, но Васильев меня опередил.
— Да, если вас не затруднит. Пить очень хочется, — вставил он прежде, чем я успел открыть рот.
Холунд кивнул и лично отправился к дверям в другое помещение. Ходил он необычно, высоко поднимая ноги и покачиваясь всем телом. Так, будто бы совершать подобные действия ему приходилось очень редко. Его верные спутники остались на диване без движения.
Вернулся капитан быстро. В руках он держал кувшин с малинового цвета напитком и стакан. Он поставил все это на столик перед нами, улыбнулся еще шире и удалился к своим. Все это — молча.
Васильев, наверное, и сам был уже не рад, что о чем-то попросил наших «друзей». Он налил себе в стакан немного красной жидкости и нерешительно отпил. Чисто из вежливости, думаю.
Миновал еще один час. Мы перебрали все темы для разговора и откровенно скучали. Я уже собирался сходить в машинное отделение, дабы проверить, как там у Жоры дела, как Васильеву стало плохо.
Он побелел лицом, руки у него затряслись. Врача бил озноб.
— Нехорошо мне, — выдавил Васильев, делая глубокие и частые вздохи.
Холунд каким-то чудом тут же оказался рядом с нами.
— Что случилось? — спросил он с искренним участием в голосе.
— Вам плохо? Хотите, я провожу вас в медотсек? У нас есть система автоматической первой помощи.
Система автоматической первой помощи, вообще-то, была на каждом корабле по требованию Объединенной космической транспортной компании, но не это занимало меня в первую очередь.
Васильев с трудом кивнул, оперся на Холунда и побрел вместе с ним к одной из дверей.
Вы сейчас спросите меня, как же я отпустил члена своей команды одного с этим человеком? Резонно. Васильев выпил этой красной штуки и отравился. Хозяева корабля вели себя слишком подозрительно. Все одно к одному. Но тогда меня отвлекли.
Из коридора появился Жора и прямой наводкой отправился ко мне. Стараясь сохранять спокойствие, он заговорил приглушенным голосом.
— Кэп, надо уходить отсюда. Эти, — он кивнул на сидящих на диване друзей Холунда, — даже не жрут ничего. Я видел их складской отсек. Пошел за инструментами и заглянул. У них там ящики с припасами все в пыли. И срок годности вышел черт знает когда. А одного из них я попросил помочь, так он только руку себе порезал резаком. Стоит, смотрит на рану и улыбается. А крови нет. Понимаешь, кэп? Ничего не течет, а там рана в сантиметр глубиной.
У меня в животе похолодело. Попросив механика сообщить остальным нашим о скором отходе и наказав глаз не спускать с хозяев корабля, я быстрым шагом направился туда, куда ушли Холунд и Васильев.
Миновал двери, оказался в коридоре. В полностью темном коридоре. Как они могли жить без света?
Страница
3 из 5
3 из 5