В старину жил в Праге очень богатый кузнец. Было у него двое детей — сын и дочь. Подрос сын и пошел в солдаты. Отец, прощаясь с ним, попросил его...
Добавить в моё избранное
22 мин, 49 сек 2345
— Вспомяни меня, когда тебе всего лучше будет.
За короткое время так полюбили его военачальники, что стал он телохранителем императора. Прослужил в солдатах девять лет, но про отца не вспомнил ни разу. На десятом году вошел в милость к самому государю, и с тех пор зажил он хорошо — лучше некуда. Тут вспомнил он об отце, затосковал по нем и решил немедля навестить его. Стал просить об увольнении. Государь отпускать не хотел, так как очень любил его, но солдат сильно просил: хочет, мол, повидать старика отца, пока тот жив; и государь, наконец, отпустил солдата, наградил деньгами и сказал:
— За твою усердную и верную службу разрешаю тебе выбрать в моей конюшне любого коня.
Солдат оседлал буйного коня и поехал в Прагу.
В Праге подыскал дорогую гостиницу и снял там богатую комнату с двумя кроватями. Потом спрашивает хозяина, жив ли еще старый кузнец, которого зовут так-то и так-то.
— Я, — говорит, — слышал, что этот кузнец очень большой мастер, и хочу разыскать его, чтобы он подковал моего коня.
Хозяин ответил:
— Этого умелого кузнеца я хорошо знал, но он умер еще три года назад. Был у него когда-то сын, которому и должно было достаться все отцовское богатство, но неизвестно, жив ли этот сын, или тоже умер. И, как не было о сыне ни вести, ни слуху, все богатство унаследовала Кузнецова дочь, но она забыла бога и женскую честь, промотала все отцовское добро, опозорила себя, и ныне весь город гнушается ею.
— Пошлите за этой женщиной своего привратника, — говорит тогда солдат.
— Пусть разыщет ее и приведет ко мне.
Так и сталось; слуга нашел ее, привел и получил за это дукат. Постоялец велел накрыть ужин на двух столах, за одним ел сам, а за другой стол посадил свою сестру. Он узнал ее тотчас же, как она вошла к нему в комнату, но она брата не узнала.
После ужина солдат сказался ей и тотчас стал поносить ее и упрекать в том, что она промотала все отцовское наследство, а он, вернувшись теперь домой, остался ни с чем.
— Что мне здесь делать? — сказал он.
— Не могу и на люди показаться, не могу признаться, что я — твой брат. Навлекла ты позор на родителей в могиле и на меня вживе; как же могу я остаться здесь? Приходится мне, покинув любимую отчизну, бежать куда глаза глядят и скитаться по белу свету.
Сильно он разгневался, встал, связал сестру веревкой, положил на кровать и давай бить ее изо всей мочи. Хозяин, услышав вопли и увидав, как расправляется постоялец с приведенной к нему женщиной, попытался остановить его, говоря, что так делать не след и что солдат не имеет на это никакого права. Постоялец объяснил, кто она ему, но просил никому ничего не рассказывать.
— Мне, — сказал он, — стыдно, что я брат такой распутной женщины.
Хозяин умолк, приезжий заплатил сколько с него следовало, велел вывести своего коня, привязал сестру к седлу и темною ночью уехал с нею из города.
Ехал он до самого рассвета и от рассвета до самой ночи, пока не заехал в пустынные горы. Снова наступила тьма, и не видать было даже тропинки. Он остановил коня и долго стоял, когда же засиял месяц, солдат увидел, что перед ним две дороги, и спросил:
— Сестра, скажи мне, которую дорогу выбрать.
Сестра ответила:
— Ты ведь умнее меня: выбирай сам; а по-моему, следует ехать по более торной.
Поехали дальше; в лесу было еще темнее, и, не зная, куда повернуть, солдат слез с коня, взобрался на высокий дуб и осмотрелся по сторонам — не светит ли где огонек. Завидев неподалеку огонек, он завязал в платок камень и бросил его в ту сторону, потом сел на коня и поехал туда, чтобы попросить ночлега.
Вскоре они приблизились, к какой-то огромной усадьбе, это был исполинский замок. В замке горел свет, а когда они подъехали, ворота перед ними отворились, и солдат въехал во двор. Открыта была и конюшня, а в яслях засыпан овес для коня. Солдат завел своего коня в стойло, так как уже давно не кормил его. Сам же повел сестру в замок. Там в большой комнате — тоже незапертой — горела свеча, а на столе стояли кушанья на двух человек. Солдат был сильно голоден, но ждал, думая, что придет кто-нибудь, кого он попросит об ужине и ночлеге. Однако никто не пришел. Тогда он сел и принялся ужинать в свое удовольствие и сестре приказал кушать.
Они поели. Тут в комнату вошла девица и промолвила:
— Чего тебе здесь надобно, дружок? Горе тому, кто попал в этот замок, это — притон двадцати четырех разбойников, и живым ты отсюда не выйдешь.
— Будь что будет, — ответил солдат, — я не боюсь их.
— А, ты не боишься их? Это хорошо, — сказала девица.
— Я помогу тебе. Иди спать, а утром, как встанешь, испытаю твою силу и удаль.
Девица вышла из комнаты, солдат лег на ложе, а связанную сестру положил на пол. Утром солдат поднялся, умылся, помолился и стал ждать прихода неведомой девицы.
За короткое время так полюбили его военачальники, что стал он телохранителем императора. Прослужил в солдатах девять лет, но про отца не вспомнил ни разу. На десятом году вошел в милость к самому государю, и с тех пор зажил он хорошо — лучше некуда. Тут вспомнил он об отце, затосковал по нем и решил немедля навестить его. Стал просить об увольнении. Государь отпускать не хотел, так как очень любил его, но солдат сильно просил: хочет, мол, повидать старика отца, пока тот жив; и государь, наконец, отпустил солдата, наградил деньгами и сказал:
— За твою усердную и верную службу разрешаю тебе выбрать в моей конюшне любого коня.
Солдат оседлал буйного коня и поехал в Прагу.
В Праге подыскал дорогую гостиницу и снял там богатую комнату с двумя кроватями. Потом спрашивает хозяина, жив ли еще старый кузнец, которого зовут так-то и так-то.
— Я, — говорит, — слышал, что этот кузнец очень большой мастер, и хочу разыскать его, чтобы он подковал моего коня.
Хозяин ответил:
— Этого умелого кузнеца я хорошо знал, но он умер еще три года назад. Был у него когда-то сын, которому и должно было достаться все отцовское богатство, но неизвестно, жив ли этот сын, или тоже умер. И, как не было о сыне ни вести, ни слуху, все богатство унаследовала Кузнецова дочь, но она забыла бога и женскую честь, промотала все отцовское добро, опозорила себя, и ныне весь город гнушается ею.
— Пошлите за этой женщиной своего привратника, — говорит тогда солдат.
— Пусть разыщет ее и приведет ко мне.
Так и сталось; слуга нашел ее, привел и получил за это дукат. Постоялец велел накрыть ужин на двух столах, за одним ел сам, а за другой стол посадил свою сестру. Он узнал ее тотчас же, как она вошла к нему в комнату, но она брата не узнала.
После ужина солдат сказался ей и тотчас стал поносить ее и упрекать в том, что она промотала все отцовское наследство, а он, вернувшись теперь домой, остался ни с чем.
— Что мне здесь делать? — сказал он.
— Не могу и на люди показаться, не могу признаться, что я — твой брат. Навлекла ты позор на родителей в могиле и на меня вживе; как же могу я остаться здесь? Приходится мне, покинув любимую отчизну, бежать куда глаза глядят и скитаться по белу свету.
Сильно он разгневался, встал, связал сестру веревкой, положил на кровать и давай бить ее изо всей мочи. Хозяин, услышав вопли и увидав, как расправляется постоялец с приведенной к нему женщиной, попытался остановить его, говоря, что так делать не след и что солдат не имеет на это никакого права. Постоялец объяснил, кто она ему, но просил никому ничего не рассказывать.
— Мне, — сказал он, — стыдно, что я брат такой распутной женщины.
Хозяин умолк, приезжий заплатил сколько с него следовало, велел вывести своего коня, привязал сестру к седлу и темною ночью уехал с нею из города.
Ехал он до самого рассвета и от рассвета до самой ночи, пока не заехал в пустынные горы. Снова наступила тьма, и не видать было даже тропинки. Он остановил коня и долго стоял, когда же засиял месяц, солдат увидел, что перед ним две дороги, и спросил:
— Сестра, скажи мне, которую дорогу выбрать.
Сестра ответила:
— Ты ведь умнее меня: выбирай сам; а по-моему, следует ехать по более торной.
Поехали дальше; в лесу было еще темнее, и, не зная, куда повернуть, солдат слез с коня, взобрался на высокий дуб и осмотрелся по сторонам — не светит ли где огонек. Завидев неподалеку огонек, он завязал в платок камень и бросил его в ту сторону, потом сел на коня и поехал туда, чтобы попросить ночлега.
Вскоре они приблизились, к какой-то огромной усадьбе, это был исполинский замок. В замке горел свет, а когда они подъехали, ворота перед ними отворились, и солдат въехал во двор. Открыта была и конюшня, а в яслях засыпан овес для коня. Солдат завел своего коня в стойло, так как уже давно не кормил его. Сам же повел сестру в замок. Там в большой комнате — тоже незапертой — горела свеча, а на столе стояли кушанья на двух человек. Солдат был сильно голоден, но ждал, думая, что придет кто-нибудь, кого он попросит об ужине и ночлеге. Однако никто не пришел. Тогда он сел и принялся ужинать в свое удовольствие и сестре приказал кушать.
Они поели. Тут в комнату вошла девица и промолвила:
— Чего тебе здесь надобно, дружок? Горе тому, кто попал в этот замок, это — притон двадцати четырех разбойников, и живым ты отсюда не выйдешь.
— Будь что будет, — ответил солдат, — я не боюсь их.
— А, ты не боишься их? Это хорошо, — сказала девица.
— Я помогу тебе. Иди спать, а утром, как встанешь, испытаю твою силу и удаль.
Девица вышла из комнаты, солдат лег на ложе, а связанную сестру положил на пол. Утром солдат поднялся, умылся, помолился и стал ждать прихода неведомой девицы.
