Долго не решалась опубликовывать свою историю. Все-таки случай связан со смертью очень родного мне человека, а именно со смертью отца. Ведь смерть близкого человека всегда оставляет в душе неизгладимый след и боль, которая со временем лишь немного притупляется. Сразу хочу предупредить, даром писателя, к сожалению, не обладаю, так что расскажу, как умею, но постараюсь доступным языком.
Добавить в моё избранное
7 мин, 51 сек 18702
Для начала скажу, что за год до того трагического дня со мной стала происходить такая штука. Перед сном, уже находясь в постели, мне представлялось, что я остаюсь без одного из родителей, а именно без отца. Меня сразу же одолевала такая неописуемая тоска, что непроизвольно появлялись слезы из глаз, хотелось выть, образно говоря. И я не могла понять причины — а вернее, даже не настолько задумывалась, почему так происходит, почему в голову приходят такие странные мысли. Ведь на тот период жизни все было более чем отлично, и ничего не должно было вызывать таких эмоций. Хотя это продолжалось в течение года (бывало раз в месяц, бывало несколько раз в неделю, а бывало и месяца два не беспокоили подобные мысли), я не стала на этом зацикливаться и кому бы то ни было рассказывать, а особенно родителям.
Теперь о трагическом случае. С тех пор уже прошло одиннадцать лет, а случилось это в 2000-м году зимой, тогда я была четырнадцатилетним беззаботным подростком. За неделю до смерти, точно уже не скажу, в ночь ли с понедельника на вторник или со вторника на среду, приснился матери сон. В общем, в одну из этих ночей. Сон следующего содержания, цитирую: «Так солнечно, небо такое голубое-голубое, чистое. Вокруг столько зелени, и цвет такой насыщенный зеленый, не такой, как в жизни у наших деревьев и травы. И посреди всего Врата, очень высокие. Стою, смотрю, а на душе так спокойно. Тут вижу, открываются эти самые ворота и оттуда выходят… отец (а он умер в восьмидесятых годах), а рядом с ним идет мой брат (он живой). Они подходят ко мне, и отец обнимает меня, да так крепко, и резко отталкивает от себя. Затем берет брата за руку, и они уходят, не проронив ни единого слова. А я стою и не могу ничего понять, и так обидно оттого, что так резко оттолкнул, и оттого, что уходит, ничего не сказав. Хочется остановить и спросить почему, в чем я виновата. Я срываюсь с места и бегу вслед за ними, но ворота как будто всё дальше и дальше от меня». И тут она просыпается. Этот сон мать ни отцу, ни мне не рассказала. На тот момент она не придала ему значения.
В среду под вечер сидим с отцом, смотрим телевизор и беседуем о том, что показывают по спортивному каналу. Через некоторое время приходит мать с работы и протягивает отцу узенький листок, ничего не говоря. Я смотрю на реакцию отца, его глаза слегка покраснели, но на этом всё. Он вообще никогда не плакал, и в этот раз его эмоции остались при себе. А листком являлась телеграмма, в которой сообщалось о смерти его матери и о том, когда состоятся похороны. Впоследствии было решено, что отец не едет, хотя он обдумывал, но обстоятельства складывались так, что ехать просто-напросто не получалось. Одним из них было расстояние (Москва — Сибирь), на похороны он по-любому не успевал (самолет я не рассматриваю), остальные обстоятельства (причины) смысла нет тут рассказывать.
В пятницу он ушел на работу. В этот же день днем — я уже была дома, так как раньше занятия закончились — слышу звонок, иду открывать дверь, смотрю — отец. Спрашиваю: «А ты чего так рано?» А он, оказывается, за книгой пришел (по работе какая-то). Обычно такого никогда не было, чтоб он в разгар рабочего дня приходил домой. А тут у него появилось свободное время, и он решил заскочить. Мы перекинулись несколькими словами, посмеялись, пока он искал книгу. Все это происходило буквально в течение десяти минут. Затем я пошла за ним закрывать входную дверь. И когда он уже вышел на лестничную площадку, спросила у него, во сколько он придет. Он ответил, что ждите после восьми, улыбнулся мне и пошел. В свою очередь, я тоже улыбнулась, пожелав ему удачного рабочего дня. И в этот момент, смотря на него, как он уходит, перед глазами всплывает следующая картина — будто с головы отца спадает шапка, а он идет дальше. На этом картинка заканчивалась. Я еще на тот момент подумала: «Чо к чему», — и закрыла дверь.
Вечером после восьми отец не пришел. К одиннадцати вечера мать подошла ко мне и прилегла рядом. В коридоре она не стала выключать свет, чтоб он не копошился в потёмках, когда придёт от своих знакомых. Но и ночью отец не вернулся. И на утро следующего дня он тоже не пришел. К вечеру того же дня была та же ситуация, и никаких звонков. Мать же в течение всего дня обзванивала знакомых, но никто ничего не знал и не видел его. Пошел второй день, уже знакомые начали волноваться и звонить нам, спрашивая, вернулся ли отец. В милицию заявлять смысла не было, так как заявление принимали только по прошествии трех суток. Все эти два дня (суббота-воскресенье) мать не теряла надежды, думая, что, возможно, он у тех знакомых, которых она не знала. Но всё равно потихоньку в душе стали закрадываться сомнения, ведь отец никогда себе не позволял пропадать где-то, да еще по нескольку дней. Всегда, если где-то задерживался, звонил и предупреждал об этом, а тут ни слуху, ни духу. В воскресенье пытались сами искать со знакомыми, тщетно.
В ночь же с воскресенья на понедельник мать прилегла, когда уже было два часа ночи.
Теперь о трагическом случае. С тех пор уже прошло одиннадцать лет, а случилось это в 2000-м году зимой, тогда я была четырнадцатилетним беззаботным подростком. За неделю до смерти, точно уже не скажу, в ночь ли с понедельника на вторник или со вторника на среду, приснился матери сон. В общем, в одну из этих ночей. Сон следующего содержания, цитирую: «Так солнечно, небо такое голубое-голубое, чистое. Вокруг столько зелени, и цвет такой насыщенный зеленый, не такой, как в жизни у наших деревьев и травы. И посреди всего Врата, очень высокие. Стою, смотрю, а на душе так спокойно. Тут вижу, открываются эти самые ворота и оттуда выходят… отец (а он умер в восьмидесятых годах), а рядом с ним идет мой брат (он живой). Они подходят ко мне, и отец обнимает меня, да так крепко, и резко отталкивает от себя. Затем берет брата за руку, и они уходят, не проронив ни единого слова. А я стою и не могу ничего понять, и так обидно оттого, что так резко оттолкнул, и оттого, что уходит, ничего не сказав. Хочется остановить и спросить почему, в чем я виновата. Я срываюсь с места и бегу вслед за ними, но ворота как будто всё дальше и дальше от меня». И тут она просыпается. Этот сон мать ни отцу, ни мне не рассказала. На тот момент она не придала ему значения.
В среду под вечер сидим с отцом, смотрим телевизор и беседуем о том, что показывают по спортивному каналу. Через некоторое время приходит мать с работы и протягивает отцу узенький листок, ничего не говоря. Я смотрю на реакцию отца, его глаза слегка покраснели, но на этом всё. Он вообще никогда не плакал, и в этот раз его эмоции остались при себе. А листком являлась телеграмма, в которой сообщалось о смерти его матери и о том, когда состоятся похороны. Впоследствии было решено, что отец не едет, хотя он обдумывал, но обстоятельства складывались так, что ехать просто-напросто не получалось. Одним из них было расстояние (Москва — Сибирь), на похороны он по-любому не успевал (самолет я не рассматриваю), остальные обстоятельства (причины) смысла нет тут рассказывать.
В пятницу он ушел на работу. В этот же день днем — я уже была дома, так как раньше занятия закончились — слышу звонок, иду открывать дверь, смотрю — отец. Спрашиваю: «А ты чего так рано?» А он, оказывается, за книгой пришел (по работе какая-то). Обычно такого никогда не было, чтоб он в разгар рабочего дня приходил домой. А тут у него появилось свободное время, и он решил заскочить. Мы перекинулись несколькими словами, посмеялись, пока он искал книгу. Все это происходило буквально в течение десяти минут. Затем я пошла за ним закрывать входную дверь. И когда он уже вышел на лестничную площадку, спросила у него, во сколько он придет. Он ответил, что ждите после восьми, улыбнулся мне и пошел. В свою очередь, я тоже улыбнулась, пожелав ему удачного рабочего дня. И в этот момент, смотря на него, как он уходит, перед глазами всплывает следующая картина — будто с головы отца спадает шапка, а он идет дальше. На этом картинка заканчивалась. Я еще на тот момент подумала: «Чо к чему», — и закрыла дверь.
Вечером после восьми отец не пришел. К одиннадцати вечера мать подошла ко мне и прилегла рядом. В коридоре она не стала выключать свет, чтоб он не копошился в потёмках, когда придёт от своих знакомых. Но и ночью отец не вернулся. И на утро следующего дня он тоже не пришел. К вечеру того же дня была та же ситуация, и никаких звонков. Мать же в течение всего дня обзванивала знакомых, но никто ничего не знал и не видел его. Пошел второй день, уже знакомые начали волноваться и звонить нам, спрашивая, вернулся ли отец. В милицию заявлять смысла не было, так как заявление принимали только по прошествии трех суток. Все эти два дня (суббота-воскресенье) мать не теряла надежды, думая, что, возможно, он у тех знакомых, которых она не знала. Но всё равно потихоньку в душе стали закрадываться сомнения, ведь отец никогда себе не позволял пропадать где-то, да еще по нескольку дней. Всегда, если где-то задерживался, звонил и предупреждал об этом, а тут ни слуху, ни духу. В воскресенье пытались сами искать со знакомыми, тщетно.
В ночь же с воскресенья на понедельник мать прилегла, когда уже было два часа ночи.
