По печальному стечению обстоятельств мой муж потерял маму. После через два года от тоски по матери умирает его отец, а ровно за отцом через два года и младший брат от нежданной и подлой болезни (менингит). Брат ушёл от нас в возрасте 29 лет. Красивый, крепкий и молодой. Оставил после себя безутешную молодую вдову да доченьку четырёхлетнюю. Что может быть горше?
Добавить в моё избранное
2 мин, 16 сек 6825
Ветвь моего мужа татарская. Живут в деревне. Вот и хоронили по татарским обычаям с муллой по канонам мусульманским. Нам, женщинам, нельзя было на кладбище, вот мы и дома остались. Убирались, пытались немного отвлечь вдову и себя. Тяжело было в пустом доме. Похоронили мы братишку. Следующий день гнетущий, ночь. На второй день позвали родню помогать готовить три дня помин. Так вроде бы и день прошёл в хлопотах.
Настала ночь. Все утихли, муж под боком храпит, и я уже в полудрёме. Слышу сквозь сон: собака во дворе залаяла да так зло, как будто незнакомец к нам пожаловал, кошки шипят — спину щетинят. Наша маленькая собачка йоркшир-терьер тоже уши насторожила и всё на тёмный длинный коридор рычит. Я же не могу ни рукой, ни ногой пошевелить. Мужа бы толкнуть, да какое там, не могу!
Слышу на улице, как будто кто-то рукой задевает стальные тросы (они на улице прибиты, чтобы просушивать ковры и пледы), лязг зловещий. Потом слышу ровно два шага по крылечку, не открывая двери — два шага по терраске, два шага по кухне. И остановились ровно перед дверью спящих вдовы и ребёнка. Я уже поняла, что это наш братишка пришёл к нам. Очень страшно было повернуть голову и посмотреть в коридор, да и не могла я. Что-то держало.
Но собралась с силами и шёпотом стала просить его, чтобы не входил к девочкам, что они устали и очень напуганы его смертью, что мы его очень любим и всегда будем помнить, что, если ему нужно, пусть идёт прямо ко мне, посмотрит, что уже и стол развернули, и фрукты с мёдом на столе стоят, чтобы его завтра помянуть. Тихо было секунд десять. Потом так же по два шага — кухня, терраска, крыльцо.
Ещё минут двадцать собаки и кошки успокаивались. Дальше всё стихло. И тут как раз «вовремя» проснулся мой муж — воды попить. Я ему рассказала всё, он не поверил. Сказал, что я устала, вот и мерещится всякое. Но я это слышала и ощущала. Сразу оговорюсь, что у мусульман на поминках не поминают спиртным и пить нельзя. То есть почудиться спьяну мне не могло.
Дальше и на сорок дней он приходил к нам, но только уже не в деревне, а у нас дома. Мы уже легли спать, а он сел на диван и просто тихо так выдохнул. Я с ним попрощалась, и он ушёл.
Спрашивала у всех, видели ли они то, что я. Говорят нет. Только старая бабушка, которая читала над ним суры на чётках, говорит, что и к ней приходил. Сидел на скамеечке под окном и как будто курил.
В конце мая два года нашему брату будет. Может быть, он приходит ко мне, потому что я никак не могу смириться, что его нет? Говорю о нём как о живом? Слишком он любил жизнь и людей, чтобы вот так вот уйти.
Настала ночь. Все утихли, муж под боком храпит, и я уже в полудрёме. Слышу сквозь сон: собака во дворе залаяла да так зло, как будто незнакомец к нам пожаловал, кошки шипят — спину щетинят. Наша маленькая собачка йоркшир-терьер тоже уши насторожила и всё на тёмный длинный коридор рычит. Я же не могу ни рукой, ни ногой пошевелить. Мужа бы толкнуть, да какое там, не могу!
Слышу на улице, как будто кто-то рукой задевает стальные тросы (они на улице прибиты, чтобы просушивать ковры и пледы), лязг зловещий. Потом слышу ровно два шага по крылечку, не открывая двери — два шага по терраске, два шага по кухне. И остановились ровно перед дверью спящих вдовы и ребёнка. Я уже поняла, что это наш братишка пришёл к нам. Очень страшно было повернуть голову и посмотреть в коридор, да и не могла я. Что-то держало.
Но собралась с силами и шёпотом стала просить его, чтобы не входил к девочкам, что они устали и очень напуганы его смертью, что мы его очень любим и всегда будем помнить, что, если ему нужно, пусть идёт прямо ко мне, посмотрит, что уже и стол развернули, и фрукты с мёдом на столе стоят, чтобы его завтра помянуть. Тихо было секунд десять. Потом так же по два шага — кухня, терраска, крыльцо.
Ещё минут двадцать собаки и кошки успокаивались. Дальше всё стихло. И тут как раз «вовремя» проснулся мой муж — воды попить. Я ему рассказала всё, он не поверил. Сказал, что я устала, вот и мерещится всякое. Но я это слышала и ощущала. Сразу оговорюсь, что у мусульман на поминках не поминают спиртным и пить нельзя. То есть почудиться спьяну мне не могло.
Дальше и на сорок дней он приходил к нам, но только уже не в деревне, а у нас дома. Мы уже легли спать, а он сел на диван и просто тихо так выдохнул. Я с ним попрощалась, и он ушёл.
Спрашивала у всех, видели ли они то, что я. Говорят нет. Только старая бабушка, которая читала над ним суры на чётках, говорит, что и к ней приходил. Сидел на скамеечке под окном и как будто курил.
В конце мая два года нашему брату будет. Может быть, он приходит ко мне, потому что я никак не могу смириться, что его нет? Говорю о нём как о живом? Слишком он любил жизнь и людей, чтобы вот так вот уйти.
