Я — палач

Шепчу.

— Есть телефонный номер соседки из 68?

Молчит, не пришла в себя. Это она зря. То, что я шепчу, хороший знак для нее, это означает, что я не буду выбивать воспоминания о своем голосе из ее головы. Ударами этой головы об стену, например.

— Есть?

Оттягиваю ее голову от стены и, несильно пока, бью лбом об стену. Чтоб мысли и чувства ее привести в порядок.

Тихонько на вздохе пищит: «Да».

Запихиваю ее телефон ей в руку, продолжая прижимать женщину к стене. Она, находясь в шоке наискось, от стены смотрит на треснувший экран телефона, перебирает контакты.

— Скажи, что ее соседей снизу топит из ее квартиры, пусть приезжает.

Чуть ослабляю хватку, чтоб могла говорить.

— Света, приезжай скорее, Ольга Петровна орет, что ты ее топишь… Быстрее, пожалуйста… Шепчу:

— Клади трубку, сучка.

Все нормально. Не надо караулить подъезд, надо действовать активно.

Бросаю дуру на пол, падает на живот, прямо лицом бьется об пол. Надо связать. Почему никто не хранит веревки в прихожей? Или наручники? Нагибаюсь, наматываю волосы на руку, иду по коридору. Кабинет. Шнур от компьютера пойдет. Захожу туда, волоча женщину по полу, она внезапно пытается встать, опираясь руками об дверные косяки, задерживает меня. Зря. Света же скоро приедет. Ты же голубушка рискуешь остаться без какого-нибудь жизненно важного органа. И некрасиво и небезопасно. Поднимаю ее за волосы, как в прихожей, на руке (мне нравится это ощущение силы. Я держу человека во весь его рост одной рукой. Круто.), а потом резко опускаю ее лицом на компьютерный стол. Глухой хруст. Приятно. Ящики стола вываливаются, падают рядом с телом хозяйки. Где тут шнур? Дергаю монитор, хватаю шнуры горстью, двумя уже руками рву на себя, не обращая внимание на то, что все подпрыгивает и падает. Присаживаюсь рядом с женщиной. Жалкий и мерзкий кусок бесполезного мяса… … — все нормально. Я встретилась с ним.

Вова нервничает.

Пытаюсь одновременно продолжать разговор и достать ключи от дома, чтоб открыть подъезд. Ключи от машины, от рабочего кабинета. В этой сумке кто-нибудь прибирается? А, я же ее хозяйка. Вот они.

— Пойми, он настроен на разговор, на общение. Удивился, что я пришла, а не ты. Я не агитирую тебя, не говорю: давай его приглашать в гости, ты сам реши.

Лифт.

Вова бормочет невразумительное.

Приехал его папа. Из Америки. Владимир наотрез отказался с ним встречаться. Я, не предупреждая мужа поехала к нему в гостиницу и переговорила. Александр (просил не называть его по отчеству) оказался адекватным человеком. Он отлично понимает, какие чувства испытывает Вова, брошенный отцом в 12 лет. С матерью, уточню на всякий случай.

Мой этаж.

Вова продолжает декламировать что-то из классики исследователей Эдипова комплекса. Опять ключи пропали. Зачем нужно было их обратно в сумку складывать? Это же не сумка, а врата в другое измерение. Не удивлюсь, если однажды достану оттуда вместо ключей шипоглава двустворчатого, самую опасную тварь Земли 228/16.

— Подожди, давай, назначь ему встречу в кафе, а сам приди и со стороны посмотри просто… Внезапно не смогла вдохнуть. В глазах потемнело. Инфаркт. В 27 лет. Спасибо, Вова.

Нет, можно дышать. Но почему я куда-то лечу? Удар, удар головой, весь мир вздрогнул перед глазами, я же летела на стену, почему я смотрю на пол? Попытаться вста… Потолок падает на мою голову. Смотрите: сначала у меня был инфаркт, потом я полетела в стену, но прилетела на пол, а потом на меня свалился потолок, вызовите мне скорую, Вова, прости меня, я больше не буду.

Все это ни при чем. И отношение с юмором к жизни сейчас не поможет. Огромная тварь в образе человека, но я его не вижу, держит меня за волосы-прижимая-к-стене… Он может просто разорвать меня на пополам. Прямо посреди моей жизни огромный скот играючи кидает меня по моему дому, тварь, мама защити-меня… Говорит позвонить. Куда? Еле соображаю, Свете-соседке, смотреть на телефон приходится краем глаза, кровь заливает глаза… Это сон, пусть уходит, уходи-уходи-уходи… Шепчет. Вызвать соседку. Ладно. Света, сама разбирайся, на хер мне это надо, приди и забери, чтоб ты сдохла, ввязала меня, чтоб у твоих детей головы отсохли, прошлых, будущих, настоящих, мама спаси меня… Я сделала то, что ты сказал уходи, я не пожалуюсь, приберусь, умоюсь, все забуду, скажу, что в ванной упала, только уходи, уходи. Где деньги? Срань, будьте прокляты банки со своими карточками, кинуть ему пачку денег и он отстанет, зачем карточки, мы в блокадном Ленинграде, что ли?

Теперь он волочет меня по моему же дому. Пытаюсь встать на ноги, не могу, слишком быстро и ноги подкашиваются. Цепляюсь руками за дверной проем чтоб встать и чувствую как бешеная сила рвет меня и я опять лечу, сбылась мечта детства, меня снимают в мультике «Чудеса на вираже». Чувство юмора вернулось и было тут же выбито из головы компьютерным столом.