… приняв ванну, моя плоть горделиво вошла в зал. Я взял жгут, закинул ногу на ногу и принял свой вече-е-рний «баян». Ах, моя радость, my precious, ты так прекрасна сегодня!
Добавить в моё избранное
12 мин, 48 сек 1782
Окончательно придя в норму, я стал собираться.
Изолента серого цвета скользнула вокруг моего обнаженного тела, как змея по бесконечной спирали грязи. Детопервородногреховные органы обматывались особенно тщательно, чтобы уж совсем не вызывать шок у случайных прохожих. На плечи набросил женскую кофту серо-синего цвета из искусственной шерсти с крупными ворсинками. Вечернее одеяние было готово. Редкие открытые участки тела, которые я оставил напоказ, даже придавали внешнему виду своеобразную пикантность. Дело оставалось за малым. Прихорошиться.
Спокойно и с расстановкой я стал наносить на губы прозрачный блеск и подводить глаза.
Причины моих странностей уходили в детство. С двенадцати лет меня начал насиловать отец, заставляя выполнять разные мерзости. Он делал это почти каждый день. Мир, такой прекрасный и удивительный, очень рано вошел в меня своей темной стороной — в прямом и переносном смысле. К восемнадцати годам вся накопленная за долгие годы обида вылилась в хладнокровное избиение до полусмерти своего «любимого» родителя и уходу из дома навсегда. И сейчас, чтобы получить свободу и деньги, мне приходилось время от времени спать с обеспеченными и высокопоставленными людьми.
Все. Можно было идти.
Рука пригласила на танец бутылку Martini и мы пошли выплясывать с ней на улицу.
Уже темнело. Ноги сами делали шаги.
Пройдя метров сто, я уперся в супермаркет.
Обожаю супермаркеты. Спокойно, уютно. Выбираешь себе, что хочешь. И люди небольшими группами с белыми переполненными пакетами снуют туда-сюда, приглядываются. Эта масса, напоминающая тонны мяса, проходит через кассы, как фарш через мясорубку, разделяясь на отдельные потоки. Волшебно. Единственное чего не хватало хлопчатоблузочному фаршу — это легкого фротажа. За этим я и пришел.
Стремительным шагом и развязанной походкой я направился в торговый зал, стараясь незаметно проскочить через молодого охранника. К моему счастью он в этот момент стоял к входу спиной и говорил с кем-то по рации. Мое появление не прошло «в ноль» для окружающих. Косились как на проститутку, забредшую в церковь. Под изолентой соски начали набухать от взглядов нормально одетых и ориентированных людей. Супружеская пара, выбиравшая вино, не заметив моего появления, ощутила его уже слишком поздно — я на ходу зажал в своих тонких пальцах зад главы семьи. Когда он обернулся, я улыбался ему вслед и делал очередной глоток с горла. За спиной послышались разговоры бравых ребяток из охраны, которые, по-видимому, пытались меня настигнуть и вежливо выпроводить. Я ускорил шаг и чтобы окончательно их раззадорить начал сбрасывать с полок аккуратно сложенные пачки всякой дряни. Как и ожидалось, меня развернули два красавчика:
— Будьте добры, покиньте, пожалуйста, помещение. Здесь нельзя появляться в таком виде и со спиртным.
— Я что, тебе не нравлюсь, милый?
— Прошу вас, покиньте немедленно помещение!
— Что ты так нервничаешь, мой хороший? Охладись!
Сказав это, я плеснул своему собеседнику на рубашку и рацию часть своего пойла. В ответ он обхватил меня со спины обеими руками, чтобы не дай Бог не покалечить, и потащил к выходу. А я продолжал над ним глумиться:
— Ты хочешь меня сзади? А? Или на полу? У-у-ф, какой ты горячий! Ты там как, уже возбудился? А? Птенчик?
Он вынес меня на улицу и закончил игру в спасателей, торжественным вышвыриванием. Публика, которой стала толпа покупателей, оживилась и повеселела, проводив вслед любопытными глазками. Только вот смеяться предпоследним было не в моих правилах.
Через огромное стекло внутренности супермаркета были видны как на ладони. Сделав последний глоток, так, чтобы в бутылке осталось достаточно алкоголя и она была тяжелой, я занес подальше руку и с особенным усердием и точностью направил свой снаряд прямо в направлении смазливого личика девушки на кассе. Привет!
Чтобы ощутить всю прелесть криков ужаса, звона разбивающегося за миллисекунды стекла и воющей покалеченной плоти, в момент попадания бутылки в цель я развернулся на месте, убрав картинку перед глазами. Невеста, бросающая на свадьбе, стоя спиной, букет, получает похожий адреналин. По той волне шума, которая началась после этой выходки, я понял, что кто-то явно осчастливлен и поспешил прочь от греха подальше.
Направился к стоянке. Идти нужно было минут пять. По дороге мимо меня проходило много народу. Старики, подростки, взрослые деловые мужчины, матери с детьми. Несмотря на то, что мою наготу скрывала изолента, я чувствовал себя полностью обнаженным, и открытые участки тела, обдуваемые холодным вечерним воздухом, приводили меня своей дерзостью в яростный, дьявольский восторг. Чем больше на меня угрожающе смотрели и плевали, тем похабнее я себя вел и заводился.
«Тварь! Пошел отсюда!» Это был голос какого-то ублюдка, шедшего с еще шестерыми своими друзьями.
Изолента серого цвета скользнула вокруг моего обнаженного тела, как змея по бесконечной спирали грязи. Детопервородногреховные органы обматывались особенно тщательно, чтобы уж совсем не вызывать шок у случайных прохожих. На плечи набросил женскую кофту серо-синего цвета из искусственной шерсти с крупными ворсинками. Вечернее одеяние было готово. Редкие открытые участки тела, которые я оставил напоказ, даже придавали внешнему виду своеобразную пикантность. Дело оставалось за малым. Прихорошиться.
Спокойно и с расстановкой я стал наносить на губы прозрачный блеск и подводить глаза.
Причины моих странностей уходили в детство. С двенадцати лет меня начал насиловать отец, заставляя выполнять разные мерзости. Он делал это почти каждый день. Мир, такой прекрасный и удивительный, очень рано вошел в меня своей темной стороной — в прямом и переносном смысле. К восемнадцати годам вся накопленная за долгие годы обида вылилась в хладнокровное избиение до полусмерти своего «любимого» родителя и уходу из дома навсегда. И сейчас, чтобы получить свободу и деньги, мне приходилось время от времени спать с обеспеченными и высокопоставленными людьми.
Все. Можно было идти.
Рука пригласила на танец бутылку Martini и мы пошли выплясывать с ней на улицу.
Уже темнело. Ноги сами делали шаги.
Пройдя метров сто, я уперся в супермаркет.
Обожаю супермаркеты. Спокойно, уютно. Выбираешь себе, что хочешь. И люди небольшими группами с белыми переполненными пакетами снуют туда-сюда, приглядываются. Эта масса, напоминающая тонны мяса, проходит через кассы, как фарш через мясорубку, разделяясь на отдельные потоки. Волшебно. Единственное чего не хватало хлопчатоблузочному фаршу — это легкого фротажа. За этим я и пришел.
Стремительным шагом и развязанной походкой я направился в торговый зал, стараясь незаметно проскочить через молодого охранника. К моему счастью он в этот момент стоял к входу спиной и говорил с кем-то по рации. Мое появление не прошло «в ноль» для окружающих. Косились как на проститутку, забредшую в церковь. Под изолентой соски начали набухать от взглядов нормально одетых и ориентированных людей. Супружеская пара, выбиравшая вино, не заметив моего появления, ощутила его уже слишком поздно — я на ходу зажал в своих тонких пальцах зад главы семьи. Когда он обернулся, я улыбался ему вслед и делал очередной глоток с горла. За спиной послышались разговоры бравых ребяток из охраны, которые, по-видимому, пытались меня настигнуть и вежливо выпроводить. Я ускорил шаг и чтобы окончательно их раззадорить начал сбрасывать с полок аккуратно сложенные пачки всякой дряни. Как и ожидалось, меня развернули два красавчика:
— Будьте добры, покиньте, пожалуйста, помещение. Здесь нельзя появляться в таком виде и со спиртным.
— Я что, тебе не нравлюсь, милый?
— Прошу вас, покиньте немедленно помещение!
— Что ты так нервничаешь, мой хороший? Охладись!
Сказав это, я плеснул своему собеседнику на рубашку и рацию часть своего пойла. В ответ он обхватил меня со спины обеими руками, чтобы не дай Бог не покалечить, и потащил к выходу. А я продолжал над ним глумиться:
— Ты хочешь меня сзади? А? Или на полу? У-у-ф, какой ты горячий! Ты там как, уже возбудился? А? Птенчик?
Он вынес меня на улицу и закончил игру в спасателей, торжественным вышвыриванием. Публика, которой стала толпа покупателей, оживилась и повеселела, проводив вслед любопытными глазками. Только вот смеяться предпоследним было не в моих правилах.
Через огромное стекло внутренности супермаркета были видны как на ладони. Сделав последний глоток, так, чтобы в бутылке осталось достаточно алкоголя и она была тяжелой, я занес подальше руку и с особенным усердием и точностью направил свой снаряд прямо в направлении смазливого личика девушки на кассе. Привет!
Чтобы ощутить всю прелесть криков ужаса, звона разбивающегося за миллисекунды стекла и воющей покалеченной плоти, в момент попадания бутылки в цель я развернулся на месте, убрав картинку перед глазами. Невеста, бросающая на свадьбе, стоя спиной, букет, получает похожий адреналин. По той волне шума, которая началась после этой выходки, я понял, что кто-то явно осчастливлен и поспешил прочь от греха подальше.
Направился к стоянке. Идти нужно было минут пять. По дороге мимо меня проходило много народу. Старики, подростки, взрослые деловые мужчины, матери с детьми. Несмотря на то, что мою наготу скрывала изолента, я чувствовал себя полностью обнаженным, и открытые участки тела, обдуваемые холодным вечерним воздухом, приводили меня своей дерзостью в яростный, дьявольский восторг. Чем больше на меня угрожающе смотрели и плевали, тем похабнее я себя вел и заводился.
«Тварь! Пошел отсюда!» Это был голос какого-то ублюдка, шедшего с еще шестерыми своими друзьями.
