— Понимаете, эээ… доктор… Ну, как бы… — я физически чувствовал, как мой пациент и не знает, с чего начать-то: заранее подготовленная речь, если она была, тут же забылась; всё, связанное с причиной его визита ко мне, казалось ему самым важным…
Добавить в моё избранное
8 мин, 37 сек 7880
— Не торопитесь рассказывать, Андрей… Как лучше к вам, на «вы» или на «ты»? — сделав голос максимально добрым и бархатным, вопросил я. У всех больных такие предпочтения, понятное дело, различаются.
— Да как угодно… Давайте на «ты», — слабо проговорил Андрей, нервически потирая ладонями и без того потрёпанные и выцвевшие джинсы. Определения «потрёпанный и выцветший» можно было без зазора совести применить и к нему самому: он то неровно дышал, вытирая пот с невероятно худого лица, то тёр колени; также он был очень бледен: даже не белой была его кожа, а уже с каким-то синюшно-зеленоватым оттенком — хотя, может, это тени играли. Я знал, что ему девятнадцать лет, но выглядел он, пожалуй, на все тридцать. Впрочем, большинство моих пациентов выглядят именно так — стереотипные посетители психотерапевта — а то и похуже. Я бы хотел взглянуть Андрею в глаза, чтобы узнать о нём как можно больше, ещё не вступая в диалог, но они были закрыты. Больной и вошёл в мой кабинет вслепую, и уселся в кресло, и говорил со мной именно так. Я изучил его дело, не так давно поступившее в клинику, и знал, что не открывая глаз этот несчастный человек существует уже несколько месяцев.
— Хорошо. Так вот, не надо торопиться. Расскажи абсолютно всё, что касается твоей проблемы — звучит тривиально, но именно и это уже будет первым шагом к её решению! Нет никаких ненужных деталей, лишних подробностей — от начала и до конца выложи всё, почему ты пришёл ко мне, ну и я… Мы начнём решать. Я прекрасно понимаю, какая путаница у тебя сейчас в голове, но просто расскажи, так сказать, потоком сознания. Это важно, Андрей, — я откинулся в кресло, напоминающее пивной живот, и уставился на собственные пальцы, ожидая рассказа моего визитёра.
— Хорошо, — молодой человек тяжело вздохнул. — Началось это… ээ… в ноябре девяносто пятого. Пять месяцев назад. Не п-помню число… — он мямлил и заикался, но это было совершенно естественно. — Короче, как-то незаметно случилось. Вот. Да. Б-было мгновение — и всё в порядке было. Тип-топ. А в следующее раз — и подстава эта. И незаметно так, не спонтанно, а так п-плавненько… — Так. Ну-с, излагай о подставе этой, — я не смотрел на него.
— Окей. Ну… Они появляться стали, — Андрей заёрзал на кресле. Видно было, что он ощущает, что рассказ его с этими некими Ими звучит нелепо и до ужаса банально — так же, как и десятки других, поведанных несчастными людьми в этом кабинете и этой клинике. — П-появляться… Издалека так. Сначала… тени, наверное, сгустились как-то. И заговорил в них кто-то. Трудно описать, да вы поймёте. Вот. П-потом уже явные образы появились. Да. Вдалеке сначала. Ну, гуляешь, там, в парке, вдруг оп! — видишь, стоит кто-то вдалеке. За деревом. Моргнул — нет никого. Или в толпе какой-то вдруг выцепляешь лицо — неприятное такое. Стоит и п-пялится в упор на тебя. Оп — исчезло… — пациент до хруста сжал кулаки. — Доктор, я же понятно говорю?
— Абсолютно, — я кивнул, хоть он и не мог меня видеть. — Продолжай, ничего не упуская.
— Ну вот. У меня сессия была в универе скоро, я как-то и внимания не обратил… Но они ближе становились. Ближе и уродливей. Ну, на улице вдруг за тобой идти кто-то начинает.
— Да как угодно… Давайте на «ты», — слабо проговорил Андрей, нервически потирая ладонями и без того потрёпанные и выцвевшие джинсы. Определения «потрёпанный и выцветший» можно было без зазора совести применить и к нему самому: он то неровно дышал, вытирая пот с невероятно худого лица, то тёр колени; также он был очень бледен: даже не белой была его кожа, а уже с каким-то синюшно-зеленоватым оттенком — хотя, может, это тени играли. Я знал, что ему девятнадцать лет, но выглядел он, пожалуй, на все тридцать. Впрочем, большинство моих пациентов выглядят именно так — стереотипные посетители психотерапевта — а то и похуже. Я бы хотел взглянуть Андрею в глаза, чтобы узнать о нём как можно больше, ещё не вступая в диалог, но они были закрыты. Больной и вошёл в мой кабинет вслепую, и уселся в кресло, и говорил со мной именно так. Я изучил его дело, не так давно поступившее в клинику, и знал, что не открывая глаз этот несчастный человек существует уже несколько месяцев.
— Хорошо. Так вот, не надо торопиться. Расскажи абсолютно всё, что касается твоей проблемы — звучит тривиально, но именно и это уже будет первым шагом к её решению! Нет никаких ненужных деталей, лишних подробностей — от начала и до конца выложи всё, почему ты пришёл ко мне, ну и я… Мы начнём решать. Я прекрасно понимаю, какая путаница у тебя сейчас в голове, но просто расскажи, так сказать, потоком сознания. Это важно, Андрей, — я откинулся в кресло, напоминающее пивной живот, и уставился на собственные пальцы, ожидая рассказа моего визитёра.
— Хорошо, — молодой человек тяжело вздохнул. — Началось это… ээ… в ноябре девяносто пятого. Пять месяцев назад. Не п-помню число… — он мямлил и заикался, но это было совершенно естественно. — Короче, как-то незаметно случилось. Вот. Да. Б-было мгновение — и всё в порядке было. Тип-топ. А в следующее раз — и подстава эта. И незаметно так, не спонтанно, а так п-плавненько… — Так. Ну-с, излагай о подставе этой, — я не смотрел на него.
— Окей. Ну… Они появляться стали, — Андрей заёрзал на кресле. Видно было, что он ощущает, что рассказ его с этими некими Ими звучит нелепо и до ужаса банально — так же, как и десятки других, поведанных несчастными людьми в этом кабинете и этой клинике. — П-появляться… Издалека так. Сначала… тени, наверное, сгустились как-то. И заговорил в них кто-то. Трудно описать, да вы поймёте. Вот. П-потом уже явные образы появились. Да. Вдалеке сначала. Ну, гуляешь, там, в парке, вдруг оп! — видишь, стоит кто-то вдалеке. За деревом. Моргнул — нет никого. Или в толпе какой-то вдруг выцепляешь лицо — неприятное такое. Стоит и п-пялится в упор на тебя. Оп — исчезло… — пациент до хруста сжал кулаки. — Доктор, я же понятно говорю?
— Абсолютно, — я кивнул, хоть он и не мог меня видеть. — Продолжай, ничего не упуская.
— Ну вот. У меня сессия была в универе скоро, я как-то и внимания не обратил… Но они ближе становились. Ближе и уродливей. Ну, на улице вдруг за тобой идти кто-то начинает.
