Я сама занимаюсь раскопками, езжу по местам боевой славы и копаю. Нас группа 6 человек, но иногда катаемся разделившись. Вот выпало нам с Никитой поехать в Н-ную область в село Н.
Добавить в моё избранное
3 мин, 21 сек 12748
По картам и отчетам в штаб там была перехвачена провизорная колона немцев. К слову, парни из нашей группы уже копали там. И трофеи имелись. Перед отъездом Сергей (старший в группе) порекомендовал нам остановиться у некой Екатерины Федоровны, дом ее, ярко-зеленого цвета, находится на возвышенности. Еще в поезде нам стало интересно, и мы через ноутбук читали инфу о селе Н. Найти удалось немного, в основном на форумах и сайтах посвященных мистике. Стало еще интереснее. Через сутки мы были на месте, откуда до села Н. 18 км. На вокзале взяли такси. Искомый дом и впрямь выделялся из всех остальных. Во дворе по хозяйству управлялась миленькая старушенция. Приветливо встретив нас, согласилась сдать комнатку на 3 суток за продукты, благо магазинчик имелся. Я стала разбирать вещи, Никита отправился в магазинчик. Спустя полчаса мы уже обменивались с ним впечатлениями. Никита поведал мне вот что: придя в магазин, у него спросили, кто он и зачем приехал. Представился туристом, сообщил, что живет у Екатерины Федоровны.
Женщины в магазине, будто бы специально, чтоб он услышал, громко разговаривали, называя Е. Ф., мое скептическое воображение сослалось на зависть соседей, ведь к ним никто не приехал. К вечеру мы решили осмотреться. Для типичной деревни все было в норме. В 19:00 на заборах уже висели замки, народу на улицах не было. За ужином Екатерина Федоровна посоветовала не гулять по ночам и ни с кем не общаться: «Злые тут у нас люди». Ночью мне спалось на удивление плохо. Снился всякий бред. Проснувшись окончательно в 3:40, я подошла к окну. То, что я увидела, меня удивило. По деревенской улице шла девушка, подходя к каждой калитке, она то ли бросала фразы какие-то, то ли плевалась. Минут 10 наблюдения этого все-таки навели на мысль о сне. Следующий день мы с Никитой копали. На мой рассказ о увиденном ночью, Никитос посмеялся и сказал, что мне это приснилось. Удалось найти немного. Но приборы показывали, что под землей что-то еще есть. За ужином Екатерина Федоровна рассказывала нам о своей жизни, о войне, на которую ее жениха призвали из-за свадебного стола и о нелегкой жизни после похоронки. На следующий день раскопок повезло больше, поэтому на завтра планировался отъезд, и вечером за ужином мы с Никитосом чуть усугубили. Под хмелем он поведал Е. Ф. о мнении теток из магазина о ней, на что она мило улыбнулась, не сказав ни слова. Утро выдалось суровым, сильный ветер с грозой.
— Ну и погодка! — заметила я, встретившись с Е. Ф.
— Нечисть беснуется — с улыбкой ответила хозяйка. Собрав вещи, мы решили выпить чая на дорожку и разговорились с хозяйкой.
— Есть ли у вас родственники? — спросила я.
— Да, племянники в городе живут.
— А отчего ж к ним не переедете, хозяйства-то у вас немного, да и скучно тут одной.
— Мне, Настенька (при заселении я представилась Клавой, так представлялась пристающим парням на улице; а с Никитосом мы общались через позывные), не о том думается, я еще тут ничего не сделала.
В легком потрясении я продолжала — Да какие ж тут дела-то, скукота, поговорить не с кем.
— Да я б с радостью, ну нельзя мне, кто ж кроме меня, этих (махнув рукой в сторону соседских домов) сдерживать то будет.
— Не поняла — вопросительно сказала я.
— Да что тут непонятного, держать их здесь надо, не дай Бог за пределы выйдут, зла натворят немерено.
Одна всю жизнь прожила — подумала я — вот крыша и того.
Никитос не успокаивался — Поясните конкретнее, баб Кать, что-то мы перепутались.
— Ладно ребятки, только не считайте меня сумасшедшей, понравились вы мне, до революции здесь деревня колдунов и ведьм была, а когда красные прибыли мечом и огнем нас в советских людей крестить, то поняли, что к чему, и решили сжечь деревню. Лишь моя матушка вышла супротив и заступилась, а матушка у меня, ребятки, власть над мужиками имела, могла кого угодно убедить, вот и передумали сжигать. А перед смертью своей мать меня нарекла в преемницы и велела нечисть за пределы села не выпускать, вот и воюю с тех пор. Днем-то ничего, а вот ночами пытаются они выпутаться, но больно сети мои крепки. У меня-то детей нет, видать вечно мне тут биться с преисподней.
Женщины в магазине, будто бы специально, чтоб он услышал, громко разговаривали, называя Е. Ф., мое скептическое воображение сослалось на зависть соседей, ведь к ним никто не приехал. К вечеру мы решили осмотреться. Для типичной деревни все было в норме. В 19:00 на заборах уже висели замки, народу на улицах не было. За ужином Екатерина Федоровна посоветовала не гулять по ночам и ни с кем не общаться: «Злые тут у нас люди». Ночью мне спалось на удивление плохо. Снился всякий бред. Проснувшись окончательно в 3:40, я подошла к окну. То, что я увидела, меня удивило. По деревенской улице шла девушка, подходя к каждой калитке, она то ли бросала фразы какие-то, то ли плевалась. Минут 10 наблюдения этого все-таки навели на мысль о сне. Следующий день мы с Никитой копали. На мой рассказ о увиденном ночью, Никитос посмеялся и сказал, что мне это приснилось. Удалось найти немного. Но приборы показывали, что под землей что-то еще есть. За ужином Екатерина Федоровна рассказывала нам о своей жизни, о войне, на которую ее жениха призвали из-за свадебного стола и о нелегкой жизни после похоронки. На следующий день раскопок повезло больше, поэтому на завтра планировался отъезд, и вечером за ужином мы с Никитосом чуть усугубили. Под хмелем он поведал Е. Ф. о мнении теток из магазина о ней, на что она мило улыбнулась, не сказав ни слова. Утро выдалось суровым, сильный ветер с грозой.
— Ну и погодка! — заметила я, встретившись с Е. Ф.
— Нечисть беснуется — с улыбкой ответила хозяйка. Собрав вещи, мы решили выпить чая на дорожку и разговорились с хозяйкой.
— Есть ли у вас родственники? — спросила я.
— Да, племянники в городе живут.
— А отчего ж к ним не переедете, хозяйства-то у вас немного, да и скучно тут одной.
— Мне, Настенька (при заселении я представилась Клавой, так представлялась пристающим парням на улице; а с Никитосом мы общались через позывные), не о том думается, я еще тут ничего не сделала.
В легком потрясении я продолжала — Да какие ж тут дела-то, скукота, поговорить не с кем.
— Да я б с радостью, ну нельзя мне, кто ж кроме меня, этих (махнув рукой в сторону соседских домов) сдерживать то будет.
— Не поняла — вопросительно сказала я.
— Да что тут непонятного, держать их здесь надо, не дай Бог за пределы выйдут, зла натворят немерено.
Одна всю жизнь прожила — подумала я — вот крыша и того.
Никитос не успокаивался — Поясните конкретнее, баб Кать, что-то мы перепутались.
— Ладно ребятки, только не считайте меня сумасшедшей, понравились вы мне, до революции здесь деревня колдунов и ведьм была, а когда красные прибыли мечом и огнем нас в советских людей крестить, то поняли, что к чему, и решили сжечь деревню. Лишь моя матушка вышла супротив и заступилась, а матушка у меня, ребятки, власть над мужиками имела, могла кого угодно убедить, вот и передумали сжигать. А перед смертью своей мать меня нарекла в преемницы и велела нечисть за пределы села не выпускать, вот и воюю с тех пор. Днем-то ничего, а вот ночами пытаются они выпутаться, но больно сети мои крепки. У меня-то детей нет, видать вечно мне тут биться с преисподней.
