Берегини в славянской мифологии духи в обличие женщин с хвостами, живущие по берегам рек…
Добавить в моё избранное
1 мин, 38 сек 18034
Упоминаются в древнерусских историко-литературных памятниках. Они оберегают людей от злых духов, предсказывают будущее, а также спасают маленьких детей, оставшихся без присмотра и упавших в воду. Берегини-бродницы часто указывали путникам, где расположен брод. Однако, ныне нужно опасаться и этих добрых духов, ибо многие из них стали злыми лобастами, когда люди забыли о Русалиях и перестали следить за чистотой вод. А коли озеро, либо старое русло реки становилось болотом — все водные жители либо переселялись в живые реки и озера, либо становились болотниками и болотницами. Одна из наиболее оригинальных трактовок образа берегинь принадлежит Д. К. Зеленину: «Поскольку русалки часто появляются на берегах рек, постольку название берегинь было бы к ним приложимо. Но в народных говорах название это неизвестно. Судя же по контексту речи, под берегинями» в слове (т. е. в двух древнерусских поучениях, известных по рукописям XIV— XV вв. М. В.) разумеются скорее не русалки, а весьма близкие к русалкам сестры-лихорадки.
Согласно народным верованиям, вода — традиционное местообитание не только лихорадок, но и многих болезней. Поэтому, следую логике Д. К. Зеленина, можно допустить, что связанные с водой берегини были не столько «непосредственными прообразами» сестер — лихорадок, сколько наделялись властью над болезнями (возможно были и персонификациями болезней). Вера в берегинь («живущих на берегу» «оберегающих») была, по-видимому, достаточно распространена в Древней Руси. О ней неоднократно (и, конечно, с осуждением) говорится в различных сочинениях отцов церкви: «Одна из вставок в «Слове о том, како первое погани кланялись идолам» приписывает восточным славянам веры в берегынь. В слове, носящем сходное заглавие, но обозначенном именем Иоанна Златоуста, говорится: и начаша жрети… упирем и берегыням… — и далее: и рекам, и источникам, и берегыням». [Кагаров, 1918]. Е. В. Аничков считал «требы упырям и берегиням» «ядром древнерусских верований» [Аничков, 1914]. Судить о том, что представляли собой берегини, по достаточно отрывочным свидетельствам трудно. Часть исследователей видит в них «предшественниц» русалок или отождествляет их с русалками. Действительно, берегини определенно связаны с водой, им, по-видимому, подвластны и некоторые существенные стороны жизни людей. Поэтому предположение о связи берегинь и русалок небезосновательно.
Согласно народным верованиям, вода — традиционное местообитание не только лихорадок, но и многих болезней. Поэтому, следую логике Д. К. Зеленина, можно допустить, что связанные с водой берегини были не столько «непосредственными прообразами» сестер — лихорадок, сколько наделялись властью над болезнями (возможно были и персонификациями болезней). Вера в берегинь («живущих на берегу» «оберегающих») была, по-видимому, достаточно распространена в Древней Руси. О ней неоднократно (и, конечно, с осуждением) говорится в различных сочинениях отцов церкви: «Одна из вставок в «Слове о том, како первое погани кланялись идолам» приписывает восточным славянам веры в берегынь. В слове, носящем сходное заглавие, но обозначенном именем Иоанна Златоуста, говорится: и начаша жрети… упирем и берегыням… — и далее: и рекам, и источникам, и берегыням». [Кагаров, 1918]. Е. В. Аничков считал «требы упырям и берегиням» «ядром древнерусских верований» [Аничков, 1914]. Судить о том, что представляли собой берегини, по достаточно отрывочным свидетельствам трудно. Часть исследователей видит в них «предшественниц» русалок или отождествляет их с русалками. Действительно, берегини определенно связаны с водой, им, по-видимому, подвластны и некоторые существенные стороны жизни людей. Поэтому предположение о связи берегинь и русалок небезосновательно.
