Друг

Да, будущее пугало! По потной спине бежали мурашки, а ведь вечером придется еще и рассказать жене обо всем, может все-таки лучше в тюрьму? Нет! Эта мысль еще хуже! Как ошпаренный он выскочил из больницы, слыша смешки у себя за спиной.

Вечером в квартире появятся жена с дочкой, ну а пока у него есть несколько часов, чтобы придумать, что и как им сказать, а может к черту? Может поспать пока все спокойно? К тому же так страшно болит голова!

Долго ворочаясь и мучаясь мыслями, Александр Михайлович задремал, вряд ли он долго спал, но даже успел увидеть сон.

Сон оказался тяжелым, как те сны, что приходят во время болезни или под утро, после шумных застолий, когда выпьешь больше, чем надо бы.

Содержание сна было вполне пророческим… Две вампирши, шумные и вульгарно раскрашенные, кидались на него, кусали за руки, ноги, кусали портфель Александра Михайловича, которым он тщетно пытался защищаться. В вампиршах безошибочно угадывались жена и дочь экономиста.

Щелкнул дверной замок, проснувшийся мужчина теперь наяву видел своих вампирш. Нет, у них не было клыков и когтей и пока они не кидались на него, были даже веселы, оживленно обсуждали что-то.

Предстоящий разговор… что страшнее, реальность или сон? Ответ не всегда очевиден.

— А ты чего это уже дома? Ты спал? — увидев мужа в постели, удивленно спросила Оля, жена Александра Михайловича.

— Спал.

— никак не решался начать разговор бедолага. Может, перейти к этой теме как-нибудь плавно, не сразу… — Тебя что, уволили? — в шутку бросила дочь, 16-тилетняя Яна. Маленькая вампирша попала в яблочко!

— Уволили, да! И это не все… — робко выдавливало из себя жертвенное животное. «Старый козел отпущения — вот кто я!» — думал мужчина.

— Так! Что там? Как уволили? Что значит «это еще не все»? — взвилась фурией Оля, встав в позу, выставив руки в боки.

Пока Александр Михайлович рассказывал о проблемах, увольнении… вампирши молча слушали, но когда он сказал о том, что придется еще и заплатить немало за его свободу… тут уж буря ворвалась в квартиру нашего бедного ворюги-экономиста.

И жена и дочь, обе кричали на разные голоса, не стесняясь в выражениях, кто кого перекричит! Сейчас сон Александра Михайловича казался ему куда приятнее и проще реальности.

Яна, дочь, обвиняла его в том, что он рушит все ее планы, жена называла никчемным импотентом, который просрал все, что только можно было! Когда мужчина попытался защититься, сказал дочери, что она то уж точно не имеет права его в чем-то упрекать, дочь размашисто ударила его в лицо своим маленьким кулаком! В носу защипало… то ли от удара, то ли от обиды, хлынули слезы.

Мужчина закрыл лицо руками и больше не сказал ни слова, он плакал. Он знал, что будет скандал, но до последнего надеялся, если не на понимание от своих женщин, то хотя бы на жалость. И жалость бы его устроила.

— Мы с Яной едем к маме. Как разберешься со всем своим дерьмом, так поговорим, будем думать, что с тобой делать, а пока не звони и не приходи. Даю тебе месяц, не успеешь — развод. Я у тебя все отсужу, дорогой! Нам с Яночкой нужно как-то жить! — так закончился этот грандиозный скандал. Сильнейший хлопок входной двери сообщил об уходе вампирш. Александр Михайлович зарыдал во весь голос… Им нужно как-то жить, а ему?

С исчезновением вампирш, скоро исчезли и горькие слезы. Конечно, он все еще переживал и ужасно себя чувствовал, но стало как-то лучше… легче. Александр Михайлович с удивлением отметил, не в первый раз замечает он за собой подобное. Без родных ему действительно спокойнее, как бы это не звучало, сейчас он был рад, что жена и дочь его бросили. И действительно, у него куча проблем, ему сейчас не до служения вампиршам. А до чего? Да! А почему бы не добраться наконец до коньяка, что уже около года стоит в ожидании своего часа?

Александр Михайлович уже не помнил кто и по какому поводу подарил ему эту бутылку… Наверное Новый год или Рождество.

Мужчина не был трезвенником, на работе он часто позволял себе выпить, на работе, но не дома! Теперь уже можно и дома делать все, что угодно, хуже не будет. Куда еще-то?

С нескрываемым удовольствием Александр выпил первый стакан, выключил свет в комнате, налил снова. И он сидел в кресле, в тишине и мягком сумраке комнаты. Он пил коньяк, смотрел в окно на зажженый уличный фонарь, что окрашивал улицу, да и весь вечер мужчины, в приятный грязно-оранжевый цвет.

— Фуф! — наконец наступило облегчение, именно то облегчение, что сопровождает безразличие ко всему миру, всей жизни. Это ярчайшее чувство, вам оно знакомо?

Долго или нет, мужчина наслаждался своим вечером со старым другом, кизляром, но коньяк кончился, а желание продлить вечер — осталось.

У ночного магазина было пустынно, лишь один темный автомобиль и парень у входа.