Начало этой истории я рассказывала раньше. Мы живём в бараке, который стоит ещё со времён «совка». Здесь была колония-поселение, общежитие для иногородних. Раньше их было три. Но со временем от двух бараков осталось только воспоминание. А наш всё никак не хочет сдаваться. В этом бараке происходит много необъяснимого.
Добавить в моё избранное
1 мин, 8 сек 1912
Моя соседка, ужасный скептик, заехала в барак совсем недавно. Буквально пару месяцев назад. Живёт с внуком Никитой. Поначалу всё было спокойно. Она ходила улыбчивая, полная сил. Но потом что-то словно подкосило её. Она ничего не хотела рассказывать. А как-то раз, выйдя на крыльцо на перекур (у меня такое иногда бывает, когда с мужем ссоримся), я заметила, как соседка сидит и смотрит в одну точку. Я тронула её за плечо, и соседка, жутко испугавшись, вскрикнула.
— А, это ты, — сказала соседка.
На ней просто лица не было.
Я спросила её, что она так поздно не спит, на что та ответила:
— Да спала я, легла как обычно часов в одиннадцать. Тут сквозь сон слышу, как кто-то в окно стучит. Думаю, алкаши местные пришли, денег занять. Я шторку отодвинула и чуть сознание не потеряла. Стоит мужик, в зэковской форме, причём старой, как при СССР была. Стоит и смотрит на меня. Лицо чёрное, глаз как будто и нет вовсе.
Мне стало не по себе. Я рассказала соседке свою историю о человеке, которого видел мой сынок.
Тогда соседка добавила:
— Так ведь я до этого голоса слышала. Но всё списывала на то, что стенки-то тонкие, соседей, может, слышу. Теперь ясно, что не соседей слышала.
Мы ещё долго просидели на крыльце. Каждая думала о своём и одновременно об общем.
Друзья, может, вы подскажете, что это было? Что нам с этим делать?
— А, это ты, — сказала соседка.
На ней просто лица не было.
Я спросила её, что она так поздно не спит, на что та ответила:
— Да спала я, легла как обычно часов в одиннадцать. Тут сквозь сон слышу, как кто-то в окно стучит. Думаю, алкаши местные пришли, денег занять. Я шторку отодвинула и чуть сознание не потеряла. Стоит мужик, в зэковской форме, причём старой, как при СССР была. Стоит и смотрит на меня. Лицо чёрное, глаз как будто и нет вовсе.
Мне стало не по себе. Я рассказала соседке свою историю о человеке, которого видел мой сынок.
Тогда соседка добавила:
— Так ведь я до этого голоса слышала. Но всё списывала на то, что стенки-то тонкие, соседей, может, слышу. Теперь ясно, что не соседей слышала.
Мы ещё долго просидели на крыльце. Каждая думала о своём и одновременно об общем.
Друзья, может, вы подскажете, что это было? Что нам с этим делать?
