Я сделала крипипасту для своей подруги, а перса накалякала за несколько минут, не обращайте внимание
Добавить в моё избранное
7 мин, 5 сек 1481
Мне было всего 14 лет, когда в кругу не таких, как все хирургов на меня напала идея о продолжении дела, но слегка сдругой стороны. В круговороте мыслей и желаний я захлебывался с каждым вздохом, смотря за тем, как мой отец оперирует, придерживая бирюзовой и полупрозрачной перчаткой, скальпель, сиявший, словно мои глаза на свету, и что так нежно и аккуратно разрезал тело этой женщины, которая скоро, если б не он, «откинулась», простите за мой французский. Но на помощь мой папа всегда приходит, ибо он самый известный врач в этой жалкой, заросшей мхом прошлых воспоминаний, больнице, в которой часто прибывают люди и не часто вылезают от сюда живыми, как бы не старались.
На свету, я видел кровь и кожу. Я видел заразившуюся опухолью ткань, от чего в моем рту образовался целый водопад, лившийся маленькими струйками по губам и подбородку, заканчивая свой путь на моих штанах, прикрытых медицинским халатом. Мне пришлось присесть, видя всю эту картину, прикрываясь тем, что я, якобы, чувствую себя не очень хорошо и мне следует опереться на что-нибудь. Молвил я всю эту наглую ложь пока немел от удовольствия. По ногам текли не только выделения со рта, плывущие по ногам, не жалея новой ткани и моей выдержки. Мне приходилось наклоняться, опираясь локтями о колени и, благо, одежда врача помогла мне скрываться.
Потный и до сумасшествия возбужденный, я следил за операцией, и только всевышний знает, как я не погиб во время всего этого.
Отец снял окровавленные перчатки, бросил нож, и, попутно снимая маску своей сильной рукой, что показывала огромную «бицуху» при сгенании, направился ко мне.
Он вывел меня из палаты и сказал, что хирургические вмешательство прошло успешно и мне нечего больше волноваться.
Кровь, порезанные органы, тело девушки, красота.
Мой отец отправил меня учиться на врача, как я и хотел, попутно повторяя, какое это ответственное дело быть доктором, тем более хирургом, от чьих действий зависит жить пациента.
Я не сразу стал резать трупы, мы сначала проделывали множество махинаций с маленькими зверьками, то типу лягушек и крыс, а затем последовала куча лекций, и после нее уде практика на трупах.
Разрез, еще один. Если б не халат, то всем бы стало известно о моих предпочтениях, виднеющимися между ног. К концу практики, проходя обратно в аудиторию, я испытывал сладкий вкус оргазма, от приятной судороги, разносящаяся от паховой области.
Оргазм возникает по причине, что во время секса возбуждается тот же отдел мозга, что и при приеме наркотиков, наверное поэтому в глазах рябь от удовольствия.
После обучения настало время для настоящей работы.
Моей первой операцией стало вырезание аппендицита какому-то подростку, которого я видел один раз у моего дома, ходящего и рассматривающего граффити на заборах. Скальпель сиял под светом лампы, рядом были еще врачи помощники, что пристально смотрели на всем, что я делаю, время от времени поглядывая на меня. Все прошло, к сожалению, на ура и меня похвалили за первый опыт, но единственной, по их мнению, ошибкой стал легкое потрясение, трясущее мои руки.
Они не знают, что кроется в моей голове под белым волосами и красными, как кровь, виднеющаяся в моих желаниях, глаза.
***
— Доброе утро.— Произнес я, увидев пробудившуюся от обморока девушку.
— Что? Где? Что происходит? Почему я связанна?! — Окутанный непониманием и мучительным страхом разум не давал позабыть о себе. Она сидела на стуле, вязанная веревками.
— Тише, тише, леди, вы разве не помните, как в прошлый раз набросились на меня, называя чёрным духом?— Переходя с одной ноги на вторую, я глядел на нее, попутно держа руки в карманах.
— Нет, не помню, что за бред.
— Ужасно, никогда б не подумал что шизофрения так влияет на человека.— Продуманная ложь, подвал моего дома и медицинский халат решают все мои дела.
— Шизофрения? Не может этого быть…
— Вы убили свою семью, ночью, когда все спали. И я понятия не имею, что заставляет вас думать, что вы «связанны», так как вас никто не держит. Скорее всего, это галлюцинация.— Я уже находился позади связанной девушки и, прислонившись так, что еще б немного, и я терся губами об ухо девушки, шептал, выпуская каплю духа прямо в трубку ее слуха.
— Этого не может быть!— Она круто развернулась, и коль шея не была такой крепкой, может она бы и свернулась, сделав все дело за меня.
— Давайте так, где вы сейчас находитесь?
Барышня растерялась, и пока ее лицо становится каменным, а улыбка становится шире у меня.
— В каком-то темном месте, освещенном лампочкой. Я там еще вижу стол. Дальше очень темно.
Я наигранно расхохотался, закинув голову для большей выраженности эмоций, прикрывая кистью рот, ибо вежливость никто не отменял.
— Не думал, что все на сколько плохо.
На свету, я видел кровь и кожу. Я видел заразившуюся опухолью ткань, от чего в моем рту образовался целый водопад, лившийся маленькими струйками по губам и подбородку, заканчивая свой путь на моих штанах, прикрытых медицинским халатом. Мне пришлось присесть, видя всю эту картину, прикрываясь тем, что я, якобы, чувствую себя не очень хорошо и мне следует опереться на что-нибудь. Молвил я всю эту наглую ложь пока немел от удовольствия. По ногам текли не только выделения со рта, плывущие по ногам, не жалея новой ткани и моей выдержки. Мне приходилось наклоняться, опираясь локтями о колени и, благо, одежда врача помогла мне скрываться.
Потный и до сумасшествия возбужденный, я следил за операцией, и только всевышний знает, как я не погиб во время всего этого.
Отец снял окровавленные перчатки, бросил нож, и, попутно снимая маску своей сильной рукой, что показывала огромную «бицуху» при сгенании, направился ко мне.
Он вывел меня из палаты и сказал, что хирургические вмешательство прошло успешно и мне нечего больше волноваться.
Кровь, порезанные органы, тело девушки, красота.
Мой отец отправил меня учиться на врача, как я и хотел, попутно повторяя, какое это ответственное дело быть доктором, тем более хирургом, от чьих действий зависит жить пациента.
Я не сразу стал резать трупы, мы сначала проделывали множество махинаций с маленькими зверьками, то типу лягушек и крыс, а затем последовала куча лекций, и после нее уде практика на трупах.
Разрез, еще один. Если б не халат, то всем бы стало известно о моих предпочтениях, виднеющимися между ног. К концу практики, проходя обратно в аудиторию, я испытывал сладкий вкус оргазма, от приятной судороги, разносящаяся от паховой области.
Оргазм возникает по причине, что во время секса возбуждается тот же отдел мозга, что и при приеме наркотиков, наверное поэтому в глазах рябь от удовольствия.
После обучения настало время для настоящей работы.
Моей первой операцией стало вырезание аппендицита какому-то подростку, которого я видел один раз у моего дома, ходящего и рассматривающего граффити на заборах. Скальпель сиял под светом лампы, рядом были еще врачи помощники, что пристально смотрели на всем, что я делаю, время от времени поглядывая на меня. Все прошло, к сожалению, на ура и меня похвалили за первый опыт, но единственной, по их мнению, ошибкой стал легкое потрясение, трясущее мои руки.
Они не знают, что кроется в моей голове под белым волосами и красными, как кровь, виднеющаяся в моих желаниях, глаза.
***
— Доброе утро.— Произнес я, увидев пробудившуюся от обморока девушку.
— Что? Где? Что происходит? Почему я связанна?! — Окутанный непониманием и мучительным страхом разум не давал позабыть о себе. Она сидела на стуле, вязанная веревками.
— Тише, тише, леди, вы разве не помните, как в прошлый раз набросились на меня, называя чёрным духом?— Переходя с одной ноги на вторую, я глядел на нее, попутно держа руки в карманах.
— Нет, не помню, что за бред.
— Ужасно, никогда б не подумал что шизофрения так влияет на человека.— Продуманная ложь, подвал моего дома и медицинский халат решают все мои дела.
— Шизофрения? Не может этого быть…
— Вы убили свою семью, ночью, когда все спали. И я понятия не имею, что заставляет вас думать, что вы «связанны», так как вас никто не держит. Скорее всего, это галлюцинация.— Я уже находился позади связанной девушки и, прислонившись так, что еще б немного, и я терся губами об ухо девушки, шептал, выпуская каплю духа прямо в трубку ее слуха.
— Этого не может быть!— Она круто развернулась, и коль шея не была такой крепкой, может она бы и свернулась, сделав все дело за меня.
— Давайте так, где вы сейчас находитесь?
Барышня растерялась, и пока ее лицо становится каменным, а улыбка становится шире у меня.
— В каком-то темном месте, освещенном лампочкой. Я там еще вижу стол. Дальше очень темно.
Я наигранно расхохотался, закинув голову для большей выраженности эмоций, прикрывая кистью рот, ибо вежливость никто не отменял.
— Не думал, что все на сколько плохо.
