Шестого апреля, аккурат на третий день после окончания ремонта, я нашёл под самым потолком коридора железное пятно. Маленький тёмный кружок притаился немного ниже полоски на обоях, и поначалу я принял его за шляпку гвоздя — неподалёку висела картина. Но, присмотревшись внимательнее, я понял, что ошибся — в обоях была проделана аккуратная дырочка, и пятно помещалось туда, как влитое…
Добавить в моё избранное
9 мин, 16 сек 13295
Я поковырял его ногтем, но ничего не произошло.
— Хм, — сказал я и пошёл дальше.
На следующий день, ближе к вечеру, я вспомнил о железном пятне и решил его проверить. За прошедшее время оно не увеличилось ни на миллиметр, и вообще выглядело в точности как раньше. Я смотрел на стену, склонив голову набок, приблизительно десять минут, но потом у меня заболели глаза, потому что в коридоре не было лампочки. После этого я отправился на кухню, приготовил ужин и отправился спать.
Наутро я поковырял пятно ещё раз, причесал бороду, надел самую свежую рубашку и отправился в библиотеку. Она находилась в паре остановок от моего дома, внутри красивого, но тяжёлого здания начала XX века. В детстве я брал там учебники, но после школы и вуза стал заходить намного реже. В библиотеке я взял третий том «Katalogos Daemonophobia», отнёс его домой, купив по дороге пряников, и поставил чайник на маленькую электроплитку. Когда он вскипел, я налил себе чаю, взял один пряник и начал читать. Говорилось там следующее.
«Gyros Prágma Skotadi поселяются в жилищах, где нет ни одной мухи, на третью ночь после новолуния, когда небесные облака наливаются свинцом и опускаются к земле. Обычно эти толстые отродья недвижимо сидят напротив хозяина дома, таращась на него безжизненными жабьими глазами, и лишь безмолвно разевают свои рты. Если не избавиться от них до следующего дождя или снегопада, они начнут словно бы отдаляться от протянутой к ним руки или коллисеи, став недосягаемыми. Их присутствие отравляет сны всем жильцам дома, но особенно гостям, вызывая у них безумие и пожелтение рук. Самый верный способ извести сию нечисть — седьмые знаки Гвиже и Дши, изображённые на полу крупной солью, либо смесью коры серого дуба с пылью из самого тёмного угла каждой комнаты, где проводится обряд очищения.» — Нет, — решил я, — У меня в доме полно мух. Только вчера я видел на окне четыре штуки!
Я отложил книгу, стряхнул крошки с брюк и взял из кухонного шкафа кусочек угля. Подойдя к железному пятну, я обвёл его треугольником, стараясь не запачкать раму картины. Когда я закончил, солнце уже поднялось в зенит, и мне захотелось провести выходной день на свежем воздухе. Погода стояла чудесная, тёплая и солнечная, хотя лежащий повсюду снег пока не собирался таять. Я вспомнил, как утром у меня мёрзли уши, поэтому решил на сей раз надеть шапку, но при этом обойтись без куртки.
Выйдя во двор, я почти сразу увидел Бима — ничейного пёсика, которому возле бывшего телефона-автомата построили будку. Он был весь чёрный, только с белыми ушами и хвостом, поэтому его прозвали так в шутку. Бим ходил по всему двору, пытаясь заглянуть в окна верхних этажей, и выглядел таким занятым, что я решил его не отвлекать.
Зато сразу же после этого на глаза мне попалась Фаина Владимировна — старушка из пятьдесят шестой квартиры, одетая в свои неизменные малиновое пальто и белую шапку. Весь год, кроме самых жарких летних дней, она выглядела именно так. Во дворе раньше ходили слухи, что Фаина Владимировна даже дома не снимает пальто. Но они вряд ли правдивы, потому что во всех квартирах стоит хорошее отопление.
— О, здравствуй, Игорёк! — окликнула она меня, — Как живёшь-можешь?
— Да так, ничего особенного, — я решил не рассказывать Фаине Владимировне про железное пятно, — Вот пробежаться решил.
— Закаляешься? — она одобрительно покачала головой, — А я вот недавно на картошке колорадского жука нашла.
Я вспомнил, что Фаина Владимировна держала в квартире грядку, где круглый год растила свежие овощи. У всех людей свои причуды.
— А вы его грибной газировкой не пробовали? Я на днях по телевизору видел передачу, там ею даже тараканов травили!
— Так ведь картошку тоже попортит! — она всплеснула руками, — А может, по старинке его, дустом?
— Может, и так получится, — я пожал плечами и посмотрел на солнце, — Фаина Владимировна, я всё-таки пойду, хочется до обеда успеть.
— Ну, иди, Игорёк, закаляйся, это дело полезное. В добрый час!
— Спасибо, и вам не хворать, Фаина Владимировна!
Я прошёл через заснеженный дворик и направился в сторону городского парка под названием»№18» — так гласила табличка на узорчатых кованых воротах. Парк был старый, с тёмными кривыми деревьями и мощёными дорожками, между камнями которых каждую весну сотнями пробивались всяческие травы. Многие тропинки совсем вросли в землю, но гулять по другим было одно удовольствие — они до сих пор оставались ровными, уж не знаю почему. Этот парк находился возле городского банка, поэтому в нём старались не мусорить.
Пройдя до середины неширокой аллеи, я сошёл с дорожки и приблизился к одному из деревьев к большому вековому дубу. Я пригляделся, и заметил среди морщинок его коры маленькую гусеницу. Видимо, она пробудилась раньше времени, потому что эта сторона освещалась лучше, а недавно стояли очень солнечные дни.
— Хм, — сказал я и пошёл дальше.
На следующий день, ближе к вечеру, я вспомнил о железном пятне и решил его проверить. За прошедшее время оно не увеличилось ни на миллиметр, и вообще выглядело в точности как раньше. Я смотрел на стену, склонив голову набок, приблизительно десять минут, но потом у меня заболели глаза, потому что в коридоре не было лампочки. После этого я отправился на кухню, приготовил ужин и отправился спать.
Наутро я поковырял пятно ещё раз, причесал бороду, надел самую свежую рубашку и отправился в библиотеку. Она находилась в паре остановок от моего дома, внутри красивого, но тяжёлого здания начала XX века. В детстве я брал там учебники, но после школы и вуза стал заходить намного реже. В библиотеке я взял третий том «Katalogos Daemonophobia», отнёс его домой, купив по дороге пряников, и поставил чайник на маленькую электроплитку. Когда он вскипел, я налил себе чаю, взял один пряник и начал читать. Говорилось там следующее.
«Gyros Prágma Skotadi поселяются в жилищах, где нет ни одной мухи, на третью ночь после новолуния, когда небесные облака наливаются свинцом и опускаются к земле. Обычно эти толстые отродья недвижимо сидят напротив хозяина дома, таращась на него безжизненными жабьими глазами, и лишь безмолвно разевают свои рты. Если не избавиться от них до следующего дождя или снегопада, они начнут словно бы отдаляться от протянутой к ним руки или коллисеи, став недосягаемыми. Их присутствие отравляет сны всем жильцам дома, но особенно гостям, вызывая у них безумие и пожелтение рук. Самый верный способ извести сию нечисть — седьмые знаки Гвиже и Дши, изображённые на полу крупной солью, либо смесью коры серого дуба с пылью из самого тёмного угла каждой комнаты, где проводится обряд очищения.» — Нет, — решил я, — У меня в доме полно мух. Только вчера я видел на окне четыре штуки!
Я отложил книгу, стряхнул крошки с брюк и взял из кухонного шкафа кусочек угля. Подойдя к железному пятну, я обвёл его треугольником, стараясь не запачкать раму картины. Когда я закончил, солнце уже поднялось в зенит, и мне захотелось провести выходной день на свежем воздухе. Погода стояла чудесная, тёплая и солнечная, хотя лежащий повсюду снег пока не собирался таять. Я вспомнил, как утром у меня мёрзли уши, поэтому решил на сей раз надеть шапку, но при этом обойтись без куртки.
Выйдя во двор, я почти сразу увидел Бима — ничейного пёсика, которому возле бывшего телефона-автомата построили будку. Он был весь чёрный, только с белыми ушами и хвостом, поэтому его прозвали так в шутку. Бим ходил по всему двору, пытаясь заглянуть в окна верхних этажей, и выглядел таким занятым, что я решил его не отвлекать.
Зато сразу же после этого на глаза мне попалась Фаина Владимировна — старушка из пятьдесят шестой квартиры, одетая в свои неизменные малиновое пальто и белую шапку. Весь год, кроме самых жарких летних дней, она выглядела именно так. Во дворе раньше ходили слухи, что Фаина Владимировна даже дома не снимает пальто. Но они вряд ли правдивы, потому что во всех квартирах стоит хорошее отопление.
— О, здравствуй, Игорёк! — окликнула она меня, — Как живёшь-можешь?
— Да так, ничего особенного, — я решил не рассказывать Фаине Владимировне про железное пятно, — Вот пробежаться решил.
— Закаляешься? — она одобрительно покачала головой, — А я вот недавно на картошке колорадского жука нашла.
Я вспомнил, что Фаина Владимировна держала в квартире грядку, где круглый год растила свежие овощи. У всех людей свои причуды.
— А вы его грибной газировкой не пробовали? Я на днях по телевизору видел передачу, там ею даже тараканов травили!
— Так ведь картошку тоже попортит! — она всплеснула руками, — А может, по старинке его, дустом?
— Может, и так получится, — я пожал плечами и посмотрел на солнце, — Фаина Владимировна, я всё-таки пойду, хочется до обеда успеть.
— Ну, иди, Игорёк, закаляйся, это дело полезное. В добрый час!
— Спасибо, и вам не хворать, Фаина Владимировна!
Я прошёл через заснеженный дворик и направился в сторону городского парка под названием»№18» — так гласила табличка на узорчатых кованых воротах. Парк был старый, с тёмными кривыми деревьями и мощёными дорожками, между камнями которых каждую весну сотнями пробивались всяческие травы. Многие тропинки совсем вросли в землю, но гулять по другим было одно удовольствие — они до сих пор оставались ровными, уж не знаю почему. Этот парк находился возле городского банка, поэтому в нём старались не мусорить.
Пройдя до середины неширокой аллеи, я сошёл с дорожки и приблизился к одному из деревьев к большому вековому дубу. Я пригляделся, и заметил среди морщинок его коры маленькую гусеницу. Видимо, она пробудилась раньше времени, потому что эта сторона освещалась лучше, а недавно стояли очень солнечные дни.
