В числе первых фильмов, которые когда-либо были сняты, значится крошечная американская лента 1895 года «Казнь королевы Марии Шотландской»: королева склоняется над плахой, и палач отрубает ей голову, которую затем поднимает и демонстрирует публике.
Добавить в моё избранное
11 мин, 42 сек 10735
Проблемы, какие порождает подобное развитие голливудской кинопродукции, можно лишь едва затронуть в рамках этой короткой статьи. Тот вид ужасов, какой раньше приписывался только жизни при Гитлере, теперь приспособлен к американской сцене, и это отнюдь не случайность. Не говоря уже об исконном и прочном родстве между садизмом и фашизмом, представляется вероятным, что потенциал садизма, существующий в нашем обществе в настоящее время, действует как масло, подливаемое в тлеющий огонь фашизма. Именно в этом потенциале, в этой эмоциональной готовности к фашизму и заключается настоящая опасность, — большая, чем в агитаторах и подстрекателях масс, которые способны, при благоприятных обстоятельствах, использовать эту готовность в своих целях. Ненависть к меньшинствам питается страхом перед большинством, и если этот страх не исчезнет, то ненависть еще усилится.
Особый страх, с каким мы имеем дело, вытекает, в конечном счете, из основополагающей дилеммы. Хоть мы и барахтаемся в сетях свободного предпринимательства, тем не менее, мы озабоченно присматриваемся к тоталитарным возможностям любого вида планового хозяйства. Кажется, будто демократия, с ее индивидуальной свободой, экономически расползлась по швам, так что ей приходится прибегать к мистификациям и к устрашающим призракам фашистских псевдорешений, — доказывая, что они будут похуже, чем те беды, какие люди ныне пытаются устранить. Будем ли мы способны при коллективизме сохранить индивидуальную свободу?
Чувство, что человечество зашло в тупик, особенно сильно во Франции — традиционном убежище индивидуальной свободы. Угнетенные этим чувством экзистенциалисты поначалу превозносят Ничто, или безразличие, или судьбу борцов за последний окоп, защищающий от властей, которые ее осаждают.
Политические и социальные битвы нашего времени связаны не только с внешними переменами и новыми границами — они затрагивают самые глубины нашего существования. В душе каждого идет гражданская война, и кинофильмы демонстрируют превратности этой войны, отражая всеобщий внутренний распад и духовное неблагополучие.
Страх можно подавить только постоянным усилием проникнуть в его причины, и тем самым вытравить его. Это первейшее условие спасения, даже если исход, возможно, непредсказуем. Было бы обнадеживающим знаком, если бы в этой стране появились фильмы, которые, подобно картине «Рим — открытый город», действительно показывали бы принципы человеческой целостности. Если бы эти фильмы вели борьбу с миром, оторванным от своих корней, они показывали бы эти принципы как позитивные силы с такой же, если не большей, достоверностью, как силы ужаса и угнетения — и страх, который эти силы порождают. Однако это дело самой жизни — показать эти принципы и подтвердить их эффективность.
(1946)
