Во Франции в начале 70-х авангардные бои против расхожей морали вели малоизвестные или вовсе анонимные авторы подрывных короткометражных лент, от которых явственно исходил запах серы. Как правило, этим фильмам, отснятым на 16-ти миллиметровой пленке, была присуща предельная техническая простота, эстетический аскетизм и привкус эксперимента, который проводился обычно над ближайшими друзьями и любовницами самих авторов.
Добавить в моё избранное
5 мин, 37 сек 13836
Однако предельная разнузданность фантазии некоторых из этих подпольных киношедевров производила сильнейшее воздействие на психику малоподготовленного зрителя отчасти еще и потому, что прекрасно образованные режиссеры весьма умело использовали новейшие достижения психоаналитической науки. Специалисты признают, что и до сих пор не найдено сколько-нибудь надежного способа разминирования этих «сексуальных киномин».
К примеру, нашумевшая «Примерщица» Ги Шалона в клочья разнесла сексуальные представления о материнской любви, утонченно-ядовито разложив это «святое» чувство на спектральные составляющие. Поразительный по глубине проникновения в подсознание визуальный ряд фильма сопровождался нарочито стертыми фразами каждодневного общения в респектабельной семье. Нестерпимо извращенные отношения между матерью, дочерью и несовершеннолетним сыном, словно прорвав многолетнюю плотину запретов и табу, завершаются душераздирающей сценой в ванной, в ходе которой потрясенный зритель испытывает одновременно облегчение и шок. «Сражает наповал, — замечает критик «Нувель обсерватер», — что все трое испытывают друг к другу неподдельную нежность. Завораживающее безумие ленты таково, что власти обязаны оградить общество от ее разрушительного воздействия». Ассоциация «В защиту семьи», а также потрясенные члены Комиссии по контролю (состоявшей в основном из благородных отцов семейств, священников и кадровых военных) потребовали уничтожить копии фильма, что и было сделано по решению уголовного суда одного из округов Парижа. Разумеется, далеко не все ленты андерграунда вызывали при своем появлении столь оглушительный взрыв общественного негодования. Блестящий по форме фильм Сержа Кобрера (псевдоним) «Милашка» («Смуглая милашка»), выражал подлинную зачарованность автора актом любовной игры и близости, равно как и необыкновенно соблазнительной молодой мулаткой, выбранной на роль героини. Картина снята в росселиниевском духе.
Долгое движение камеры, панорамирующей по городу, проезд по набережным с тонким смещением цветовых оттенков — охристых, голубовато-серых или шиферных, взгляд изнутри, дающий как бы каталог жестов, выражений, деталей одежды — точная, блестящая, саркастическая режиссура, позволившая восхищенно-ироничным критикам написать, что «автор, кажется, верит, будто он сам изобрел все те любовные ухищрения, к которым прибегают ненасытные молодые чудовища». Лента, вызывающая чувство веселого изумления, опирается на свод легко узнаваемых, остроумно обыгранных цитации из мировой кинематографической классики и представляет, таким образом, как бы игру в подмигивание.
— Фильм Хабиба отличается, правда, предельным женоненавистничеством, однако пряные восточные развлечения, почти недоступные грубому европейскому сознанию, сделали его жемчужиной изысканного эротизма для тех, кого обычно причисляют к элите».
Эту обаятельную женщину с дипломом бакалавра и одновременно удостоверением майора спецслужбы мы так и не увидим на экране. Но именно она разработала каскад дьявольски продуманных ситуаций предельного сексуального насилия, в которых попеременно вынуждены играть роль палачей и жертв захваченные боевики, мужчины и женщины. В процессе этой чудовищной психодрамы разрушаются человеческие привязанности, навсегда деформируется психика — из подвалов спецслужбы выходят эротоманы, сексуальные маньяки, неспособные на продолжение борьбы, своего рода сексуальные наркоманы. И первую дозу сильнодействующего «наркотика» им насильственно вводят здесь, в специально оборудованной камере.
К примеру, нашумевшая «Примерщица» Ги Шалона в клочья разнесла сексуальные представления о материнской любви, утонченно-ядовито разложив это «святое» чувство на спектральные составляющие. Поразительный по глубине проникновения в подсознание визуальный ряд фильма сопровождался нарочито стертыми фразами каждодневного общения в респектабельной семье. Нестерпимо извращенные отношения между матерью, дочерью и несовершеннолетним сыном, словно прорвав многолетнюю плотину запретов и табу, завершаются душераздирающей сценой в ванной, в ходе которой потрясенный зритель испытывает одновременно облегчение и шок. «Сражает наповал, — замечает критик «Нувель обсерватер», — что все трое испытывают друг к другу неподдельную нежность. Завораживающее безумие ленты таково, что власти обязаны оградить общество от ее разрушительного воздействия». Ассоциация «В защиту семьи», а также потрясенные члены Комиссии по контролю (состоявшей в основном из благородных отцов семейств, священников и кадровых военных) потребовали уничтожить копии фильма, что и было сделано по решению уголовного суда одного из округов Парижа. Разумеется, далеко не все ленты андерграунда вызывали при своем появлении столь оглушительный взрыв общественного негодования. Блестящий по форме фильм Сержа Кобрера (псевдоним) «Милашка» («Смуглая милашка»), выражал подлинную зачарованность автора актом любовной игры и близости, равно как и необыкновенно соблазнительной молодой мулаткой, выбранной на роль героини. Картина снята в росселиниевском духе.
Долгое движение камеры, панорамирующей по городу, проезд по набережным с тонким смещением цветовых оттенков — охристых, голубовато-серых или шиферных, взгляд изнутри, дающий как бы каталог жестов, выражений, деталей одежды — точная, блестящая, саркастическая режиссура, позволившая восхищенно-ироничным критикам написать, что «автор, кажется, верит, будто он сам изобрел все те любовные ухищрения, к которым прибегают ненасытные молодые чудовища». Лента, вызывающая чувство веселого изумления, опирается на свод легко узнаваемых, остроумно обыгранных цитации из мировой кинематографической классики и представляет, таким образом, как бы игру в подмигивание.
Ральф Хабиб, Пакистан, «Умереть от наслаждения»
Эта вполне расистская кинокартина, до краев наполненная воспеванием непристойно бритых мужских гениталий, с детской непосредственностью к тому же восхваляет бездонную сексуальность так называемого «восточного человека». Умело использованные натурные съемки в Бангкоке и ряд великолепных пластических находок заставляет забыть о сюжете, по капле источающем сексуальный расизм. Фильм интересен своим отрывистым, раскованным ритмом и виртуозным монтажом. «Нам, безусловно, недоставало компетентного ювелира в искусстве утонченного сластолюбия, — писал в канадской «Трибьюн» М. Бро.— Фильм Хабиба отличается, правда, предельным женоненавистничеством, однако пряные восточные развлечения, почти недоступные грубому европейскому сознанию, сделали его жемчужиной изысканного эротизма для тех, кого обычно причисляют к элите».
М. Толедоно и К. Бакстер, США — Аргентина, «Нежные Убийцы»
Это — фильм-свидетельство, снятый на 16-мм пленке анонимной группой кинематографистов. Оператор работал с портативной камерой, на сверхчувствительной пленке, однако совершенно необъяснимым остается «присутствие» автора на допросах с применением чудовищно изощренных методов насильственного воздействия на человека. Фабула ленты бесхитростна — ежедневная, ежечасная охота секретной полиции на участников некоей левацкой экстремистской, организации «тупамарос», однако подлинность происходящего на экране выталкивает зрителя далеко за границы современной цивилизации, в первобытные джунгли человеческой жестокости. Авторы умело чередуют прямой звук и технику фронтального репортажа из камеры пыток с описательными планами и закадровым комментарием специалиста-психолога.Эту обаятельную женщину с дипломом бакалавра и одновременно удостоверением майора спецслужбы мы так и не увидим на экране. Но именно она разработала каскад дьявольски продуманных ситуаций предельного сексуального насилия, в которых попеременно вынуждены играть роль палачей и жертв захваченные боевики, мужчины и женщины. В процессе этой чудовищной психодрамы разрушаются человеческие привязанности, навсегда деформируется психика — из подвалов спецслужбы выходят эротоманы, сексуальные маньяки, неспособные на продолжение борьбы, своего рода сексуальные наркоманы. И первую дозу сильнодействующего «наркотика» им насильственно вводят здесь, в специально оборудованной камере.
