Дьяволы (The devils, 1971)

Один из самых оригинальных режиссеров выбрал для своей драмы Францию XVII века, времени войны гугенотов с протестантами. Ришелье борется за искоренение бунтовщиков, почти полностью подавив волю «голубого» короля Людовика XII-го. После смерти губернатора протестантского города Людона власть временно переходит к отцу Грандье (Рид), открытыми глазами судящего жестокий век чумы, войны и религиозного фанатизма. Сюжет включает историю его любви к чистой девушке, полюбившей его, несмотря на то, что он был священником, и его борьбу за сохранение городских стен. Дьяволы — кто они? Греховные, плотские соблазны, одолевающие дух, или сами люди, убивающие в себе все живое, рабы своих собственных демонов? Горбатая настоятельница женского монастыря, сгорающая от страсти все к тому же красавцу Грандье, медленно сходит с ума, раздираемая между любовью к господу и человеку. Ее и других монахинь используют, объявляя одержимыми Дъяволом, для того чтобы сжечь Грандье и снести стены, сделать город беззащитным. Подлая политика, борьба за власть, охота на ведьм, уродливое самоистязание человеческого духа, нетерпимость, невежество и мракобесие — вот, на мой взгляд, тема этого в зрительном аспекте шокирующего фильма, снятого с намеренным абсудризом. Зрелище не из приятных. Сценарий Кена Расселла по пьесе Джона Уайтинга «Дьяволы» и книге Олдоса Хаксли «Дьяволы Людона». Спустя 31 год после того, как из фильма «Дьяволы» Кена Рассела была изъята цензурой скандальная сцена «изнасилования» монахинями статуи Иисуса Христа, в предстоящий понедельник на британском четвёртом телеканале кинокритик Марк Кёрмод покажет специальную программу «Ад на Земле», где восстановит ранее отсутствовавший эпизод. Многие считали, что вырезанный четырёхминутный материал из «Дьяволов» потерян, но Кёрмод его нашёл. В одной из книг Британского киноинститута эта сцена была описана как «совершенно ослепительный и возбуждающий монтаж образов, что приводит в состояние полного шока». Сам Рассел в интервью в программе «Ад на Земле» признался, что причисляет данный эпизод «к своим лучшим работам». «Это была одна из самых будоражащих сцен, когда-либо подвергнутых цензуре».