«Во Франции меня называют автором, в Германии — режиссером, в Англии — маэстро ужаса, а в Америке — просто задницей!» — говорит Джон Карпентер, постановщик знаменитых лент «Хэллоуин» (бюджет 300 тысяч долларов), который собрал во всем мире $60 миллионов и породил новую волну фильмов ужасов, «Нечто», «Побег из Нью-Йорка», «Человек со звезды», «В пасти безумия».
Добавить в моё избранное
16 мин, 0 сек 635
Конечно, мы делаем сториборды для эпизодов со спецэффектами, но драматические сцены мы просто репетируем и снимаем. Вернее, даже не репетируем, а садимся все вместе в комнате, актеры произносят свои реплики, и мы потом их обсуждаем. А ставить сцену начинаем, когда приходим на съемочную площадку. Иногда мы проводим с актерами всего минут десять, потом к нам присоединяются все остальные члены съемочной группы, и мы прогоняем сцену. Актеры двигаются, говорят, а я смотрю через портативную камеру и двигаюсь вместе с ними так, чтобы мне было их хорошо видно. Помощник тем временем мелом делает на полу отметки, фиксируя мои шаги, чтобы команда оператора знала, как двигать стационарную камеру. Потом площадку освещают, и мы начинаем снимать».
Много ли раз Карпентер переписывает сценарий во время работы над фильмом? «Иногда много, иногда нет. Это зависит не только от истории, но и от актеров. Порой приходится что-то подгонять под исполнителя. Бывае, что в последний момент в голову приходят интересные мысли. Но на «Побеге из Лос-Анджелеса» мне действительно пришлось как следует поработать над сценарием. Я не очень-то люблю писать. Сидишь в одиночестве и выдавливаешь из себя слово за словом. А вечером перечитываешь, и тебе кажется, что получилась чушь. Мне было трудновато переключиться с машинки на компьютер, но теперь, правда, у меня есть IBM, память у него небольшая, но зато легко стереть написанное. Порой даже чересчур. Для меня сочинение сценария — болезненный процесс». Некоторые критики убеждены, что автором фильма можно считать только того режиссера, который снимает по собственным сценариям.
«Я и ставлю фильмы, и пишу к ним сценарии, — говорит Карпентер.
— Так что можете мне поверить: сценарий — это еще не фильм. Сценарий — это просто куча слов. Фильм делает режиссер. По своему сценарию, по чужому — неважно. Вот, например, Ирвин Кершнер поставил «Глаза Лауры Марс» по моему сценарию, но это фильм Ирвина Кершнера, а не Джона Карпентера. Я знаю, что сценаристам моя точка зрения не понравится, но если они считают себя создателями фильма, пусть вставят свои листки в кинопроектор — и мы посмотрим, что из этого получится». В самом начале своей кинокарьеры Карпентер стал обладателем «Оскара», после чего ушел в так называемые низкие жанры — боевики, фантастику, ужастики. Неужели ему не хотелось новых наград?
«Еще в киношколе я усвоил замечательное правило: делай то, что тебе нравится. И я всю жизнь только так и поступаю. Мне нравилось снимать фильмы ужасов, но сейчас я не вижу здесь никакой перспективы. За последние три года рынок таких фильмов уменьшился на 40 процентов. Эти ленты сегодня идут сразу на видео, потому что в кинотеатрах они не соберут достаточного числа зрителей. Критики возмущаются, что авторы ужастиков эксплуатируют старые идеи и не придумывают ничего нового. Но, с другой стороны, люди боятся новых идей в этом жанре. Они не хотят, чтобы их пугали чем-то еще, кроме обычных порций ужасов в программе теленовостей. Но если это так, то я могу сказать только одно: раз уж вы хотите увидеть на экране что-то новое, то не отворачивайтесь от него».
За свою долгую кинокарьеру Джон Карпентер уже привык к тому, что самые обруганные его фильмы впоследствии признавались наиболее интересными. Сегодня «Нечто» (The Thing, 1982) считается неоспоримой классикой жанра, а в год его выпуска на экран фильм был буквально «размазан по стенке». «Это был очень трудный для меня фильм, — вспоминает режиссер.
— Мне пришлось заглянуть в темную глубину моей души. Этот фильм изменил не только мою карьеру — он изменил меня самого. Я до сих пор очень его люблю». Карпентер говорит, что обиднее всего ему было, что «Нечто» отвергли именно поклонники фантастики. «Я думал, что снял великий фильм. А потом мои друзья сказали мне, что нужно переходить на другие рельсы, если я не хочу загубить свою карьеру. Из-за «Нечто» я потерял работу на Universal». Летом 1982 года на этой студии с вышли «Нечто» и «Инопланетянин» Спилберга. Провал ленты Карпентера стал поучительной антитезой успеху спилберговской сказки о добром и милом пришельце из космоса.
«Тогда еще мало кто слышал о СПИДе, — вспоминает Карпентер.
— Людям казалось бредом, что вирус, который прячется в темноте, может заставить нас бояться других людей и не доверять им. Это фильм для 90-х, а не для 80-х годов. Люди тогда вовсе не жаждали встречи с таким гадким и опасным космическим пришельцем, о котором мы рассказали в «Нечто». Он был коварнее Чужого! У него не было постоянного облика. Он мог быть везде. Люди уходили из зала с чувством отвращения. Мой агент позже признался, что не смог досмотреть фильм до конца. На тест-просмотре народ то и дело выбегал в туалет блевать — особенно после сцены с собакой. Очевидно, люди еще не были готовы к такому фильму». Если уж маэстро потянуло на продолжения, то как насчет второй серии «Нечто»? Вопрос вызывает у Карпентера такой интерес, что он на минуту даже забывает о сигарете.
Много ли раз Карпентер переписывает сценарий во время работы над фильмом? «Иногда много, иногда нет. Это зависит не только от истории, но и от актеров. Порой приходится что-то подгонять под исполнителя. Бывае, что в последний момент в голову приходят интересные мысли. Но на «Побеге из Лос-Анджелеса» мне действительно пришлось как следует поработать над сценарием. Я не очень-то люблю писать. Сидишь в одиночестве и выдавливаешь из себя слово за словом. А вечером перечитываешь, и тебе кажется, что получилась чушь. Мне было трудновато переключиться с машинки на компьютер, но теперь, правда, у меня есть IBM, память у него небольшая, но зато легко стереть написанное. Порой даже чересчур. Для меня сочинение сценария — болезненный процесс». Некоторые критики убеждены, что автором фильма можно считать только того режиссера, который снимает по собственным сценариям.
«Я и ставлю фильмы, и пишу к ним сценарии, — говорит Карпентер.
— Так что можете мне поверить: сценарий — это еще не фильм. Сценарий — это просто куча слов. Фильм делает режиссер. По своему сценарию, по чужому — неважно. Вот, например, Ирвин Кершнер поставил «Глаза Лауры Марс» по моему сценарию, но это фильм Ирвина Кершнера, а не Джона Карпентера. Я знаю, что сценаристам моя точка зрения не понравится, но если они считают себя создателями фильма, пусть вставят свои листки в кинопроектор — и мы посмотрим, что из этого получится». В самом начале своей кинокарьеры Карпентер стал обладателем «Оскара», после чего ушел в так называемые низкие жанры — боевики, фантастику, ужастики. Неужели ему не хотелось новых наград?
«Еще в киношколе я усвоил замечательное правило: делай то, что тебе нравится. И я всю жизнь только так и поступаю. Мне нравилось снимать фильмы ужасов, но сейчас я не вижу здесь никакой перспективы. За последние три года рынок таких фильмов уменьшился на 40 процентов. Эти ленты сегодня идут сразу на видео, потому что в кинотеатрах они не соберут достаточного числа зрителей. Критики возмущаются, что авторы ужастиков эксплуатируют старые идеи и не придумывают ничего нового. Но, с другой стороны, люди боятся новых идей в этом жанре. Они не хотят, чтобы их пугали чем-то еще, кроме обычных порций ужасов в программе теленовостей. Но если это так, то я могу сказать только одно: раз уж вы хотите увидеть на экране что-то новое, то не отворачивайтесь от него».
За свою долгую кинокарьеру Джон Карпентер уже привык к тому, что самые обруганные его фильмы впоследствии признавались наиболее интересными. Сегодня «Нечто» (The Thing, 1982) считается неоспоримой классикой жанра, а в год его выпуска на экран фильм был буквально «размазан по стенке». «Это был очень трудный для меня фильм, — вспоминает режиссер.
— Мне пришлось заглянуть в темную глубину моей души. Этот фильм изменил не только мою карьеру — он изменил меня самого. Я до сих пор очень его люблю». Карпентер говорит, что обиднее всего ему было, что «Нечто» отвергли именно поклонники фантастики. «Я думал, что снял великий фильм. А потом мои друзья сказали мне, что нужно переходить на другие рельсы, если я не хочу загубить свою карьеру. Из-за «Нечто» я потерял работу на Universal». Летом 1982 года на этой студии с вышли «Нечто» и «Инопланетянин» Спилберга. Провал ленты Карпентера стал поучительной антитезой успеху спилберговской сказки о добром и милом пришельце из космоса.
«Тогда еще мало кто слышал о СПИДе, — вспоминает Карпентер.
— Людям казалось бредом, что вирус, который прячется в темноте, может заставить нас бояться других людей и не доверять им. Это фильм для 90-х, а не для 80-х годов. Люди тогда вовсе не жаждали встречи с таким гадким и опасным космическим пришельцем, о котором мы рассказали в «Нечто». Он был коварнее Чужого! У него не было постоянного облика. Он мог быть везде. Люди уходили из зала с чувством отвращения. Мой агент позже признался, что не смог досмотреть фильм до конца. На тест-просмотре народ то и дело выбегал в туалет блевать — особенно после сцены с собакой. Очевидно, люди еще не были готовы к такому фильму». Если уж маэстро потянуло на продолжения, то как насчет второй серии «Нечто»? Вопрос вызывает у Карпентера такой интерес, что он на минуту даже забывает о сигарете.
