Режиссер: Боб Кларк. В ролях: Андреа Мартин, Оливия Хасси, Марго Киддер, Арт Хиндл…
Добавить в моё избранное
3 мин, 2 сек 496
Милое Рождество в старой доброй Канаде. Елка горит разноцветными огнями, алкоголь туманит разум, веточка омелы висит в нужном месте, тазик праздничного оливье (или что они там едят в той Канаде) приготовлен, осталось лишь выйти покурить на балкон, закончить то, что было отложено на последний момент, оставить все плохое в прошлом и войти в новую жизнь с улыбкой. А кто это там шумит наверху? Наверное, Санта пробирается в дом, чтобы разложить подарки по носочкам, свисающим над камином (камин, конечно, горит, создавая тепло и уют в этот прекрасный семейный праздник). Вот Санта проходит по крыше, в дымоход предусмотрительно не лезет (камин горит, помните?), вместо этого находит маленькое окошко, ведущее на чердак. Забирается туда, шарит рукой в темноте и вдруг натыкается на женский труп, подвешенный на огромном мясницком крюке. Немного испуганных оглядываний и судорожных метаний в темноте, и вот на полу обнаруживается еще один труп. Неверный шаг — и неловко поставленная нога подворачивается. Санта валится на стул, прямо в объятия третьего тела. Счастливого Рождества, хо-хо-хо!
Идея устраивать кровавую баню на праздники не нова и давно ценится режиссерами и сценаристами. Ибо, пока одни гуляют, веселятся и хорошо проводят время в компании друзей, менее везучие, более фрустрированные и подверженные психозам люди переживают один из тяжелейших кризисов. Кто-то лезет в петлю (статистика самоубийств в праздники взлетает вверх, как тело, подвешенное на крюк), а кто-то накидывает ее на шею другим, дабы неповадно было. Впрочем, в 1974 году праздничный хоррор еще не стал трендом. Шесть лет прошло со времени выхода первого большого фильма Ромеро «Ночь живых мертвецов», четыре года осталось до лучшего слэшера всех времен — «Хэллоуина» Джона Карпентера. «Черное Рождество» Боба Кларка застыло в слегка неприглядной позе между вехами жанра, друг за дружкой возникавшими в те славные годы. Не имея за душой ничего, кроме идеи рождественской резни, фильму все же удалось войти в историю, ибо все прочие подобные проекты (включая значительно более интересный «Тихая ночь, смертельная ночь») были сняты после него.
Сценарий, как это водится для слэшера, не особо важен — есть маньяк, нашедший неплохую кормушку (пансион для юных девиц в небольшом университетском городке), есть старательно мрущие девушки разной степени симпатичности и есть некие полицейские, из рук вон плохо ведущие расследование. Словом, обычный набор, эдакий грандиозный шаблон (справедливости ради, в 74 году еще шаблоном не ставший), который зрителю должен быть преподнесен вкупе с изобретательными эффектными убийствами и харизматичными персонажами, превращающими просмотр сто раз виденного сюжета в пугающий аттракцион смерти. И вот тут у фильма возникают проблемы — камера стыдливо смотрит в сторону, а «Черное Рождество» настолько безобидно, что его можно показывать детям. «Темный попутчик» внутри зрителя спит, свернувшись калачиком. Наиболее яркие герои выпиливаются первыми, к финалу дорожка протоптана лишь Оливии Хасси, за несколько лет до того блеснувшей у Дзефирелли в «Ромео и Джульетте», но к «Черному Рождеству» угасшей, словно выдохшееся шампанское.
Вот так, между скромными закадровыми убийствами, неловким детективом (поиск убийцы, похоже, ведется лишь усилиями одного работника телефонной компании, который раз за разом пытается отследить анонимные звонки по дергающимся проводкам в коммутационном центре) и ожидаемым финальным твистом фильм добирается до конца, успев пару раз вздремнуть по дороге. Историческая ценность «Черного Рождества» несомненна, и многое из того, что станет обязательным для хорроров, здесь было опробовано впервые. Однако искушенные глаза современного зрителя все это видели не раз, и, если сорок лет назад подобный фильм мог семикратно окупить свой бюджет в одном только американском прокате, то ныне снять его с полки может лишь ценитель жанра, ищущий истоки рождественского ужаса. И все же после просмотра фильма подходишь к своей новогодней елке, смотришь за стремительным бегом огней на гирлянде и вдруг вздрагиваешь, услышав сзади какой-то звук. Возможно, это всего лишь кошка, но сиюминутный страх не дает оглянуться сразу. Кто знает, какой маньяк может стоять за твоей спиной.
Идея устраивать кровавую баню на праздники не нова и давно ценится режиссерами и сценаристами. Ибо, пока одни гуляют, веселятся и хорошо проводят время в компании друзей, менее везучие, более фрустрированные и подверженные психозам люди переживают один из тяжелейших кризисов. Кто-то лезет в петлю (статистика самоубийств в праздники взлетает вверх, как тело, подвешенное на крюк), а кто-то накидывает ее на шею другим, дабы неповадно было. Впрочем, в 1974 году праздничный хоррор еще не стал трендом. Шесть лет прошло со времени выхода первого большого фильма Ромеро «Ночь живых мертвецов», четыре года осталось до лучшего слэшера всех времен — «Хэллоуина» Джона Карпентера. «Черное Рождество» Боба Кларка застыло в слегка неприглядной позе между вехами жанра, друг за дружкой возникавшими в те славные годы. Не имея за душой ничего, кроме идеи рождественской резни, фильму все же удалось войти в историю, ибо все прочие подобные проекты (включая значительно более интересный «Тихая ночь, смертельная ночь») были сняты после него.
Сценарий, как это водится для слэшера, не особо важен — есть маньяк, нашедший неплохую кормушку (пансион для юных девиц в небольшом университетском городке), есть старательно мрущие девушки разной степени симпатичности и есть некие полицейские, из рук вон плохо ведущие расследование. Словом, обычный набор, эдакий грандиозный шаблон (справедливости ради, в 74 году еще шаблоном не ставший), который зрителю должен быть преподнесен вкупе с изобретательными эффектными убийствами и харизматичными персонажами, превращающими просмотр сто раз виденного сюжета в пугающий аттракцион смерти. И вот тут у фильма возникают проблемы — камера стыдливо смотрит в сторону, а «Черное Рождество» настолько безобидно, что его можно показывать детям. «Темный попутчик» внутри зрителя спит, свернувшись калачиком. Наиболее яркие герои выпиливаются первыми, к финалу дорожка протоптана лишь Оливии Хасси, за несколько лет до того блеснувшей у Дзефирелли в «Ромео и Джульетте», но к «Черному Рождеству» угасшей, словно выдохшееся шампанское.
Вот так, между скромными закадровыми убийствами, неловким детективом (поиск убийцы, похоже, ведется лишь усилиями одного работника телефонной компании, который раз за разом пытается отследить анонимные звонки по дергающимся проводкам в коммутационном центре) и ожидаемым финальным твистом фильм добирается до конца, успев пару раз вздремнуть по дороге. Историческая ценность «Черного Рождества» несомненна, и многое из того, что станет обязательным для хорроров, здесь было опробовано впервые. Однако искушенные глаза современного зрителя все это видели не раз, и, если сорок лет назад подобный фильм мог семикратно окупить свой бюджет в одном только американском прокате, то ныне снять его с полки может лишь ценитель жанра, ищущий истоки рождественского ужаса. И все же после просмотра фильма подходишь к своей новогодней елке, смотришь за стремительным бегом огней на гирлянде и вдруг вздрагиваешь, услышав сзади какой-то звук. Возможно, это всего лишь кошка, но сиюминутный страх не дает оглянуться сразу. Кто знает, какой маньяк может стоять за твоей спиной.
