Добавить в моё избранное
15 мин, 20 сек 150
Он был настолько неестественным для этого места, что по спине мужчины пробежал табун мурашек. Возникло нестерпимое желание броситься прочь. Бежать и не останавливаться пока он не утихнет.
Звонил телефон, висящий на стене будки.
Я замер и попытался подавить панику. При резкой смене обстановки может и не такое произойти. Глубоко вдохнув пару раз и собравшись с мыслями, я направился к таксофону. Остановившись возле входа в кабинку, с сомнением оглядел телефонный аппарат. Происходящее сейчас укладывалось в картину услышанного мной ранее. Но недоверие вызывала мысль, что в наше время можно и не такое провернуть. Как знать — кто и в какие игры предпочитает играть.
Любопытство взяло верх над сомнением. Человек вошёл в кабинку, прикрыл дверь, хоть в этом и не было смысла, снял трубку и приложив к уху произнёс:
— Алло?
В ответ раздался низкий глубокий голос:
— Я услышал тебя. И пришёл дать ответы на вопросы.
***
Вечер пятницы, особое время для Москвы. Осознание того факта что рабочая неделя завершена, а впереди несколько выходных, создаёт у людей приподнятое настроение. Улицы города наполняются жителями, вышедшими подышать прохладным вечерним воздухом и сбросить стресс после трудовых будней. Наступает час-пик для питейных заведений, коих в городе великое множество, всех цветов, сортов и расценок. Контингент в таких местах собирается самый разношёрстный — от здоровых байкеров, до щуплых подростков, причём и те и другие предпочитают собираться группами.
В одном из таких мест я и проводил свой вечер. Не скажу что любитель выпивки, но возвращаться в пустую квартиру не было никакого желания, потому мой выбор пал на один из баров находящихся по пути домой. Пройдя через дверь с колокольчиком, я уселся за стойкой и сделал заказ. Пока бармен — парень лет двадцати пяти, занимался своей работой, мой взгляд скользил по прилавку с напитками покрепче, после перекинулся на внутреннюю часть заведения. Коричневые деревянные столы, стулья под стать им и люминесцентные лампы жёлтого света на потолке. Обычный бар среднего уровня. Не лучше и не хуже других. Собравшиеся здесь люди относились к среднему классу, разницу составлял лишь возраст и пол. В основном преобладали мужчины средних лет, было несколько студентов активно обсуждающих точные науки и пара женщин на вид лет тридцати.
Парень за барной стойкой закончил разливать алкоголь по бокалам и поставил один передо мной. Неохотно сделав несколько глотков, стакан был возвращён на место и я вновь задумался над проблемами терзавшими разум уже не одну неделю. Год назад моя дочь заболела простудой. По началу ничего серьёзного не происходило, температура держалась в рамках допустимой. Но время шло. Болезнь не отпускала. В поликлинике сделали флюорографию и обнаружилось двухстороннее воспаление лёгких. Врачи заверили, что ничего страшного не случbлось и это можно вылечить. Ещё через несколько дней из поликлиники позвонили и попросили приехать. Бросив всё и примчавшись в больницу, нас с женой отвели в палату и показали дочь подключенную к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Ей стало хуже. Врач отказался давать прогнозы, но заверил, что они сделают всё возможное. Потекли дни тяжёлого ожидания. Я не мог навещать дочь каждый день из-за работы, эту обязанность взяла на себя супруга. Её график был более гибким и позволял появляться в больнице днём на несколько часов. На весь период лечения мы обеспечили дочь лучшим уходом, на которые хватало средств. Врачи и медсёстры уверяли что в этом нет необходимости, но от денег не отказывались.
И это принесло свои плоды. Через полторы недели, после очередного посещения поликлиники, лечащий врач рассказал о положительной динамике и о том — что болезнь пошла на спад. Он ещё много чего говорил, выражаясь сугубо медицинскими терминами, но в общем было ясно что худшее позади.
Через два дня моей дочери не стало.
В диагнозе не было ошибки. Равно как не было и халатности в исполнении своих обязанностей медперсоналом, как позже напишет следователь. Произошло нечто совсем иное. Нечто более страшное, не вписывающееся в обычную цепь событий. Случай, вероятность которого была настолько ничтожной, что мне до сих пор с трудом в него верится. Как позже объясняли эксперты, прибывшие на место по просьбе полиции, в электрической сети больницы произошло короткое замыкание. Из-за резкого повышения силы тока, в аппарате ИВЛ, к которому была подключена моя дочь, оплавились провода и произошёл пробой на корпус. Весь ужас состоял в том, что металлическая кровать стояла в плотную к аппарату, а как известно металл — хороший проводник. Прибывшие через минуту медсёстры и врачи уже ничего не смогли поделать. В следствии воздействия электрического тока на сердечную мышцу ребёнка, её сокращение прекратилось.
Дослушав эксперта, жена просто осела у мена на руках и до конца дня более ни на что не реагировала.
Звонил телефон, висящий на стене будки.
Я замер и попытался подавить панику. При резкой смене обстановки может и не такое произойти. Глубоко вдохнув пару раз и собравшись с мыслями, я направился к таксофону. Остановившись возле входа в кабинку, с сомнением оглядел телефонный аппарат. Происходящее сейчас укладывалось в картину услышанного мной ранее. Но недоверие вызывала мысль, что в наше время можно и не такое провернуть. Как знать — кто и в какие игры предпочитает играть.
Любопытство взяло верх над сомнением. Человек вошёл в кабинку, прикрыл дверь, хоть в этом и не было смысла, снял трубку и приложив к уху произнёс:
— Алло?
В ответ раздался низкий глубокий голос:
— Я услышал тебя. И пришёл дать ответы на вопросы.
***
Вечер пятницы, особое время для Москвы. Осознание того факта что рабочая неделя завершена, а впереди несколько выходных, создаёт у людей приподнятое настроение. Улицы города наполняются жителями, вышедшими подышать прохладным вечерним воздухом и сбросить стресс после трудовых будней. Наступает час-пик для питейных заведений, коих в городе великое множество, всех цветов, сортов и расценок. Контингент в таких местах собирается самый разношёрстный — от здоровых байкеров, до щуплых подростков, причём и те и другие предпочитают собираться группами.
В одном из таких мест я и проводил свой вечер. Не скажу что любитель выпивки, но возвращаться в пустую квартиру не было никакого желания, потому мой выбор пал на один из баров находящихся по пути домой. Пройдя через дверь с колокольчиком, я уселся за стойкой и сделал заказ. Пока бармен — парень лет двадцати пяти, занимался своей работой, мой взгляд скользил по прилавку с напитками покрепче, после перекинулся на внутреннюю часть заведения. Коричневые деревянные столы, стулья под стать им и люминесцентные лампы жёлтого света на потолке. Обычный бар среднего уровня. Не лучше и не хуже других. Собравшиеся здесь люди относились к среднему классу, разницу составлял лишь возраст и пол. В основном преобладали мужчины средних лет, было несколько студентов активно обсуждающих точные науки и пара женщин на вид лет тридцати.
Парень за барной стойкой закончил разливать алкоголь по бокалам и поставил один передо мной. Неохотно сделав несколько глотков, стакан был возвращён на место и я вновь задумался над проблемами терзавшими разум уже не одну неделю. Год назад моя дочь заболела простудой. По началу ничего серьёзного не происходило, температура держалась в рамках допустимой. Но время шло. Болезнь не отпускала. В поликлинике сделали флюорографию и обнаружилось двухстороннее воспаление лёгких. Врачи заверили, что ничего страшного не случbлось и это можно вылечить. Ещё через несколько дней из поликлиники позвонили и попросили приехать. Бросив всё и примчавшись в больницу, нас с женой отвели в палату и показали дочь подключенную к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Ей стало хуже. Врач отказался давать прогнозы, но заверил, что они сделают всё возможное. Потекли дни тяжёлого ожидания. Я не мог навещать дочь каждый день из-за работы, эту обязанность взяла на себя супруга. Её график был более гибким и позволял появляться в больнице днём на несколько часов. На весь период лечения мы обеспечили дочь лучшим уходом, на которые хватало средств. Врачи и медсёстры уверяли что в этом нет необходимости, но от денег не отказывались.
И это принесло свои плоды. Через полторы недели, после очередного посещения поликлиники, лечащий врач рассказал о положительной динамике и о том — что болезнь пошла на спад. Он ещё много чего говорил, выражаясь сугубо медицинскими терминами, но в общем было ясно что худшее позади.
Через два дня моей дочери не стало.
В диагнозе не было ошибки. Равно как не было и халатности в исполнении своих обязанностей медперсоналом, как позже напишет следователь. Произошло нечто совсем иное. Нечто более страшное, не вписывающееся в обычную цепь событий. Случай, вероятность которого была настолько ничтожной, что мне до сих пор с трудом в него верится. Как позже объясняли эксперты, прибывшие на место по просьбе полиции, в электрической сети больницы произошло короткое замыкание. Из-за резкого повышения силы тока, в аппарате ИВЛ, к которому была подключена моя дочь, оплавились провода и произошёл пробой на корпус. Весь ужас состоял в том, что металлическая кровать стояла в плотную к аппарату, а как известно металл — хороший проводник. Прибывшие через минуту медсёстры и врачи уже ничего не смогли поделать. В следствии воздействия электрического тока на сердечную мышцу ребёнка, её сокращение прекратилось.
Дослушав эксперта, жена просто осела у мена на руках и до конца дня более ни на что не реагировала.
Страница
2 из 5
2 из 5
