В некотором было царстве, в некотором государстве был‑жил царь, по имени Выслав Андронович. У него было три сына‑царевича: первый – Димитрий‑царевич, другой – Василий‑царевич, а третий – Иван‑царевич.
Добавить в моё избранное
18 мин, 42 сек 44
У того царя Выслава Андроновича был сад такой богатый, что ни в котором государстве лучше того не было; в том саду росли разные дорогие деревья с плодами и без плодов, и была у царя одна яблоня любимая, и на той яблоне росли яблочки все золотые. Повадилась к царю Выславу в сад летать жар‑птица; на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава‑царя яблоню, срывала с нее золотые яблочки и опять улетала. Царь Выслав Андронович весьма крушился о той яблоне, что жар‑птица много яблок с нее сорвала; почему призвал к себе трех своих сыновей и сказал им: «Дети мои любезные! Кто из вас может поймать в моем саду жар‑птицу? Кто изловит ее живую, тому еще при жизни моей отдам половину царства, а по смерти и все». Тогда дети его царевичи возопили единогласно: «Милостивый государь‑батюшка, ваше царское величество! Мы с великою радостью будем стараться поймать жар‑птицу живую».
На первую ночь пошел караулить в сад Димитрий‑царевич и, усевшись под ту яблонь, с которой жар‑птица яблочки срывала, заснул и не слыхал, как та жар‑птица прилетала и яблок весьма много ощипала. Поутру царь Выслав Андронович призвал к себе своего сына Димитрия‑царевича и спросил: «Что, сын мой любезный, видел ли ты жар‑птицу или нет?» Он родителю своему отвечал: «Нет, милостивый государь‑батюшка! Она эту ночь не прилетала». На другую ночь пошел в сад караулить жар‑птицу Василий‑царевич. Он сел под ту же яблонь и, сидя час и другой ночи, заснул так крепко, что не слыхал, как жар‑птица прилетала и яблочки щипала. Поутру царь Выслав призвал его к себе и спрашивал: «Что, сын мой любезный, видел ли ты жар‑птицу или нет?» – «Милостивый государь‑батюшка! Она эту ночь не прилетала».
На третью ночь пошел в сад караулить Иван‑царевич и сел под ту же яблонь; сидит он час, другой и третий – вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещен был: прилетела жар‑птица, села на яблоню и начала щипать яблочки. Иван‑царевич подкрался к ней так искусно, что ухватил ее за хвост; однако не мог ее удержать: жар‑птица вырвалась и полетела, и осталось у Ивана‑царевича в руке только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался. Поутру лишь только царь Выслав от сна пробудился, Иван‑царевич пошел к нему и отдал ему перышко жар‑птицы. Царь Выслав весьма был обрадован, что меньшому его сыну удалось хотя одно перо достать от жар‑птицы. Это перо было так чудно и светло, что ежели принесть его в темную горницу, то оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множества свеч. Царь Выслав положил то перышко в свой кабинет как такую вещь, которая должна вечно храниться. С тех пор жар‑птица не летала в сад.
Царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорил им: «Дети мои любезные! Поезжайте, я даю вам свое благословение, отыщите жар‑птицу и привезите ко мне живую; а что прежде я обещал, то, конечно, получит тот, кто жар‑птицу ко мне привезет». Димитрий и Василий царевичи начали иметь злобу на меньшего своего брата Ивана‑царевича, что ему удалось выдернуть у жар‑птицы из хвоста перо; взяли они у отца своего благословение и поехали двое отыскивать жар‑птицу. А Иван‑царевич также начал у родителя своего просить на то благословения. Царь Выслав сказал ему: «Сын мой любезный, чадо мое милое! Ты еще молод и к такому дальнему и трудному пути непривычен; зачем тебе от меня отлучаться? Ведь братья твои и так поехали. Ну, ежели и ты от меня уедешь, и вы все трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу под богом; ежели во время отлучки вашей господь бог отымет мою жизнь, то кто вместо меня будет управлять моим царством? Тогда может сделаться бунт или несогласие между нашим народом, а унять будет некому; или неприятель под наши области подступит, а управлять войсками нашими будет некому». Однако сколько царь Выслав ни старался удерживать Ивана‑царевича, но никак не мог не отпустить его, по его неотступной просьбе. Иван‑царевич взял у родителя своего благословение, выбрал себе коня и поехал в путь, и ехал, сам не зная, куды едет.
Едучи путем‑дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, наконец приехал он в чистое поле, в зеленые луга. А в чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: «Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется». Иван‑царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня. Он ехал день, другой и третий – вдруг вышел ему навстречу пребольшой серый волк и сказал: «Ох ты гой еси, младой юноша, Иван‑царевич! Ведь ты читал, на столбе написано, что конь твой будет мертв; так зачем сюда едешь?» Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана‑царевича надвое и пошел прочь в сторону.
На первую ночь пошел караулить в сад Димитрий‑царевич и, усевшись под ту яблонь, с которой жар‑птица яблочки срывала, заснул и не слыхал, как та жар‑птица прилетала и яблок весьма много ощипала. Поутру царь Выслав Андронович призвал к себе своего сына Димитрия‑царевича и спросил: «Что, сын мой любезный, видел ли ты жар‑птицу или нет?» Он родителю своему отвечал: «Нет, милостивый государь‑батюшка! Она эту ночь не прилетала». На другую ночь пошел в сад караулить жар‑птицу Василий‑царевич. Он сел под ту же яблонь и, сидя час и другой ночи, заснул так крепко, что не слыхал, как жар‑птица прилетала и яблочки щипала. Поутру царь Выслав призвал его к себе и спрашивал: «Что, сын мой любезный, видел ли ты жар‑птицу или нет?» – «Милостивый государь‑батюшка! Она эту ночь не прилетала».
На третью ночь пошел в сад караулить Иван‑царевич и сел под ту же яблонь; сидит он час, другой и третий – вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещен был: прилетела жар‑птица, села на яблоню и начала щипать яблочки. Иван‑царевич подкрался к ней так искусно, что ухватил ее за хвост; однако не мог ее удержать: жар‑птица вырвалась и полетела, и осталось у Ивана‑царевича в руке только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался. Поутру лишь только царь Выслав от сна пробудился, Иван‑царевич пошел к нему и отдал ему перышко жар‑птицы. Царь Выслав весьма был обрадован, что меньшому его сыну удалось хотя одно перо достать от жар‑птицы. Это перо было так чудно и светло, что ежели принесть его в темную горницу, то оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множества свеч. Царь Выслав положил то перышко в свой кабинет как такую вещь, которая должна вечно храниться. С тех пор жар‑птица не летала в сад.
Царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорил им: «Дети мои любезные! Поезжайте, я даю вам свое благословение, отыщите жар‑птицу и привезите ко мне живую; а что прежде я обещал, то, конечно, получит тот, кто жар‑птицу ко мне привезет». Димитрий и Василий царевичи начали иметь злобу на меньшего своего брата Ивана‑царевича, что ему удалось выдернуть у жар‑птицы из хвоста перо; взяли они у отца своего благословение и поехали двое отыскивать жар‑птицу. А Иван‑царевич также начал у родителя своего просить на то благословения. Царь Выслав сказал ему: «Сын мой любезный, чадо мое милое! Ты еще молод и к такому дальнему и трудному пути непривычен; зачем тебе от меня отлучаться? Ведь братья твои и так поехали. Ну, ежели и ты от меня уедешь, и вы все трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу под богом; ежели во время отлучки вашей господь бог отымет мою жизнь, то кто вместо меня будет управлять моим царством? Тогда может сделаться бунт или несогласие между нашим народом, а унять будет некому; или неприятель под наши области подступит, а управлять войсками нашими будет некому». Однако сколько царь Выслав ни старался удерживать Ивана‑царевича, но никак не мог не отпустить его, по его неотступной просьбе. Иван‑царевич взял у родителя своего благословение, выбрал себе коня и поехал в путь, и ехал, сам не зная, куды едет.
Едучи путем‑дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, наконец приехал он в чистое поле, в зеленые луга. А в чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: «Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется». Иван‑царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня. Он ехал день, другой и третий – вдруг вышел ему навстречу пребольшой серый волк и сказал: «Ох ты гой еси, младой юноша, Иван‑царевич! Ведь ты читал, на столбе написано, что конь твой будет мертв; так зачем сюда едешь?» Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана‑царевича надвое и пошел прочь в сторону.
Страница
1 из 5
1 из 5
