В некотором царстве, в некотором государстве жил‑был царь с царицею, а детей у них не было; стали они со слезами бога молить, чтоб даровал им хоть единое детище, – и услышал господь их молитву: царица забеременела.
Добавить в моё избранное
8 мин, 54 сек 18
В то самое время понадобилось царю надолго отлучиться из дому; простился с женой и отправился в дорогу. Много ли, мало ли прошло времени, родила царица сына Ивана‑царевича – такого красавца, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Рос он не по годам, не по дням, а по часам, по минутам – как тесто на опаре киснет; вырос такой сильномогучий богатырь, что всякий стул под ним ломается, и просит царицу, чтоб приказала сделать ему железный стул, и тот с подпорами.
Вот воротился царь домой; царица обрадовалась, встречает его и сказывает, какого она ему сына родила – сильного, могучего богатыря. Царь не хотел верить, чтоб мог такой сын от него народиться; сделал пир, созвал всех князей, и бояр, и думных людей; спрашивает их: «Научите, что мне делать с неверной женой – топором казнить ее или вешать?» Один думный сенатор отвечает ему: «Чем казнить да вешать, лучше сослать ее с сыном в дальние страны, чтоб об них и слуху не было». Царь согласился, и тотчас выслали их из того государства.
Вышла царица с Иваном‑царевичем за городские ворота. «Любезная матушка! – говорит он. – Сядь – отдохни здесь, а я от отца моего пешком не пойду». Вернулся назад и просит у царя лошади. «Ступай в заповедные луга; там пасутся мои табуны – выбирай себе любого коня». Приходит Иван‑царевич в заповедные луга, начал коня выбирать: на которого руку положит – тот и издохнет. Выбежал к нему пастух: «Э‑эх, Иван‑царевич! Ты здесь не выберешь по себе коня. Возьми‑ка вот этого для матери, а для тебя есть добрый конь на острову; там растут двенадцать дубов, под ними выход есть, в том выходе стоит конь на двенадцати цепях, за двенадцатью дверями и за столькими ж замками; каждый замок в пятьдесят пуд». Иван‑царевич благодарствовал на том пастуху, брал одного коня и держал путь к матери; сажал ее на того коня, а сам возле пешком шел.
Много ли, мало ли ушло времени – увидали они двенадцать дубов. Побежал туда царевич, открыл выход и начал ломать и двери и замки; только что конь услыхал по себе богатыря – тотчас стал помогать, копытами цепи, двери разбивать. Подходит Иван‑царевич к коню, надевает на него богатырский прибор и выводит в поле чистое; сел верхом и начал пытать своего коня. Мать ему говорит: «Сын мой любезный! Завел меня в такие пустые, безлюдные места, да и покинуть хочешь». – «Нет, матушка! Я тебя не покину; а коня пытаю». Раскинули они на острову палатку, жили и питались, чем бог послал.
Однажды говорит Иван‑царевич: «Государыня моя матушка! Благослови меня в дальнюю дорогу. Чем тут жить, лучше поеду – отыщу себе державу». Поехал он и долами, и горами, и темными лесами; выезжает на ровное место и видит впереди – словно гора воздымается. «Дай подъеду!» Подскакал поближе, глядь – а то лежит богатырь убитый. «Эх, – думает царевич, – славный был богатырь, да какой‑то злодей сгубил: может, сам‑то и ногтя его не стоит!» Подивовался‑подивовался и хотел было ехать дальше; вдруг мертвый богатырь отзывается: «Что ж ты, Иван‑царевич, только посмотрел на меня, а ни слова не вымолвил? Ты бы спросил меня, я б тебе добро посоветовал. Вишь ты, младой юноша, и сам не ведаешь – куда едешь, а едешь ты прямо к Огненному царю: не доезжая до его царства верст тридцать – уж огнем жжет! Столкни‑ка мое туловище да возьми мой щит и острый меч‑кладенец. Как станешь подъезжать к огненному царству и начнет тебя огнем жечь – ты закройся моим щитом и не бойся жару, а приедешь к самому царю – он тебя встретит с обманом; смотри, в обман не давайся, бей его один раз, а убьешь – меня не забудь!»
Иван‑царевич взял щит и меч‑кладенец, поскакал‑полетел к Огненному царю, на всем скаку ударил его раз; Огненный царь наземь пал и кричит: «Бей еще!» – «Русский богатырь не бьет два раза, а раз да горазд!» Убивши царя, бросился его осматривать и нашел у него мертвую и живую воду. Взял ту воду и поехал к мертвому богатырю; соскочил с своего доброго коня, поднял голову богатыря, приложил ее к туловищу и спрыснул мертвой и живой водою. Богатырь встал; назвались они братьями и пошли путем‑дорогою. Говорит богатырь: «Давай изведаем силу – чья возьмет?» – «Эх, брат! Не надоело тебе лежать в чистом поле тридцать три года; а я не хочу пролежать и единого. Лучше разъедемся в разные стороны!» И поехали они по разным дорогам.
Иван‑царевич приехал к своей матери, рассказал ей, как победил Огненного царя, и зовет ее с собой: «Поедем, государыня матушка, в его царство». – «Ах, Иван‑царевич! На что ты убил его? Ведь Огненный царь мне сват». Поехали они в то царство; жили сколько‑то времени, вздумалось царевичу на охоту ехать, а мать его достала мертвую и живую воду, нашла Огненного царя, подкатила его голову к туловищу и давай взбрызгивать. Огненный царь открыл глаза и говорит: «Ах, любезная свашенька, долго ж я спал». – «Спать бы тебе отныне и до веку! Мой сын‑злодей тебя до смерти убил. Как бы нам его извести?» – «А вот как: только он вернется – ты сделайся больна и скажи ему, что в таком‑то царстве, куда ворон костей не заносит, есть одномесячные яблоки и от тех яблоков всякая хворь проходит.
Вот воротился царь домой; царица обрадовалась, встречает его и сказывает, какого она ему сына родила – сильного, могучего богатыря. Царь не хотел верить, чтоб мог такой сын от него народиться; сделал пир, созвал всех князей, и бояр, и думных людей; спрашивает их: «Научите, что мне делать с неверной женой – топором казнить ее или вешать?» Один думный сенатор отвечает ему: «Чем казнить да вешать, лучше сослать ее с сыном в дальние страны, чтоб об них и слуху не было». Царь согласился, и тотчас выслали их из того государства.
Вышла царица с Иваном‑царевичем за городские ворота. «Любезная матушка! – говорит он. – Сядь – отдохни здесь, а я от отца моего пешком не пойду». Вернулся назад и просит у царя лошади. «Ступай в заповедные луга; там пасутся мои табуны – выбирай себе любого коня». Приходит Иван‑царевич в заповедные луга, начал коня выбирать: на которого руку положит – тот и издохнет. Выбежал к нему пастух: «Э‑эх, Иван‑царевич! Ты здесь не выберешь по себе коня. Возьми‑ка вот этого для матери, а для тебя есть добрый конь на острову; там растут двенадцать дубов, под ними выход есть, в том выходе стоит конь на двенадцати цепях, за двенадцатью дверями и за столькими ж замками; каждый замок в пятьдесят пуд». Иван‑царевич благодарствовал на том пастуху, брал одного коня и держал путь к матери; сажал ее на того коня, а сам возле пешком шел.
Много ли, мало ли ушло времени – увидали они двенадцать дубов. Побежал туда царевич, открыл выход и начал ломать и двери и замки; только что конь услыхал по себе богатыря – тотчас стал помогать, копытами цепи, двери разбивать. Подходит Иван‑царевич к коню, надевает на него богатырский прибор и выводит в поле чистое; сел верхом и начал пытать своего коня. Мать ему говорит: «Сын мой любезный! Завел меня в такие пустые, безлюдные места, да и покинуть хочешь». – «Нет, матушка! Я тебя не покину; а коня пытаю». Раскинули они на острову палатку, жили и питались, чем бог послал.
Однажды говорит Иван‑царевич: «Государыня моя матушка! Благослови меня в дальнюю дорогу. Чем тут жить, лучше поеду – отыщу себе державу». Поехал он и долами, и горами, и темными лесами; выезжает на ровное место и видит впереди – словно гора воздымается. «Дай подъеду!» Подскакал поближе, глядь – а то лежит богатырь убитый. «Эх, – думает царевич, – славный был богатырь, да какой‑то злодей сгубил: может, сам‑то и ногтя его не стоит!» Подивовался‑подивовался и хотел было ехать дальше; вдруг мертвый богатырь отзывается: «Что ж ты, Иван‑царевич, только посмотрел на меня, а ни слова не вымолвил? Ты бы спросил меня, я б тебе добро посоветовал. Вишь ты, младой юноша, и сам не ведаешь – куда едешь, а едешь ты прямо к Огненному царю: не доезжая до его царства верст тридцать – уж огнем жжет! Столкни‑ка мое туловище да возьми мой щит и острый меч‑кладенец. Как станешь подъезжать к огненному царству и начнет тебя огнем жечь – ты закройся моим щитом и не бойся жару, а приедешь к самому царю – он тебя встретит с обманом; смотри, в обман не давайся, бей его один раз, а убьешь – меня не забудь!»
Иван‑царевич взял щит и меч‑кладенец, поскакал‑полетел к Огненному царю, на всем скаку ударил его раз; Огненный царь наземь пал и кричит: «Бей еще!» – «Русский богатырь не бьет два раза, а раз да горазд!» Убивши царя, бросился его осматривать и нашел у него мертвую и живую воду. Взял ту воду и поехал к мертвому богатырю; соскочил с своего доброго коня, поднял голову богатыря, приложил ее к туловищу и спрыснул мертвой и живой водою. Богатырь встал; назвались они братьями и пошли путем‑дорогою. Говорит богатырь: «Давай изведаем силу – чья возьмет?» – «Эх, брат! Не надоело тебе лежать в чистом поле тридцать три года; а я не хочу пролежать и единого. Лучше разъедемся в разные стороны!» И поехали они по разным дорогам.
Иван‑царевич приехал к своей матери, рассказал ей, как победил Огненного царя, и зовет ее с собой: «Поедем, государыня матушка, в его царство». – «Ах, Иван‑царевич! На что ты убил его? Ведь Огненный царь мне сват». Поехали они в то царство; жили сколько‑то времени, вздумалось царевичу на охоту ехать, а мать его достала мертвую и живую воду, нашла Огненного царя, подкатила его голову к туловищу и давай взбрызгивать. Огненный царь открыл глаза и говорит: «Ах, любезная свашенька, долго ж я спал». – «Спать бы тебе отныне и до веку! Мой сын‑злодей тебя до смерти убил. Как бы нам его извести?» – «А вот как: только он вернется – ты сделайся больна и скажи ему, что в таком‑то царстве, куда ворон костей не заносит, есть одномесячные яблоки и от тех яблоков всякая хворь проходит.
Страница
1 из 3
1 из 3
