Добавить в моё избранное
9 мин, 0 сек 1623
Причем жизненные формы отличались особой уродливостью, все как один смахивая на предвечного безумного осьминого-голового монстра Ктулху. Пахло от носков откровенным безумием. Понюхавший их как следует бедолага, уж точно бы сошел с ума.
Четвертая разновидность являл собой огромное количество протертых дыр, сшитых вместе тонкой льняной нитью. Как защита от холода и мозолей-носок был менее полезен, чем чугунная кочерга. И невероятен как путешествие в прошлое с целью прикончить собственного дедушку. Вокруг неимоверно дырявых носков бурлило и кипело облако экзистенциальной нестабильности. Самая малость и казалось носки сколлапсируют, прихватив заодно ступню надевшего их человека. Пахло от носков космической неуверенностью.
И вид пятый принадлежал редчайшей разновидности чистых носков. Одиноких и выделяющихся из толпы, как военный с логически мыслящим мозгом среди своих сослуживцев, в отличии от него пользующихся стандартным армейским мозгом марки Проверка зрения-снимай штаны. Или как гордая высокоморальная девственница непонятным образом затесавшаяся в общество грязных циничных шлюх. И несмотря на окружающие их грязь и вонь, белоснежных и пахнущих сиренью и лавандой.
Рассортировав носки, я принялся подбирать пары. Естественно парных из них оказалось штуки три от силы, не более. Остальные даже в малой степени не походили друг на друга. Казалось, будто у меня в бельевой картонке ненамеренно мистическим образом практически самостоятельно собиралась коллекция всех имеющихся в этой галактике носков.
Пришлось заново рассортировывать кучи уже по цветовому признаку, хотя я и против расизма во всех его проявлениях. Даже в носочных. В процессе новой сортировки признаков стало больше, их стало десять. А именно. Семь цветов радуги, пусть и сомнительной сочности и контрастности. Антагонистические черные и белые. Утино-мышиное рисованное братство.
Особенно много оказалось зеленых, черных и синих носков. И практически везде цвет этот не являлся их природной окраской. А был только показателем степени заплесневения, запыления и загнивания. От синих носков(категория-загнивание, степень-7(из 9), опасность-повышенная средняя, населенность-плотная грибная) даже пришлось срочно избавляться, кроме парочки не так быстро расползающейся в руках и имеющей после стирки некоторые мизерные шансы снова стать атрибутом цивилизованной одежды. Сортировка благополучно закончилась.
С трудом разогнув натруженную спину и вдохнув полные легкие относительно свежего воздуха, вынырнув наконец-то из густого облака носочного аромата, я чуток опьяневший пошел в ванную и соответственно наполнил ванну теплой водой. Затем воспользовавшись старыми школьными познаниями геометрии я вычислили объем натекшей из неторопливого крана теплой воды и по рекламной формуле развел в ней едкий стиральный порошок. В приобретшую стиральные способности воду я загрузил все носки. И невольно задался вопросом к самому себе: Какой был смысл в сортировке носков по цветовым и прочим гнилостным признакам, если в результате все равно сгружаю их в одну ванну и за один раз?. На этот вопрос выдумать ответ я не смог при всем старании. Теория о бессознательно упорядочивающемся хаосе и рефлекторной творческой деятельности разумного существа, лелеемая мной во время обеденных перерывов уже многие годы, оказалась так сложна, что я не смог объяснить ее даже самому себе. Потому вопрос остался безответен, и было уже поздно что-либо менять. Носки смешались в теплой стиральной воде в безумную разноцветную мозаику и частично растворились. Завороженный подводным танцем носков, я вдруг ощутил себя неимоверно усталым и пошел спать. Не заканчивать же такую глобальную стирку за один день, завтра достираю, решил я про себя и, завернувшись в синтетически-пуховое одеяло, тут же уснул.
Снилось мне клят знает что непотребное, но приятное, когда я был разбужен. Вообще то сон мой крепок, особенно во время просмотра непотребных сновидений. Но разбудивший меня звук был слишком подозрителен и осторожен, чтобы инстинкты древних охотников и воинов-йохуддинов, чья древняя и несколько разбавленная кровь текла по моим жилам, не встревожились. Звук был помимо всего странен, не встречающийся в обыденной повседневной жизни, зато весьма часто звучащий из динамиков телевизора или кинотеатра во время просмотра меаркских фильмов с участием всяких слизких и злобных инопланетян, а то и подгнивших спросонья древних богов. Волосы мои, давно не стриженные, встали дыбом, не хуже чем у сиреневого пластмассового тролля. По спине пробежались огромные мурашки, каждая как минимум с кошку размером. Мышцы свело от напряжения. А жилы загудели как свернутые пружины, готовые в любой миг распрямиться.
Нечто склизко-злобное хлюпнуло повторно. На этот раз уже намного ближе к кровати, чем в прошлый раз. В хлюпе явно слышалось нехорошее желание, издающий этот звук что-то имел против меня. Например, кровную вражду.
Четвертая разновидность являл собой огромное количество протертых дыр, сшитых вместе тонкой льняной нитью. Как защита от холода и мозолей-носок был менее полезен, чем чугунная кочерга. И невероятен как путешествие в прошлое с целью прикончить собственного дедушку. Вокруг неимоверно дырявых носков бурлило и кипело облако экзистенциальной нестабильности. Самая малость и казалось носки сколлапсируют, прихватив заодно ступню надевшего их человека. Пахло от носков космической неуверенностью.
И вид пятый принадлежал редчайшей разновидности чистых носков. Одиноких и выделяющихся из толпы, как военный с логически мыслящим мозгом среди своих сослуживцев, в отличии от него пользующихся стандартным армейским мозгом марки Проверка зрения-снимай штаны. Или как гордая высокоморальная девственница непонятным образом затесавшаяся в общество грязных циничных шлюх. И несмотря на окружающие их грязь и вонь, белоснежных и пахнущих сиренью и лавандой.
Рассортировав носки, я принялся подбирать пары. Естественно парных из них оказалось штуки три от силы, не более. Остальные даже в малой степени не походили друг на друга. Казалось, будто у меня в бельевой картонке ненамеренно мистическим образом практически самостоятельно собиралась коллекция всех имеющихся в этой галактике носков.
Пришлось заново рассортировывать кучи уже по цветовому признаку, хотя я и против расизма во всех его проявлениях. Даже в носочных. В процессе новой сортировки признаков стало больше, их стало десять. А именно. Семь цветов радуги, пусть и сомнительной сочности и контрастности. Антагонистические черные и белые. Утино-мышиное рисованное братство.
Особенно много оказалось зеленых, черных и синих носков. И практически везде цвет этот не являлся их природной окраской. А был только показателем степени заплесневения, запыления и загнивания. От синих носков(категория-загнивание, степень-7(из 9), опасность-повышенная средняя, населенность-плотная грибная) даже пришлось срочно избавляться, кроме парочки не так быстро расползающейся в руках и имеющей после стирки некоторые мизерные шансы снова стать атрибутом цивилизованной одежды. Сортировка благополучно закончилась.
С трудом разогнув натруженную спину и вдохнув полные легкие относительно свежего воздуха, вынырнув наконец-то из густого облака носочного аромата, я чуток опьяневший пошел в ванную и соответственно наполнил ванну теплой водой. Затем воспользовавшись старыми школьными познаниями геометрии я вычислили объем натекшей из неторопливого крана теплой воды и по рекламной формуле развел в ней едкий стиральный порошок. В приобретшую стиральные способности воду я загрузил все носки. И невольно задался вопросом к самому себе: Какой был смысл в сортировке носков по цветовым и прочим гнилостным признакам, если в результате все равно сгружаю их в одну ванну и за один раз?. На этот вопрос выдумать ответ я не смог при всем старании. Теория о бессознательно упорядочивающемся хаосе и рефлекторной творческой деятельности разумного существа, лелеемая мной во время обеденных перерывов уже многие годы, оказалась так сложна, что я не смог объяснить ее даже самому себе. Потому вопрос остался безответен, и было уже поздно что-либо менять. Носки смешались в теплой стиральной воде в безумную разноцветную мозаику и частично растворились. Завороженный подводным танцем носков, я вдруг ощутил себя неимоверно усталым и пошел спать. Не заканчивать же такую глобальную стирку за один день, завтра достираю, решил я про себя и, завернувшись в синтетически-пуховое одеяло, тут же уснул.
Снилось мне клят знает что непотребное, но приятное, когда я был разбужен. Вообще то сон мой крепок, особенно во время просмотра непотребных сновидений. Но разбудивший меня звук был слишком подозрителен и осторожен, чтобы инстинкты древних охотников и воинов-йохуддинов, чья древняя и несколько разбавленная кровь текла по моим жилам, не встревожились. Звук был помимо всего странен, не встречающийся в обыденной повседневной жизни, зато весьма часто звучащий из динамиков телевизора или кинотеатра во время просмотра меаркских фильмов с участием всяких слизких и злобных инопланетян, а то и подгнивших спросонья древних богов. Волосы мои, давно не стриженные, встали дыбом, не хуже чем у сиреневого пластмассового тролля. По спине пробежались огромные мурашки, каждая как минимум с кошку размером. Мышцы свело от напряжения. А жилы загудели как свернутые пружины, готовые в любой миг распрямиться.
Нечто склизко-злобное хлюпнуло повторно. На этот раз уже намного ближе к кровати, чем в прошлый раз. В хлюпе явно слышалось нехорошее желание, издающий этот звук что-то имел против меня. Например, кровную вражду.
Страница
2 из 3
2 из 3
